Предписанное отравление

Его голос стал немного тише, парень словно спрашивал сам себя.
– Кому же? – резко повторил Пардо. – Когда вы видели ее в последний раз? 
Затем он добавил более мягким тоном:
– Конечно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы, и я должен вас предупредить о том, что все сказанное вами может быть использовано как улика. Но если вам нечего скрывать, то вы можете помочь, рассказав обо всем, что знаете.
Казалось, что Джордж Костер ничего не слышит, но его чувства были вызваны словами инспектора.
– Полагаю, вы думаете, что это сделал я? – грубо спросил он. – Вы думаете, что вчера я увидел ее в последний раз и убил ее? Ну, я не делал этого. Но что может заставить вас изменить мнение? Может, вот это… Думаете, эта рука душила кого-нибудь?
Быстрым отчаянным жестом он протянул вперед прежде скрытую от глаз инспектора левую руку. Ее большой палец был как следует забинтован — до самого запястья. Лицо Солта прояснилось, Вейл подошел поближе, но Пардо подумал, что он смотрит с интересом, но без удивления.
– Когда и как это с вами случилось? – спросил инспектор.
– В четверг, в корморезке, – коротко ответил Джордж. По-видимому, он считал, что доказал свою невиновность. Скрытый триумф Костера возмутил инспектора Пардо – он решил, что такой переход от негодования к спокойствию выглядит слишком наивно.
– Довольно сильная рана, так? – спросил он.
– Глубокий порез, – пожал плечами Костер. – До субботы я сам пытался лечить его. Затем миссис Селби велела мне обратиться к врачу. Так что в субботу вечером я сходил к доктору, и тот перебинтовал его. Но вы же видите, что я не мог это сделать?
– К какому врачу вы обратились? Есть ли в деревне доктора? – спросил Пардо.
– Нет. Ближайший — в Флэксби, но туда не так легко добраться. Я ездил в Минстербридж – в субботние вечера туда ходит автобус, да и к доктору Фейфулу я уже обращался.
Пардо покосился на относительно чистую повязку.
– А в последствии кто перевязывал ее?
– Доктор, – ответ Джорджа снова прозвучал угрюмо.
– Он осматривал рану еще раз?
– К чему вы клоните? – насупился Костер. – Да, он еще раз осмотрел палец, если вам это так уж интересно. Из-за кори у детей в понедельник он приезжал в деревню, тогда же он и обновил повязку.
– В какое время дня это произошло? – спросил инспектор, проигнорировав воинственный настрой парня.
Но Костер снова вспыхнул:
– Ну вы и любопытны! Выверяете, где я был, так?
– Костер, не глупите, – ответил инспектор. – Если бы я хотел перепроверить, где вы были, то сделал бы это намного проще – доктор Фейфул ведь в любом случае ответит на мой вопрос.
– Хорошо, хорошо. Это было после чая.
Кажется, Пардо не придал этому особого внимания. Его рука внезапно потянулась к карману. Инспектор что-то вынул и протянул Костеру. Это была испачканная повязка.
– Можете сказать что-нибудь о ней? – спросил он.
Костер протянул руку к тряпке, затем резко отдернул ее. Он напоминал животное, заподозрившее непонятную ловушку.
– Я не знаю, что это, – медленно ответил он.
– Думаю, что знаете, – спокойно возразил Пардо. – Вы носили ее какое-то время после того, как поранили руку. – Инспектор поднял руку, жестом не давая парню заговорить, и спокойно продолжил: – Возможно, ваша память улучшится после того, как я скажу, что повязка была найдена под телом Хетти Пэрк.
Наступила тишина. Никто не двигался. Затем Солт и Вейл разом шагнули вперед. Они решили, что Костер вот-вот набросится на инспектора. Это продолжалось лишь несколько секунд. Затем злоба сошла с его лица. Он был испуган, но страх был вызван недоумением, а не яростью. Он словно хотел заговорить, но не издал ни звука.
– Ну же, – терпеливо подбодрил его Пардо. – Если вам нечего скрывать, то лучшее, что вы можете сделать, это просто рассказать, когда вы носили повязку и когда сняли ее.
Хотя Костер говорил невнятно и неохотно, суть его объяснения была проста. В субботу доктор перевязал его, и он носил повязку до воскресного вечера, когда он решил, что докторская повязка мешает ему работать и успела запачкаться. Тогда он заменил ее на самодельную, носить которую было удобнее.
 
Было ясно, что парень пренебрегал советами доктора и считал, что раз уж кровотечение из раны остановилось, то теперь не стоит обращать на нее особого внимания и суетиться вокруг нее.
– Так вы носили повязку до тех пор, пока вечером в понедельник не приехал доктор? – спросил инспектор.
Костер печально взглянул на лоскут и, сомневаясь, ответил:
– Не знаю, не думаю. Пару раз она спадала.
– Вы должны вспомнить, носили ли вы ее, когда прибыл доктор Фейфул. Полагаю, он не одобрил вашу самодеятельность?
– Верно, – кивнул Костер. – Сказал, что это было глупо. Но все ведь было в порядке. Да и доктора всегда ворчат.
Казалось, к Костеру вернулся природный оптимизм. Но Солт заметил болезненную бледность и нервные взгляды на повязку.
– «Все было в порядке», так? – повторил Пардо. – Но не в полном, ведь, по вашим словам, вы не могли бы никого задушить?
– Я не дела этого, говорю я вам! – Костер яростно сжал правую руку в кулак. – И в лесу меня не было. Вчера я не ходил в деревню. Я…
– Допустим, вы в точности расскажете, чем занимались вчера между половиной седьмого и семью часами? – вставил Пардо.
Костер ответил не сразу. Через минуту он сказал, что был на лугу. Нет, с ним никого не было.
Пардо обратил внимание на то, что луг, о котором шла речь, хотя и находился на приличном расстоянии от Корби, но с фермы был не виден и примыкал к дороге в Буллхэм и к автобусной остановке. Костер мог выйти на дорогу, встретить Хетти до того, как пришел автобус, и, совершив убийство, вернуться на работу, сделав круг через лес. Было ясно, что у него нет алиби на время убийства. Показания миссис Пэрк о том, что он не знал о возвращении Хетти, вполне может не совпадать с действительностью. Откуда ей знать об их переписке, если девушка была в Минстербридже?
– Вы, конечно, знали о том, что Хетти уволилась и вчера должна была вернуться домой?
– Нет, не знал, – быстро ответил Джордж.
– Разве у вас не было обычая встречаться с ней в те дни, когда она приезжала домой?
– Да... Иногда, – добавил парень после заметной паузы.
– А поскольку вчера у нее должен был быть сокращенный день, разве вы не задумывались над тем, где она проводит вторую половину дня?
Костер слегка покраснел. Его взгляд снова стал угрюмым.
– Мне было все равно. Мы поссорились. Я имею в виду… – хотел было поправиться он, но было уже слишком поздно. – Я хочу сказать, что виделся с ней не каждую неделю. Мы вместе ходили на танцы по субботам, а понедельник – это уже не то. Кроме того, я знал о проблемах со старой леди, на которую она работала, так что я не ожидал, что она уволится в этот понедельник.
Солт решил, что Костер пытается отвлечь внимание от первоначальной обмолвки. Но Пардо не позволил ему.
– Так вы поссорились, да? – спросил он. – Когда это произошло?
– Ничего страшного, – попытался уклониться Костер. – Уже много времени утекло, – добавил он с деланной небрежностью. – Она ревновала. А ведь мы даже не были помолвлены.
– Ревновала к другой девушке?
– Вроде того, – судя по ответу Костера, он стремился согласиться с инспектором, но Пардо не проявил интереса к данному вопросу.
– Ну, на этом все, – сказал он. – Никуда не уезжайте – вдруг мне потребуется вас увидеть. Кстати, у вас здесь не хватает мужчин?
Костер казался таким сконфуженным, что инспектор решил, что тот мог не понять вопроса.
– На ферме не хватает рабочих рук, не так ли? – переспросил он.
 
– О! Полагаю, да, – покраснел Костер. Почувствовав, что нужно объясниться, он добавил: – Не все хорошо работают. Они приходят и уходят.
Вызывающий тон Костера не ускользнул от Пардо. Инспектор решил, что Джордж гордится тем, что сам он не ушел, а остался работать на таком неподходящем ему месте.