На грани фола (СИ)

— Ауч! — возмущается, потирает бедро и произносит с тоскливой грустью: — Мы за бургерами не заехали.
При упоминании еды, мой желудок делает кульбит и, походу, начинает жрать сам себя. Я уже собираюсь озвучить Огневой, как сильно проголодался и что готов откусить что-нибудь у нее, когда звонит мой телефон. Я издалека вижу короткое «ма» на экране и, чуть отодвинув Тори так, чтобы переместить с колен на бедро, тянусь к барной стойке и отвечаю.
— Да, ма.
— Привет, сынок, тебя ждать сегодня на ужин? Тебе получше? Мы соскучились.
— Лучше, спасибо за лекарства, но я… не уверен, что приеду, — оглядывая притихшую Булочку, говорю я.
— Лёва расстроится. Он там какой-то штормовой крейсер собрал, хотел показать тебе.
— Штурмовики, мама! Штур-мо-ви-ки, а не штормовики, сколько раз повторять! — раздается голос моего шестилетнего пиздюка-брата. — Это имперский крейсер, Сень. Я его три дня собирал!
— Ну раз целых три дня. — Блин, я и правда обещал ему помочь с конструктором, этот маленький гений фанатеет от «Лего». Стреляю в Огневу глазами, и мне хватает одной секунды, чтобы принять решение. — Я приеду, но буду не один.
Булочка открывает рот, что-то явно хочет возразить, но я прикладываю палец к ее губам, чтобы молчала. И, наверное, я долбанутый извращенец, но мне хватает одного этого вида, чтобы захотеть ее снова. Заперлись бы в спальне на пару-тройку дней, и я познакомил ее со всеми любимыми позами, да прекрасно понимаю, что ей нужен перерыв после первой ночи.
Блять, ладно. Один день, больше не вывезу. Мама, вот на хрена ты меня, такого хорошего мальчика, воспитала?
— Значит, знакомиться с Викторией будем?
О, я знаю этот мамин тон.
— Значит, будем.
И пока Лёва там орет троекратное ура, Булочка, кажется, готовится впасть от ужаса в кому.
— И отмазка, что я собиралась выйти на работу, не прокатит, да? — спрашивает, заранее понимая всю безнадежность вопроса.
— Я с твоим паханом уже знаком, он меня даже на охоту позвал. Так что баш на баш.
Огнева хмурится, но не комментирует.
— Ладно, тогда дашь телефон? Я свой уронила, — она достает и показывает мне мобильный, где на разбитом экране застрял мой селфач в кровати. — Придется снова кашлять в трубку.
Она недовольно вздыхает и встает, когда я протягиваю ей мобилу.
— Я всегда могу организовать тебе справку, — улыбаюсь ей.
— О нет, уволь, хочу обойтись без приключений. Через сколько мне нужно быть готовой? — а это Булочка уже кричит из коридора, где застывает перед зеркалом, пытаясь пригладить пышные волосы.
— За час управишься? — говорю, подойдя ближе. А она паникует, по глазам вижу, дурочка, блин, но кивает же. — Вот и отлично, как раз по дороге заедем в одно место.
Я подмигиваю ей и замечаю, как у девчонки дергается губа, поэтому просто обнимаю сзади и кладу подбородок на ее макушку.
— Выдыхай, — шепчу на ухо, чтобы та хоть немного расслабилась, а затем оставляю ее и пру в спальню. Покемарю, раз безудержный секс мне сегодня не светит.
И едва только падаю на кровать, как слышу громкий и протяжный визг. Видимо, моя Булочка наконец заметила засос.
— Арсений! — фурией влетает она в комнату с горящими глазами и тычет пальцем на шею под воротником.
— Малыш, тебе очень идут водолазки. Просто не снимай их, — невинно улыбаюсь я и еле успеваю выставить руки перед собой, когда Огнева с разгона запрыгивает на меня, чтобы придушить.
Да в ее сладких тисках и умереть не грех.
  
Глава 39
 
Тори 
Еще не поздно отказаться, ведь правда? Арсений должен меня понять. Все это слишком быстро. Я не готова. Я точно облажаюсь, и ему будет за меня стыдно.
— Выдыхай давай, мы приехали, — раздается спокойный голос Громова. Вслед за этим глохнет мотор, и гаснут фары.
— Не могу, — честно выдаю я на одном дыхании. — Это слишком. 
— Что именно слишком?
— Ужин с твоей семьей и это, — глазами стреляю на подол юбки, где лежит новый запакованный телефон, который Арсений купил мне двадцать минут назад, остановившись у салона связи. 
 
— Это просто телефон. — Громов закатывает глаза, словно не понимает из-за чего я переживаю.
— Он стоит столько, сколько мои родители зарабатывают за месяц, — возражаю я. — Вместе, Арсений. 
— Ну и что? Это подарок. 
— Я не могу принять. 
— С хера ли? — мгновенно вспыхивает он. — Значит, боксер тебе пакеты таскал — это нормально, а от меня принять ты ничего не можешь? 
— Ты сравнил тоже! — вздыхаю сокрушенно. — Он мне варенье приносил домашнее. И апельсины из магазина.
— Ну, извини, моя мама закрутками на зиму не балуется, — бросает Громов раздраженно и отворачивается от меня. 
Неужели обиделся? 
— Арсений, послушай… — начинаю я мягко, чтобы попытаться объяснить ему свою позицию.
— Нет, это ты меня послушай, Вика! — перебивает меня он. — Внимательно, потому что возвращаться к этому разговору я больше не планирую. Это мой подарок тебе. Да, блять, не подарок даже! Это необходимость. Базовая вещь, без которой вообще нельзя обойтись. Я хочу, чтобы у тебя был нормальный телефон. Считай, что я себе подарок сделал. Например, ты сможешь слать мне голые селфи в хорошем качестве, понимаешь? И места тебе хватит на все приложения. И на сообщения мне будешь быстрее отвечать. Да, блин, мне выгодно, чтобы у тебя был этот телефон, а не твоя допотопная трубка! 
— Слать тебе голые селфи я никогда не буду, — шепчу, слегка ошарашенная его эмоционально тирадой. 
— Посмотрим, Булочка, — он хитро улыбается и пошло подмигивает, переводя взгляд на грудь. — Сначала ты и давать мне не хотела. 
Ну вот вообще не смешно, но почему-то я все равно начинаю глупо улыбаться. Вот как Арсений это делает, а? 
— Ладно, — соглашаюсь я, просто чтобы его не обижать. — Возьму я телефон. Во временное пользование, пока не получу зарплату в кафе и не подыщу себе что-то подходящее из бюджетной линейки. 
— Договорились, — на удивление быстро соглашается он, срывает с коробки пленку и, пока я пытаюсь осмыслить, что только что взяла на себя ответственность за телефон с шестизначным ценником, вставляет в мобильник мою симку и колдует с настройками. 
— Готово, — удовлетворенно сообщает Арсений, передавая мне тонкую трубку. — Боюсь только, контакты тебе вручную придется перебивать. Они у тебя в телефоне были, а не на симке. Но свой я уже вбил. 
Я громко сглатываю, отчаянно борясь с подступающими к горлу слезами. 
— Спасибо, — вот и все, что мне удается выдавить из себя. 
— Пожалуйста, Булочка, — Арсений наклоняется ко мне, берет мое лицо в теплые ладони и целует меня в кончик носа. — И прекрати нагнетать, лады? 
— Лады, — отзываюсь глухо, своим согласием заслуживая еще один короткий поцелуй — на этот раз в губы. 
— Ну, раз с телефоном и голыми селфи мы порешали, давай теперь с ужином разбираться.
— Давай я тебя в машине подожду? — предлагаю робко и в довесок хлопаю ресницами, чтобы быть убедительнее.
— Юмористка ты, Вика, — без тени иронии говорит Арсений. — Как, по-твоему, мне кусок в горло залезет, когда я буду знать, что ты одна в тачке сидишь? 
— Ничего. Я спокойно тут побуду. Номера как раз перенесу, — тараторю на выдохе. 
— Потом перенесешь, все равно самый важный контакт с тобой рядом сейчас находится, — не без самодовольства заявляет он. — А мама моя тебя не съест, — потом вдруг смешок. — Она на диете у меня постоянной. В мучном себя ограничивает, не то что я.
И когда я с размаху тычу кулаком ему в плечо, Арсений привычно горланит свое «ауч, Булочка», но сам смеется. Господи, ну какой же классный у него смех — заразительный, искренний! Противостоять невозможно, все равно присоединяешься к нему. Смеюсь с Громовым, пока тот снова не становится серьезным.
— Серьезно, Вик, хватит панику разводить. Нормально все будет. Поедим, конструктор Левы посмотрим и свалим домой.