Лавина любви
Благодаря папиной известности и деньгам Джинджер с распростертыми объятиями встречали во всех лучших отелях на всех горнолыжных курортах Швейцарии, Франции и Италии. Кроме того, ее приятелям прекрасно известно, что в нагрудном кармане ее комбинезона лежит платиновая кредитка. Джинджер всегда шутила, что берет с собой карточку на всякий случай: вдруг по пути подвернется какой-нибудь сказочный магазинчик.
Да, сейчас ее кредитная карточка особенно кстати!
Джинджер нагнулась и поправила крепления. Потом поехала в сторону темных деревьев. Склон довольно крутой, надо ехать потихоньку, не то от отчаяния она совершит какую-нибудь глупость. Если ей повезет, деревья укроют ее от бурана, от сильного ветра. А если удастся вырыть себе норку где-нибудь под деревом, есть шанс не замерзнуть насмерть этой ночью. А если повезет еще больше, возможно, она отыщет хижину дровосека или пустую медвежью берлогу. Однако не стоит надеяться на такую удачу. Просто надо спрятаться среди зарослей деревьев.
Обширная белая поляна теперь почти полностью утонула во мраке. Если бы Джинджер так не вглядывалась в деревья, пока еще можно было их видеть, возможно, она бы не споткнулась о торчащий пень и не покатилась вниз по склону. Одна лыжа автоматически отстегнулась, другая словно намертво приросла к ноге. Когда ей наконец удалось остановиться и она попыталась встать, лодыжку обожгло болью.
Отстегнувшуюся лыжу, без которой ей не выбраться отсюда, нигде не было видно. Снег, падавший крупными хлопьями, накрыл ее, а времени на поиски уже не оставалось. Все равно что искать иголку в стоге сена.
От страха у Джинджер заныли кости. Она сжала зубы и из последних сил проползла последние несколько метров, отделявших ее от сосновой рощи, волоча левую ногу и опираясь на палки, как на костыли.
Да, в роще буран не так чувствуется. Хорошо хоть в густых зарослях можно укрыться от ветра и метели. Сделав последнее усилие, Джинджер проползла еще несколько метров и вдруг заметила впереди огонек. Когда она наклонилась, чтобы лучше видеть, огонек исчез, когда же снова выпрямилась, опять разглядела свет.
Глаза слипались… Джинджер из последних сил держалась на ногах, вернее на одной ноге. Больную ногу она держала на весу, словно собиралась играть в «классики». Боль была невыносимой, но на весу она еще терпела.
Если бы только можно было закрыть глаза и оказаться дома! Она в корне изменила бы свою жизнь. Больше никаких поездок по всему миру в поисках развлечений в компании беспечных приятелей — представителей золотой молодежи. Да и вообще, хватит с нее мужчин. Особенно таких испорченных до мозга костей бездельников, как Колин…
Теперь она отчетливо видела свет.
Джинджер готова была закричать — так ей не терпелось скорее попасть к источнику света. Деревья превратились в бесформенную темную массу; ей с трудом удавалось пробираться между ними. Внезапно деревья расступились, и она оказалась на большой поляне. Так вот откуда идет свет!
Надо же, как повезло! Не медвежья берлога, а хижина! Очень маленькая, с типичной для этих мест островерхой крышей. Но самое главное — хижина обитаема. На окнах занавески, и сквозь них пробивается свет. Значит, там кто-то есть. Ей помогут! Джинджер перевела дыхание и с трудом поползла к двери. Все последние силы она вложила в громкий стук. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась.
Первое, что она увидела, были ноги. Ноги, обутые в разношенные коричневые мокасины. Когда ее спаситель заговорил, казалось, его голос идет откуда-то издалека. Красивый голос, подумала Джинджер рассеянно, низкий и глубокий. У нее не было сил даже приподнять голову и взглянуть на его лицо. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Он поднял ее и внес внутрь, ногой захлопнув за собой дверь.
Как же невероятно хорошо в тепле, под крышей! Так хорошо, что ей показалось, будто она спит. Вот сейчас она откроет глаза и окажется, что она по-прежнему скорчилась в лесу под деревом, вокруг завывает буран и надежды на спасение или помощь нет. А хижина, огонь, мерцающие огоньки и тепло лишь померещились ей в ее больном воображении.
Джинджер нарочно не открывала глаз. Она почувствовала, как ее осторожно положили на лежанку. Похоже, диван — ложе мягкое, широкое и удобное.
— Кто вы такая? — раздался требовательный голос сверху. — И какого черта вам здесь надо?
Как грубо! Никакого сочувствия! Джинджер открыла глаза и встретилась с подозрительным и враждебным взглядом светло-голубых глаз. По крайней мере, он говорит по-английски.
— Вы американец?
— Допустим.
На ее спасителе была линялая сине-белая полосатая футболка и мешковатые спортивные штаны, которые, как и футболка, казалось, знавали лучшие дни.
Столкнувшись с такой неприкрытой грубостью, Джинджер даже забыла о больной лодыжке.
Никогда в жизни ни один мужчина не относился к ней столь враждебно! Правда, сейчас, надо признать, она выглядит не лучшим образом, но все же… Против своей воли она застонала, отчего светло-голубые глаза сощурились еще презрительнее.
— Вы собираетесь отвечать? — резко спросил он. Джинджер села и закрыла глаза: боль эхом отдалась во всем теле.
— Нога!
Мужчина медленно перевел взгляд на ее ногу. Вначале ей показалось, что он проигнорирует ее стоны, однако он наклонился над ней и снял с ее ноги ботинок. При виде распухшей лодыжки он коротко выругался.
— Что случилось? — Его длинные пальцы ощупывали ее ногу по всей длине.
Прикосновение холодных, умелых пальцев было приятно. Джинджер с облегчением откинулась назад и стала смотреть в потолок.
— Я каталась на лыжах и упала, — тоненьким голоском объяснила она. Ее спаситель снова выругался себе под нос. — Простите, — добавила она, почему-то чувствуя себя виноватой.
— Лежите тихо. Я сейчас.
Джинджер стало немного легче, когда он скрылся из виду.
Угораздило же ее подвернуть ногу и оказаться во власти невоспитанного грубияна! Слишком он высокий, слишком сильный, грубый и мрачный. Интересно, зачем он ушел? Может, ищет какое-нибудь лекарство, а может, сейчас принесет карту и покажет ей, где находится ближайший населенный пункт? По всему видно, ему не терпится поскорее от нее избавиться.
— Это у вас не перелом, — произнес мужчина, входя в комнату. В руках у него была коробка, — Скорее всего, растяжение. Вы долго шли на этой ноге?
— Около получаса. — Джинджер нахмурилась. — Наверное. Знаете, вы вовсе не обязаны мне помогать, — сказала она, видя, как он открывает коробку и разматывает бинт. — Я и сама сумею забинтовать себе лодыжку.
— Может, вы и на лыжах кататься умеете? Терпеть не могу самоуверенных новичков! Вам бы на детских трассах кататься, а не съезжать по этим склонам… — Он оторвал зубами полосу бинта и начал умело бинтовать ее лодыжку.
— Я не новичок, — холодно возразила Джинджер. — А неудачи случаются и с самыми опытными лыжниками.
Мужчина бросил на нее презрительный и недоверчивый взгляд и снова принялся за работу.
Джинджер стиснула зубы. Может, у него манеры носорога, но она не опустится до его уровня. Начать с того, что, нравится ей это или нет, она зависит от него и находится в его власти — по крайней мере до тех пор, пока не свяжется с отцом или с кем-нибудь из знакомых. И еще — она слишком хорошо воспитана и не будет обращать внимания на его очевидную грубость.
— Откуда вы знаете, что это не перелом? — спросила она.
Он снова бросил на нее беглый взгляд.
— Просто знаю, и все, — отрезал он.
— Вы, наверное, врач?
— Нет.
— Тогда кто?
Он не ответил и снова занялся ее ногой. Закончив бинтовать лодыжку, он сел в кресло, стоявшее напротив, у камина.
В ней нарастало раздражение.
— Вы собираетесь отвечать? — Она стянула с головы намокшую шерстяную шапочку, и ее густые волосы цвета червонного золота волнами рассыпались по плечам.
— Прежде всего давайте кое-что уточним. Это вы находитесь в моем доме, и вопросы здесь задаю я. Понятно?