Безымянная Колючка (СИ)

Я переключаю внимание на декана. Человек, женщина? Чуть было не поддаюсь соблазну потянуться и задрать кончик ее губы, чтобы проверить наличие клыков. Я еще ничего не видела в хваленом Аринг-Холле, но двое людей среди преподавательского и обслуживающего персонала? Это очень… демократично. Хоть и противоречит древним устоям и банальной логике.
Видимо, ход моих мыслей настолько очевиден, что женщина подается вперед и, нарочито широко улыбаясь, приветствует меня:
— Добро пожаловать в Аринг-Холл, Безымянная.
— Благодарю за гостеприимство. - Топчусь на месте, так и не решив, стоит ли кланяться перед Низшей.
— Я – Веланга Халь, декан факультета Формальных дисциплин.
Клыки у нее есть, кстати, очень даже солидной длины. Но загадка ее принадлежности открывается без труда: декан факультета Формальных дисциплин - обращенная. Что в разы непристойнее, чем даже если бы она оказалась человеком. Испокон веков Старшие расы стояли над людьми, потому что те были всего лишь нашими испорченными копиями - жизневидом, который возник из-за стремления одного Забытого бога сотворить армию, способную уничтожить Взошедших и всех нас. К счастью, у него ничего не вышло, потому что люди оказались лишь отчасти похожи на нас внешне и совершенно не походили внутренне. Вот вам простая задачка, называется она «Кто сдохнет раньше?»: существо с двумя полноценными сердцами, улучшенной способностью к регенерации мягких тканей, легкой приспосабливаемостью к перепадам температур… или хлипкая поделка, которая от простой царапины может истечь кровью за считанные минуты?
Ответ настолько очевиден, что я не буду его озвучивать.
И это я еще не назвала особенных способностей у каждой отдельно взятой расы Старшей крови: способность ясно видеть в темноте, способность слышать беззвучное, врожденный тончайший нюх, острое зрение и темновидение. А самое главное – люди, в отличие от нас, не способны чувствовать таум. Грубо говоря, все они «пустышки». И все же, несмотря на древние распри, Старшие расы куда терпимее к людям, чем те, на мой скромный взгляд, заслуживают.
Что до обращенных. Это еще одна ступень на пути испорченности: они появляются на свет из мерзких кровосмесительных союзов людей и Старших рас, они воруют у природы то, чем им не положено владеть, – нашу кровь. Мой отец всегда говорил, что обращенных нужно уничтожать, иначе они расплодятся, как кролики, которые вдруг перестали есть траву и стали охотиться на волков. В отличие от Старшей крови, которым по природе не дано родить более двух наследников, люди и обращенные могут размножаться хоть каждый год. Вот и получается, что сейчас мы имеем то, что имеем – целые города, на восемьдесят процентов заполненные людьми и мерзкими выродками. А с наследниками Старшей крови, носителями уникального гена, обращаются в высшей степени возмутительно. Я - лучший пример несправедливости этого мира. Когда-нибудь я напишу целый научный трактат о том, когда и почему вся наша прекрасная клыкастая раса свернула не на ту дорожку.
Если, конечно, доживу.
Одно радует: у плода похотливой связи Старшей расы и человека крайне мало шансов на выживание, что хоть немного, но уравновешивает их популяцию. Магат Лауман, чьими научными трудами в области биологии я всегда зачитываюсь, приводит крайне утешающую статистику - из десяти появившихся на свет «выродков порочной связи» в первые же сутки погибает девять.
Вот тебе и хваленый Аринг-Холл, оплот древнейших заветов. Не то чтобы я была разочарована. Хотя, нет, дьявол его дери. Я разочарована!
— Назови свое имя, - приказывает мужчина. Выглядит он уставшим, осунувшимся, будто все происходящее категорически ему в тягость.
— Йоэль Безымянная.
— Твое настоящее имя.
— Йоэль Безымянная, рабыня нашего светлого Императора Ниберу до тех пор, пока он не сочтет нужным даровать мне свободу.
Мужчина устало потирает переносицу. Нос у него широкий и плоский, почти полностью прижатый к лицу, а тонкие прорези ноздрей то соединяются, то расширяются, с шумом втягивая воздух. Очень специфическая черта, выдающая в нем наличие крови самого высшего сорта. Хотя, кажется, Тэона что-то там блеяла про то, что он прямой или почти прямой родственник Императора. Ныне покойного.
 
— Хорошо, Йоэль, я хочу спросить, зачем ты пришла в Аринг-Холл? - А выглядит так, словно с большим интересом пообщался бы с одним из соседствующих с ним пустых табуретов.
— Чтобы занять место своей недостойной мертвой сестры, - отчеканиваю я, не моргнув глазом.
— А на самом деле?
Так и подмывает спросить, почему он открыто меня провоцирует, но я, помня наставления Кианэт, благоразумно помалкиваю. В моем щекотливом положении никому и ничему нельзя верить, и даже самые невинные вопросы могут сулить плачевные последствия.
А это, конечно, точно не невинный вопрос.
Я спокойно и в высшей степени убедительно повторяю предыдущий ответ.
— В таком случае я буду говорить открыто, без прикрас, - вздыхает ректор. Звучит это так, будто он собирается уведомить меня о смертном приговоре путем какой-то мерзкой и недостойной казни.
Обращенная с опаской косится на него, но, в отличие от долговязого советника Императора, деканше хватает ума не выражать свои сомнения вслух.
— Не знаю, какую игру ты затеяла, Йоэль, но должен предупредить, что Аринг-Холл – мой дом. Это также дом преподавателей, студентов, прислуги и сотен других жителей, которые расселились поблизости. Мне плевать на решение Императора, о чем бы вы там ни договаривались. Мне плевать, кому из вас, тебе или ему, пришла в голову эта блестящая мысль.
Слишком смелое и топорное заявление даже для попытки заставить меня разоткровенничаться. Неужели он в самом деле думает ровно то, что говорит? Давно я таких ископаемых чудаков не видела. Должен ведь понимать, что после убийства императора и кронпринца каждое кривое слово в адрес правящей династии может стоить ему жизни. Наверняка и в Аринг-Холле полно идейных карьеристов, готовых стать ушами и глазами Ниберу взамен на право целовать следы его сапог. Вот хотя бы эта Обращенная, на мой взгляд, очень годится на роль доносчицы. Одно то, что она добилась высокого положения среди тех, кто ее презирает и побрезговал бы ее кровью даже в голодный год, говорит о многом. По чьим-то же головам она доползла прямо сюда, верно?
— Я вынужден допустить тебя до сдачи экзаменационных дисциплин, несмотря на то что учебный год уже начался, - продолжает ректор. - Твоя кандидатура не выдерживает никакой критики. Одно то, что ты рабыня, ложится на репутацию Аринг-Холла несмываемым позором. Поэтому, чтобы исключить недомолвки, заявляю открыто - я приложу все усилия, чтобы избавить всех нас, и себя в первую очередь, от твоего мерзкого присутствия. Я получил письмо за подписью императорского советника с четкими указаниями и предупреждениями на твой счет. То, что устроила твоя семья… - Он так долго массирует переносицу, как будто что-то в этом жесте дарует ему необходимое успокоение. – Мне здесь и без тебя хватает политики в исторических трактатах и на занятиях соответствующих дисциплин.
Я собираюсь воспользоваться паузой, чтобы хоть создать видимость праведного возмущения, но Обращенная успевает заткнуть мне рот.
— Тебе скажут, когда можно будет говорить, Безымянная, - предупреждает она.
Ректор благодарит ее кивком.
— Твоя сестра оставила после себя множество воспоминаний, и лишь некоторые из них можно считать… приемлемыми. А после ее огненной выходки выстроилась целая очередь из желающих сплясать на костях каждого эрд’Кемарри в отместку за убитых и покалеченных отпрысков.
Под выходкой он, без сомнения, подразумевает огненную ловушку, о которой я узнала из рассказа несостоявшегося свекра. Вот только он не говорил, что в огне, кроме сестры, сгорели и другие студенты. Эти новые обстоятельства мне совсем не по душе. Я пришла в Аринг-Холл вовсе не за тем, чтобы в дополнение к уже полученным оплеухам получать еще и тумаки от Клуба недругов моей покойной сестрицы.