Венец лжи (ЛП)

Я включилась в беседу быстрее Пенна и сказала:
— Я тоже рада с Вами познакомиться. Пенн как-то о Вас упоминал, — где-то в глубине души мне хотелось причинить Пенну боль, опровергнуть все небылицы, рассказанные обо мне этому человеку. — Я должна сразу прояснить несколько вещей. Я не помолвлена с Пенном и не собираюсь этого делать.
Ларри усмехнулся.
— О, я знаю, что Вы с ним не помолвлены.
Я сделала шаг назад.
— А, ну что ж, я рада. Я не знала, что наврал Вам Пенн.
У Пенна хватило такта поморщиться.
— Возможно, мои этические нормы отличаются от твоих, но Ларри я не лгу. Никогда.
Они обменялись взглядом, умещающим в себе множество лет, испытаний и доверия.
От такой интимности я почувствовала себя неловко. Не потому, что они были любовниками, как я считала раньше, а потому, что они оказались в буквальном смысле отцом и сыном. Не имело значения, что у них разные фамилии, скорее всего, их семья не имела ничего общего с кровными узами.
Мой взгляд упал на мальчика, по-прежнему ждущего свой самолет с дистанционным управлением. Его волосы развевались на ветру, а глаза светились от счастья.
Стьюи был частью этой семьи. Если слова Пенна об усыновлении правда, то совсем скоро он станет ее полноправным членом. Однако, это не помогало мне разобраться с другими вопросами. Если Пенн усыновлял Стьюи, означало ли это, что он знал мать Стьюи и делал это из чувства долга? А может, ребенка усыновлял Ларри, а не Пенн? Тогда Стьюи станет его братом?
Кто кем приходится друг другу в этой странной семье? От попытки это понять у меня разболелась голова.
Стьюи сунул под мышку пульт управления и потянулся к Ларри за самолетом.
— Если вы собираетесь стоять и разговаривать, я пойду запущу «Шмеля», — в типичной мальчишеской манере он не признал меня и не заметил напряжения между взрослыми.
Я глубоко вздохнула и повернулась к мальчику.
— Твой самолет называется «Шмель»?
Стьюи кивнул.
— Ага, — он указал на хвост, где светилась нарисованная от руки пчела во всей своей черно-желтой красе.
— Ух ты, очень крутой. Уверена, он красиво парит.
— Нет, он взмывает ввысь, — ухмыльнулся Стьюи.
Сегодня он не был в костюме, который приказал перешить для него Пенн. Вместо этого на нем красовались джинсы и зеленая футболка с надписью: «Я не мыслю вне рамок. Никогда за них не выходил».
Его непосредственность задела во мне какие-то невидимые струны. Я немного ему завидовала. Завидовала тому, что он был частью жизни Пенна — знал его так, как я, скорее всего, никогда не узнаю. Даже если бы мы дали шанс нашим отношениям, откуда мне знать, когда он говорит правду, а когда лжет?
Ларри спросил:
— Как прошел ваш совместный обед?
Я приподняла бровь и выжидающе уставилась на Пенна, который пробормотал:
— Он закончился раньше, чем ожидалось.
Я кивнула.
— Да, именно так. Но по веским причинам.
Ларри потер подбородок, скользнув пальцами по седой однодневной щетине.
— А, понятно, — улыбнулся он. — Ну, не сомневаюсь, что Пенн загладит свою вину, Элль. Вы ведь не возражаете, если я буду называть Вас Элль?
Я покачала головой.
— Нет, буду рада.
— Ну пойдем…Можно мне уже запустить? — заерзал Стьюи, поглядывая на зеленую лужайку чуть дальше по тропинке.
Ларри усмехнулся.
— Да, да, нетерпеливый. Пошли.
Стьюи издал победный возглас и рванул с места, крепко обхватив руками самолет, как будто он был огромным щенком.
— Можете присоединиться к нам и посмотреть, — жестом пригласил меня Ларри.
Первой мыслью было замотать головой и отказаться.
— О, нет, мне пора.
Но Пенн шагнул ко мне, на солнце его глаза казались завораживающими.
— Пойдем.
Он меня ослепил. Ошеломил. Неужели он всегда был таким великолепным, таким убедительным? Или это все тепло солнечных лучей и тот факт, что мое тело плавилось от теперь уже знакомой мне потребности? Вместо кожи у меня появилась карта желания, к которой нужно было прикоснуться.
— Я не знаю…
— Ты хочешь ответов, но слишком боишься их искать, — Пенн отступил назад, ослабляя своё всепоглощающее давление. — Мне казалось, ты так легко не сдаешься.
 
На слове «сдаешься» он понизил голос.
Я насторожилась.
Пенн в чем-то признался?
Или это я снова что-то себе напридумывала?
— Ну же, Элль. Десять минут. Что в этом страшного? — ухмыльнулся Ларри. — Я был бы счастлив еще немного насладиться Вашей компанией.
Силы меня покинули.
Я поймала себя на том, что киваю.
— Хорошо.
Глава двадцать девятая
Стьюи был прав.
«Шмель» действительно взмыл ввысь, поднявшись над деревьями к лазурно-голубому горизонту.
— Он сделал так уже несколько раз, — я прищурилась, прикрыв глаза рукой от яркого света.
— Да. Несколько месяцев назад мы подарили его Стьюи на День рожденья. При каждом удобном случае он тренируется.
Стьюи выполнил идеальное пикирование и горку, и Ларри захлопал в ладоши.
— Он одержим своими целями. Не успокоится, пока не доведет начатое до совершенства.
Пенн стоял по другую сторону от Ларри, отгородившись им, как стеной, и пользуясь воздушной акробатикой «Шмеля» как предлогом, чтобы на меня не смотреть.
Самолет подхватил порыв ветра и прервал его полет. Увидев это, Стьюи побежал его ловить, но не посмотрел под ноги и споткнулся о лежащую посреди поляны ветку.
— О, нет! — выпалила я и прижала ко рту ладонь, увидев, как Стьюи падает на траву.
Пенн бросился к нему.
С нечеловеческой скоростью он подхватил Стьюи в середине падения и, закружив его, поставил на ноги.
Стьюи рассмеялся, дал ему пять и снова, как ни в чем не бывало, начал запускать самолет.
И все же кое-что произошло.
Во всяком случае, для меня.
В ту микросекунду, когда Пенн поймал Стьюи, вся его броня рухнула. Он стал моложе, старше, добрее, жестче, невиннее и виновнее одновременно. Я увидела намек на то, во что не смела поверить. Мое сердце дрогнуло и забилось с надеждой.
Каждый удар был вопросом.
Что, если?
Что, если?
Что, если?
Что, если Пенн и есть тот самый незнакомец?
Что, если Ларри каким-то образом его нашел, спас из тюрьмы и сделал то, что не смогла сделать я?
Что, если он вернулся за мной?
Но если это правда, то почему он был таким злым? Таким закрытым и неприступным? Той ночью мы что-то почувствовали. Что-то реальное, хотя и мимолетное. Зачем меня наказывать?
Ты сама себя слышишь?
Ты выдумываешь такое, что никак не может быть правдой.
Ты хуже Диснея со своими идеалами бессмертной любви.
Элль, проснись, это реальность!
Ларри прервал мое внутреннее самобичевание.
— Пенн сказал, что у Вас есть вопросы, на которые он еще не ответил.
Я вздрогнула.
— Он в этом признался?
— Конечно. Мы с ним практически обо всем говорим открыто.
— Это очень благородно, — я сцепила пальцы. — Пенн сказал мне, что Вы приехали в Нью-Йорк на лечение. Судя по Вашему цветущему виду, кажется, оно Вам помогло.
Ларри провел рукой по заросшей щетиной челюсти.
— Мне ненавистно то, что я взвалил на него столь непосильный груз.
Он горько улыбнулся.
— Нет ничего тяжелее, чем видеть, как болеет или страдает дорогой тебе человек, — Ларри отмахнулся от внезапно нахлынувшей грусти. — Но Вы правы. Лечение помогло. Слава богу. Я еще не готов уйти. У меня слишком много неоконченных дел.
— Дел?
— Ну да, дел, людей, — он загадочно улыбнулся. — Моей работе, а теперь и работе Пенна, нет конца.
Мой мозг выдохся. У меня не было ответа. Я не знала, что он имеет в виду и как попросить объяснений.
— Пенн упоминал, что возил Вас в недавно купленный дом. Ну и что Вы думаете? — Ларри перешел на новую, но столь же неудобную для меня тему.