Путь Хранителя. Том 1. Том 2 (СИ)

— Сделаю, — кивнул Коновницын, — что по поводу ячеек в Москве? Новости дойдут быстро, и кое-кто посчитает сегодняшние события проявлением слабости.
— Верни туда Куракина. Пусть объяснит им что ничего не изменилось. Доходчиво объяснит, — со сталью в голосе вставил Вельяминов.
— Куракин не согласится уехать.
— Плевать я хотел на его согласие, — вздрогнул Вельяминов, — одержимого местью идиота мне еще тут не хватало. Чтобы сегодня же его ноги в этом городе не было.
Коновницын сидел, сложив ногу на ногу и меланхолично покручивал в руках свой цилиндр. Навалившаяся гора проблем ничуть не волновала его. Обычная рутина. В отличие от Вельяминова старый вояка уже давно перестал испытывать какие-либо чувства. Будь то удовлетворение, радость, страх или тревога.
После кровавой битвы в Иркутске с самым сильным существом какое ему только довелось встретить, все вокруг казалось серым и неинтересным. Мир будто потерял краски. Дни были похожи один на другой. Серость, рутина и ни одного достойного врага.
В отличие от остальных членов совета, Коновницын не любил все эти подковерные игрульки и теневые сражения за власть. Кровь в его жилах заставляла бежать быстрее лишь настоящая битва. С врагом, которому ты можешь посмотреть в глаза. Ощутить его силу, его гнев, его решимость.
Действительно сильным и достойным уважения врагом, а не тем сбродом, который сейчас посылают на фронт китайцы.
И сойтись с ним в смертельной битве, результат которой нельзя предсказать. Только так Коновницын мог почувствовать себя живым. И долгих семнадцать лет не происходило ничего, что могло хоть как-то вызвать в нем интерес.
До сегодняшнего дня.
— Я сделаю все что ты сказал в лучшем виде, — беззаботно проговорил Коновницын, — но мне плевать какие у тебя планы на пацана. Он мой, — резко изменившимся тоном добавил он с едва заметной улыбкой.
Вельяминова передернуло от такой наглости, но его потоки, наоборот, успокоились, а дрожь в жирных пальцах унялась. В момент, когда должен был разозлиться, лидер боярского совета впервые за всю беседу довольно улыбнулся.
— Думаешь пацан мог убить Скрябина или Бутурлина? — поднял бровь Вельяминов.
— Или обоих, — предположил Коновницын.
— Он стал тебе интересен, — догадался лидер совета и потер запотевшие ладони.
— Немного, — пожал плечами Коновницын.
— Не переживай, — усмехнулся Вельяминов и ткнул жирным пальцем в тощее плечо друга, — ты единственный кому я могу это доверить. И чтобы тебя ничего не отвлекало, можешь делегировать другим все текущие проекты. Кроме тех что касаются этого дерьма, — кивнул в сторону Академии Вельяминов.
— Все проекты? Даже…
— Все, — уверенно кивнул Вельяминов, — отныне тебя должен волновать только Марк Жуков. Разберись с проблемой. И не так как в прошлый раз…
— Голицын лично вмешался, — недовольно скривился Коновницын, — без шума бы не обошлось.
— Знаю, — стиснул зубы Вельяминов, — с этого и начни. Голицын не просто так отозвал сынка с фронта. И в Жукова вцепился не просто так.
— Я же сказал, — резко перебил Коновницын и нацепил цилиндр, — я беру пацана на себя. И мне не нужны указания как выполнять свою работу. Прибереги их для других.
— Знаешь, — взбодрился Вельяминов, — таким ты мне нравишься куда больше.
— Себе тоже, — вежливо кивнул Коновницын и вышел из машины.
* * *
Утро среды выдалось скомканным. Мне с трудом удается восстановить в памяти всю хронологию событий, как именно я очутился здесь, в том самом кабинете с тремя удобными черными диванами, где Голицын угощал меня олениной.
Помню, как протиснулся сквозь завалы посреди десятков ошарашенных моим внешним видов студентов. Как расстроился, что не встретил среди толпы хари Жеребцова.
Видимо только на силе чистого злорадства я и мог стоять на ногах до того момента, потому что там я и упал. Потом помню, как меня несут. Крики. Сирены. Много незнакомых обеспокоенных лиц. Носилки. Капельницы. Сраные прожекторы светящие прямо в лицо.
Все на что мне хватало сил в эти моменты, которые сейчас всплывают в голове смутными воспоминаниями, это анализировать потоки вокруг на предмет агрессии. Но бояре были слишком ошарашены произошедшим и не попытались ничего сделать, так как слишком быстро им пришлось защищать собственные жопы.
 
Как только я ощутил на территории присутствие таких знакомых энергетических слепков имперских агентов и гвардии, я позволил себе расслабиться и провалиться в сон.
На короткое время.
Потому что как только за меня взялись целительницы Академии, стало резко не до этого. Работали грубо и без капли осторожности. Если бы я сдох прямо в процессе, никто бы из них не расстроился.
Пусть и варварскими методами, однако они спасали мне жизнь и не могли навредить. Точно не с имперцами за спиной.
Благодаря тому, что на этот раз у меня в теле был красный поток, техники целителей хоть и не особо эффективно, но работали так как должны были. Дальше я помню лишь боль и периодические вспышки, которые исчезли только тогда, когда в окно палаты ударил солнечный свет.
Потом появились ребята в гвардейских мундирах и ничего не объясняя привели меня сюда.
Впервые присутствие неподалеку имперского агента я ощутил между вспышками боли еще ночью. И с тех пор оно меня не покидало, но на допрос меня пока так и не вызвали, и сейчас где-то за закрытыми дверями кто-то бурно обсуждает мою судьбу.
А я что.
Я рассматриваю картину какого-то усатого мужика тщетно пытаясь понять кто он такой и чем заслужил свое место на стене рядом с такими классными диванами.
Лежать на этом черном произведении мебельного искусства, будто парить на настоящем облаке. Чистое блаженство. Надо бы стащить один такой себе в общагу. Хотя, в комнату не влезет. Ну тогда поставлю в коридоре.
Чувствовал я себя сейчас сносно. Целительницы хоть и грубо, но очень качественно выполнили свою работу, и я еще раз восхитился их мастерством. В Академии деда таких талантливых кадров в этой области не было.
Правда убийств и насилия там было куда меньше. В Академии имени самого большого садиста в мире. Невероятно, но факт.
Циркуляцию красного потока я сохранил и это радовало. Да я не вынимал его из источника, но с такими повреждениями тела он мог начать восстанавливать раны без моего ведома. Это тело физически развито хорошо, но навряд ли оно было при смерти столько же раз сколько тело в моем мире.
Астральный поток за ночь неплохо восстановился и почти достиг максимальных значений, которые я могу удерживать в себе без последствий с учетом печати.
Энергоканалы не повреждены и не осквернены хаосом. Единственной проблемой осталась ограниченная подвижность левой руки. Сраный артефакт Скрябина разорвал не только кожу, но и потоковые связи, а частицы силы защитного конструкта въелись в саму плоть и кости.
По словам целительниц на полное восстановление подвижности руки уйдет не меньше недели.
Дверь распахнулась, прервав мои мысли. Я повернул голову и улыбнулся.
— Здорово, Арс, — махнул я рукой, — присаживайся. Чувствуй себя как дома.
Двухметровый амбал нахмурился и медленно закрыл дверь.
— Ты прямо притягиваешь проблемы, парень, — грубо бросил он, продолжая стоять на месте.
— Знаешь, меня немного напрягает, что ты со мной не здороваешься, — вздохнул я, — я ведь вроде как личный дворянин. Важная личность, все дела.
— Опальный и никому не нужный, — припомнил мне мои же прошлые слова Арсений и таки присел на кресло неподалеку, — к тому же я тебе не простолюдин в ножки кланяться и выше тебя по статусу.
— А как же вежливость? Я думал мы друзья, — обиженно бросил я, — или ты обиделся на то, что я тебя личным водителем назвал?
Арсений насупился еще больше, отчего его брови соединились. Его серьезная реакция на мои слова меня забавляла. Особенно учитывая обстоятельства, он наверняка в курсе вчерашних событий.
— В следующий раз поздороваюсь, — без тени улыбки ответил Арсений, — если тебя не казнят за убийство.