Застава

— Нет, — я удивилась его настроению. Вроде я нигде не ошибалась ещё и ничего такого не делала. Или пожаловались, что я людям в головы мыло кидаю?
Потом посмотрела на старика. Он сидел в кресле прямо, положив локти на подлокотники и постукивая карандашом по краю стола. На лбу не было ни морщинки — верный знак, что он не просто недоволен, а очень-очень раздражён.
Я лихорадочно перебрала в памяти все события дня и вывалила Рахаилу о своём утреннем визите к Аниону и всех моих проблемах. По мере моего откровения, на его лбу появлялось всё больше морщин, и в конце концов он взорвался и назвал меня беспросветной дурой.
Я выдохнула и поблагодарила Тиару, что пронесло.
— И что мне прикажешь делать?!
— Анион сказал мне снотворное пить и больше гулять.
— Гулять? И как, глюки от свежего воздуха пройдут?
— Наверное.
Рахаил глубоко вздохнул и выдохнул. Я стояла и ждала его реакции. Он несколько раз вздохнул через нос и почти спокойно спросил:
— Что сама думаешь об этом?
— Ну… я осознала, что это не нормально и пошла к Аниону. Это хорошо.
— Хорошо. Что дальше будем делать?
— Ммм…. Ждать?
— Хорошо. У тебя неделя сроком, будешь буянить — надену ограничитель. Вопросы?
— В Берлогу отпустите?
— Погулять? — хмуро спросил старик, но путевой лист выписал.
Уехать в тот же день не удалось, Лир категорически отказался ехать в темноту. На следующий день на Станции случилась авария на паровом котле в вагонном сарае, двое рабочих обварились паром, и Аниона срочно вызвали в деревню. Мне и Римме пришлось ехать с ним помогать. Обоим обваренным повезло, задело не сильно. Следом за нами приехали двое механиков и помогли залатать дыру в паровом котле. На всё это ушло почти два дня. На третий я не выдержала, велела Камалин провести молитву без меня — девочка засияла, как тысяча звёзд и пообещала всё сделать в лучшем виде — вытащила брыкающегося Лира прямо из койки Рахаила и заставила заводить снегоход.
Ворчащий и брюзжащий Лир довёз меня до камня Богов на повороте к Берлоге. Дальше я встала на лыжи и покатилась в деревню своим ходом. Я в целом представляла, что там увижу, но проверить вживую стоило. Хотя бы потому, что никакого гибернийского города около Берлоги отродясь не было. Я в первую же осень из любопытства облазила всю лощину около Берлоги. Один раз потерялась и чуть не замёрзла. Уже затемно меня нашел лично Рахаил верхом на снегоходе. Неделю я просидела под арестом мусоля карандашик. На шестой день я наконец-то сумела написать достаточно слезливое покаяние, почему я больше не пойду в лес одна и буду слушаться коменданта. Рахаил его повесил у себя в кабинете и зачитывал мне, когда я приходила к нему с какими-то просьбами и идеями. Потом я его стащила и сожгла. У старика осталась копия, но копия уже не то, что оригинал.
Берлога стояла на своём месте, и ничего странного или необычного с ней не происходило. Я обошла дома, не нашла ничего подозрительного, потом скаталась в поле позади деревни. Тоже ничего. Снежная целина, нарушаемая только заячьими и лосиными следами. У самой опушки я наткнулась на цепочку волчьих следов, подняла голову, посмотрела на угасающий Извечный Огонь и поняла, что пора домой. Когда я подъехала к перекрёстку, Лир был вне себя от ярости. Понять его было можно. Спецобмундирование, конечно же, очень хорошая и тёплая штука, но сидеть в лесу на перевалах несколько часов — сомнительное удовольствие, даже в тени Божьего Камня.
— Хоть какой-то результат есть? — парень резво запрыгнул в машину и принялся прогревать двигатель. Помогать мне убирать лыжи он даже не предложил. Ну я не гордая, сама справлюсь. Я засунула лыжи в крепление и влезла на пассажирское сидение позади водителя. Ноги сразу ткнула в специальные уступы около труб охлаждения. Заметив заткнутый около цепи термос, я украдкой вытащила его и присосалась к вожделенной тёплой жидкости.
— В нашем случае, отсутствие результата — лучший результат, — кое-как выдохнула я, на минутку оторвавшись от термоса. Лир довольно грубо развернул снегоход и поехал к перевалу. Машина качалась, и я клацнула зубами о край термоса. Ну хоть не облилась.
 
— А чего тебя к ним потащило перед самыми праздниками? — Лир направил механические сани между деревьями, где летом была дорога. По крайней мере, мы по ней приехали, и наш след ещё виднелся в синих сумерках. — И чего было сразу к ним не подъехать?
— Слушай, какой ответ тебе нужен?.. Потому что нельзя. Подробнее у Рахаила спрашивай.
— Очень смешно.
— Нет, серьёзно. Он больше меня знает об этой земле, — я потрясла термос, чтобы на язык вытекла последняя капля чая. Ноги наконец-то почувствовали тепло миноядра, и я блаженно зажмурилась.
Лир покосился на меня и хмыкнул.
— Надо было капельку бальзама капнуть.
Я с трудом сдержалась, чтобы не огреть своего водителя термосом по голове.
— Шутки о моём алкоголизме стали несмешными сразу после первой же. Передай Рахаилу, что если не перестанет наговаривать, я тоже про него буду гадости рассказывать
— Ну например?
— О любви к молодым и не очень механикам, — буркнула я. — И к местам, где всегда темно.
Лир наконец-то заткнулся. Какое-то время мы ехали в тишине.
— Извини, пожалуйста. Я просто обиделась. Я не имела ввиду ничего плохого… Херовое у меня чувство юмора.
— Да ладно, забей, я уже к тебе привык.
Мы проехали перевал, и я выдохнула чуть свободнее. Хотя самая опасная дрянь из леса ушла в спячку, я всё-равно волновалась за нас. Может кто и спит, но с холодами с вершин за хребтом спускалась та дрянь, что наоборот, спала летом вдали от взора Тиары.
Мы выехали на серпантин. Уже издали я увидела какое-то движение на платформе и удивилась. Рахаил ничего не говорил мне о поезде. Лир, когда я его спросила, сказал, что ему тоже о происходящем на станции ничего не известно.
— Может быть, пришлют дрезину с ремонтниками, — предположил он.
Однако встретивший нас Ферах сказал, что завтра вечером действительно пройдёт поезд в Элени, который остановится у нас. Я обрадовалась и побежала в комнату писать письма мальчикам и брату. Меньше, чем через четверть часа, пришел очень злой Рахаил за докладом, и нами было сказано друг другу много грубых слов.
— Итак, ты хочешь сказать, что на месте ничего не происходит, — Рахаил расположился в кресле. Я села на кровать напротив него. Мне хотелось огреть старика табуреткой прямо по надменному лицу с куцей бородкой, но приходилось сдерживаться. Этот не посмотрит на мой статус и огреет в ответ. Потом будем дуться друг на друга и испортим праздник.
— Совершенно абсолютно тихо. Все спят, как им и положено. Сидят по своим норам, на снегу ни одного человеческого следа.
— Тебя заметили?
— Нет, говорю же, все спят. Магда, похоже, тоже. Никаких следов я не нашла.
— А звериные?
— Это важно?
Рахаил молча посмотрел на меня в ожидании ответа. Эх, тяжело ему со мной, что и говорить.
— Звериных много. Зайцы всякие, волчьи видела. Наверное, стая пришла. Лоси.
— Хорошо. Значит, у нас ещё есть время, чтобы подождать, — старик наконец-то немного расслабился. Я тоже. Приятно же, когда тебе так доверяют.
— Вижу, тебе уже сказали о поезде.
— Да. Что-то привезут?
— Проблемы, — старик поднялся на ноги. — Из Этеки. Намедни пришла телеграмма, что приедут некие геологи узнать, что у нас случилось.
— Геологи? Зимой? Из-за землетрясения?
— Угу.
— И что им это даст? — землетрясение, конечно, значимое событие, но пока лежит снег они ничего не найдут. Есть, конечно, тяжелая техника, которая и по снегу катается, и промёрзшую землю бурит, но кто её сюда привезёт?
На этой невесёлой мысли меня накрыло.
Я даже успела подумать, что слишком много неприятностей на одну семидневку. Перед глазами заплясали цветные пятна, руки-ноги дёрнуло, как от прикосновения к электрическому проводу, а минопровод к люстре вспыхнул и посыпался золотым фейерверком вниз. Хорошо, что я сидела: падать не пришлось, я просто завалилась на кровать и несколько секунд таращилась на фейерверк под потолком. Пошевелиться я не могла, даже когда искры падали на моё лицо и жгли кожу. Меня словно выбило из собственного тела. Рахаил подскочил из кресла и вырвал сияющей голубым рукой минопровод из потолка. Фейерверк прекратился. Волшебник выругался, отшвырнул искрящуюся железяку в стену и вылетел из комнаты. Я слышала его голос, вскрики других обитателей крепости. Запахло горелым.