Изменить нельзя простить (СИ)
Влажная, горячая, сочащаяся сексом, желанием, возбуждением Ева была нереальной. Я облизал губы. Ещё раз коснулся клитора, раздвинув горячие складки. Положил запястье на лобок и слегка потянул наверх, открывая себе доступ. Ева откинула голову мне на плечо.
— Не надо… я не хочу… — слабо, с придыханием выдала она, и я, зажав клитор между указательным и средним пальцем, слегка сдавил его. Стало нереально влажно. Словно эту девочку не трахали никогда.
— Я держу себя в руках, — попытался оправдаться я.
— А я не совсем…
Слова-вспышки, которые отключили сознание.
Я развернул Еву к себе лицом. Прижал к стене. Ее губы были горячими, влажными, и я впился в них, словно задыхался от жажды. Тонкие ладони скользнули мне по плечам. Я не хотел терпеть. Язык прошёлся по шее. Наконец-то поймал грудь.
Охрененная грудь.
Первая такая соблазнительная.
Ева несмело провела рукой себе по животу, намереваясь опустить ее ниже. И будь у меня меньше планов, я бы посмотрел, как девочка доводит сама себя до финала, а потом предложил бы отсосать. Но сейчас…
Я встал на колени. Укусил все же чувствительный живот и провёл языком по впадине пупка…
Вкусная.
Настолько, что я не мог оторваться, то облизывая идеальные тугие складки, то впиваясь в них губами. Цепляя языком клитор. Пальцами Ева запуталась у меня в волосах. Я понимал, что делаю все правильно, а когда я заметил несмелые робкие шаги, то просто приподнял стройную ножку себе на плечо. Ева пыталась вцепиться в стену пальцами, но они скользили, как и мой язык внутри неё.
Стоны становились громче. А я чувствовал все больше влаги у себя во рту. Тонкие пальчики цеплялись за волосы сильнее.
Растягивая прозрачные нити смазки, я прошёлся указательным пальцем ко входу. Язык не мог просто оторваться от клитора. Мне казалось, как только я отвлекусь, Ева все поймёт и придёт в настоящую себя, слишком строгую для того, чтобы позволить отлизать себе левому мужику.
Она была внутри охрененно тугой. Даже моим двум пальцам было тесно.
Всего несколько движений, рваный стук сердца. Горячее. Нереально влажно. Я прижал клитор языком, едва поводя в стороны, прежде чем очень мелодичный голос сорвался. Ева стонала часто и коротко. Нервная дрожь прошлась по ее телу, сосредоточившись внизу живота. Спазм за спазмом. Нереально сильное сжатие моих пальцев, пульсация клитора, вздрагивающий живот. Крики.
Ну же… кончай, девочка…
Как по заказу Ева несколько раз выдохнула и протяжно застонала, не отпуская меня.
Мне было так кайфово. Так нереально, словно сам кончил. Я медленно убрал пальцы. Ещё несколько раз лизнул клитор, и тихая фраза:
— Боже мой, Андрей…
Глава 38
Кирилл шевельнулся возле меня и дёрнул одно из одеял.
Утреннее солнце резало глаза, а я смотрела на него с маниакальностью мазохиста.
Я все помнила.
Я не ошиблась.
Я просто не хотела давать делу продолжение. Мне очень хорошо было с Кириллом. Настолько, что вообще не могла вспомнить, чтобы с кем-то так же улетала, но…
Это Кирилл.
Хам, наглец и бабник.
И лучше я первая ударю, чем потом буду страдать уже по нему, а не по супругу.
Защитный пластырь, таблетка от боли по имени Кирилл были просто сногсшибательными. Прекрасно справлялись с возложенными задачами. Но что-то большее, что-то сильное я не хотела испытывать.
Боли всегда достаточно. Одиночество без матери. Потеря бабушки. Предательство сестры. Измена мужа.
Только разбитого сердца из-за Кирилла не хватало. А он это сделает. Уже неосознанно делает. Выставляет свои положительные черты на обозрение, после того как сделал больно. Подчёркивает контраст. Как будто внушает мне: будь хорошей девочкой, и второго никогда не узнаешь.
Но я уже знала.
Поэтому била на опережение.
Подло, низко, против правил. Обрубая на самом интересном месте. Подрезая крылья надежде, чтобы навсегда запомнить: не стоит надеяться на лучшее, только на худшее.
Ночью Кирилл сделал вид, что не заметил оговорки и потянулся ко мне. Спеленал в своих объятиях. Утопил в своём запахе, который изменился вместе с приходом возбуждения. Стал плотным, тягучим, слишком мужским. А я сделала вид, что устала. Хотя внутренне просто сгорала от стыда, паники и… возбуждения.
Я не люблю бесконтрольных ситуаций. Я слишком не доверяю людям, чтобы вот так просто взять и открыться, но вчера…
Господи, кого я обманываю?
Я забыла вообще про контроль. Я забыла, как парень из универа выставил всю нашу постельную жизнь и мои нюдсы на всеобщее обозрение. Не помнила, как это больно, когда все смеются и хотят обсудить подробности. Мне было наплевать настолько, что то, что никогда не позволяла делать Андрею, сделал Кирилл.
Нереально сделал.
Почти заставил умереть и возродиться. И, если честно, какая-то напряжённая струна внутри лопнула со звенящим звуком. Оставила внутри ощущение полнейшей пустоты, пропасти над бездной.
Тело было легким. Я не хотела поворачиваться к Кириллу. Да. Спали мы на одной кровати, в одном номере. Просто как-то глупо, когда мужчина тебя узнал настолько хорошо, вставать в позу и требовать ржавый меч на постель.
Глупости все это.
Одни большие глупости, которые я множила в своей жизни в геометрической прогрессии.
— Доброе утро, — хрипло раздалось из-за спины. Я вздрогнула. Оборачиваться не хотелось. Смотреть на Кирилла не хотелось. Вчерашний загнанный глубоко в душу стыд показал свою физиономию и проорал: «Профурсетка!». Но правила хорошего тона, а они были хотя бы по факту моего оргазма, требовали ответить.
— Доброе… — тихо произнесла я и повыше натянула одеяло. Одеться вчера так и не смогла. А потом стало поздно.
Горячее дыхание коснулось шеи, и я ещё подтянула одеяло. Но Кирилл остановил. Невесомо касаясь сначала лопаток, потом спины, а далее талии. Его рука скользнула на живот и притянула к сильному телу. Между нами была прослойка одеял, поэтому утренний мужской реверанс я скорее подозревала. А когда пальцы Кирилла нежно прошлись ниже по животу, рисуя замысловатую дорожку, я хлопнула по одеялу ладонью.
— Что ты делаешь? — глупо, но все же спросила я и отодвинулась от Кирилла на самый край.
— Хочу тебя, разве не понимаешь. С ночи хочу. Ещё…
Кирилл говорил так, что все волоски у меня на теле приподнялись и заставляли кожу покрываться пупырками. Бестужев это заметил и провёл над телом ладонью, специально вызывая рой мурашек, а потом горячее дыхание и стиснутые зубы у меня на ключице, и жар острого языка.
— Ещё в ванной хотел это сделать, — признался Кирилл и снова скользнул ладонью мне по животу на этот раз поднимаясь наверх и сжимая грудь. Прикосновение отозвалось внутри волной пламени, которая плеснула по сознанию, и перед глазами встали картинки ночи: Кирилл очень нежно водил ладонями по груди, смешивая касания и мыльную пену, поэтому первые получались скользкими и очень порочными.
— Не надо… — простонала я, в душе глуша истерику внутреннего голоса на тему, что вот хоть раз можно было бы побыть девочкой, а не вот это вот все…
— А что надо, Ева? — заметно похолодев в голосе, спросил Кирилл, и я ощутила, как одеяло слетело с меня, а потом сильные руки перехватили за талию, и только мои пальцы успели схватить подушку, но ничего более.
Я оказалась на Кирилле сверху. Хорошо, что одеяло разделяло нас, но это не меняло факта, что я сидела голой. По инерции я постаралась обхватить грудь руками, но не успела. Кирилл накрыл своими ладонями полушария и сдавил. Внизу живота все свернулось в клубок нервов.
— Какие они идеальные… Ева… Ты себя вообще в зеркало видела? Это же чистый секс…
Мне было неуютно и приятно одновременно. Столько восторга и неподдельной страсти в голосе Кирилла. Я втянула горячий от эмоций воздух. Разобрала его на ароматы цитрусовых и цветочных, но звонок моего мобильного разрезал пространство фразой юриста: