Ангел-мечтатель (СИ)

Она резко затормозила возле вытянувшейся на берегу фигуры, присела и принялась тормошить ее за руку.
— Идем! — возбужденно выдохнула она.
— Нет! — изрек первородный, не открывая глаз.
Уже говорят, удовлетворенно отметил про себя Первый после Творца, пусть даже пока односложно.
— Идем, — настаивала первородная. — Покажу!
— Нет, — упрямо повторил ее спутник и, выдернув руку из-под головы, слепо повел ею вокруг себя: — Здесь хорошо.
— Скучно, — с досадой бросил она и, поймав в воздухе его руку, добавила просительно: — Пожалуйста.
Первородный отбросил ее руку, резко встал и угрюмо уставился на нее сверху вниз.
— Пожалуйста, — снова повторила она, поднимаясь, и протянула ему открытую ладонь.
Оставив ее жест без ответа, первородный двинулся прочь от водоема, не оглядываясь и с крайне недовольным видом.
Она бросилась ему вдогонку.
Заинтригованный Первый после Творца последовал за ними.
  
Глава 4.2
 
При создании макета он воплотил на скорую руку несколько идей для их последующей детальной проработки в своем реальном мире.
Дальше по ходу ручья поднял часть его русла — ему понравилась разноцветная дуга, поднявшаяся над падающей отвесно водой.
В одном из дальних водоемов, в самом его центре, разместил источник тепла, который периодически выбрасывал вверх столб брызг и клубящейся дымки — ему было интересно, рассеется ли она наверху или, превратившись в капли, прольется назад.
На самом краю макета расположил два высоких и длинных холма, оставив узкий проход между ними — ему самому не поверилось, когда случайно произнесенное там слово вдруг начало повторяться как будто со всех сторон.
Судя по возбужденному нетерпению, первородная нашла одно из таких мест.
Она привела Первого после Творца — и своего спутника, конечно — к пещере в одном из холмов. Которую Первый в шутку называл самостроем и на которую потратил когда-то больше времени, чем на прообразы других диковинок в своем будущем мире.
Он создал внутренность этой пещеры из более мягкого камня и пустил по ее своду струйки воды, которые, пробивая себе путь в податливых стенах, постепенно прочертили на них замысловатые узоры.
Влага, однако, скапливалась на дне, и как вернуть ее назад на свод, подсказал ему предыдущий эксперимент на дальнем водоеме. Он подогрел дно и чуть вогнул его, чтобы стекающая вода испарялась, а ее излишки сосредотачивались в центре пещеры.
В это место он наведывался не раз, чтобы отрегулировать температуру дна, и однажды заметил, что в дальнем, более холодном краю пещеры, вода не только стекала, но и капала со свода. И со временем капли отрывались уже не с его поверхности, а с неких устремленных вниз отростков.
Более того, в месте падения капель появились такие же, но только медленно растущие вверх конусы. Как будто поверхность пещеры, уступая напору струек воды, растворялась в них и затем самовоспроизводилась там, где струйки иссякали до отдельных капель.
Он даже попробовал на язык жидкость, собравшуюся в центре пещеры — она действительно радикально отличалась вкусом от воды в любом другом созданным им водоеме.
Первый после Творца не стал входить за своими двуногими в пещеру. Притаившись у ее входа, он приготовился услышать, как угрюмое недовольство в тоне первородного сменится восторгом от открывшейся ему картины.
Они, впрочем, тоже не пошли вглубь. И не стали разглядывать стены. В тусклом, проникающем от входа свете Первый после Творца разглядел, что первородная увлекла своего спутника к темному скоплению влаги в центре пещеры. Там она наклонилась, пошарила рукой возле ног и бросила что-то в неподвижную жидкость.
— Красиво? — неуверенно спросила она через несколько минут, повернувшись к первородному.
— Нет, — снова отрезал он. — Холодно. Темно. Нехорошо.
Первый после Творца едва дождался, пока они уйдут — один широкими шагами и с поджатыми губами, другая — с опущенной головой и на шаг позади него.
Что она там нашла? Что еще сотворила эта пещера, пока он был занят в своем реальном мире? Он вошел в нее, внимательно глядя себе под ноги — ничего особенного, мелкие камешки. Недоуменно пожав плечами, он поднял один из них, подошел к краю жидкости и повторил жест своей первородной.
 
Если бы он не вглядывался изо всех сил, то ничего, наверно, не заметил бы — кроме кругов, разошедшихся по ровной и гладкой поверхности. Но затем в едва проницаемой для глаза глубине ему почудилось какое-то движение.
Присев на корточки, он наклонился, насколько смог, над поверхностью жидкости — ему навстречу, со дна ее, медленно и неуклонно росло … что-то. Как те отростки в дальней конце пещеры — только с короткими ответвлениями во все стороны, словно растительность в его лесу.
Это уже не самострой, ошарашено потряс он головой, это уже полное самовольство.
Быстро оглянувшись по сторонам, он изменил цвет внутренней поверхности пещеры на более светлый, чтобы улучшить видимость, поднял другой камешек и … на этот раз заметил кое-что еще.
Скоро у него в этом водоеме образовалась уже небольшая роща из квази-деревьев. И всякий раз он отмечал, как медленно погружаются камешки в эту жидкость — куда медленнее, чем в других водоемах. Он выскочил из пещеры, нахватал веток, шишек, кусков коры — часть из них закачалась на поверхности жидкости, другая погрузилась в нее, но там и зависла, не достигнув дна,
В этот день он снова вернулся на свою планету прямо из этой пещеры, даже не заходя в башню.
Поэкспериментировать он решил не на бескрайних водных просторах, а на водоеме поменьше. Быстро доведя его содержимое до уровня жидкости в пещере, он уже начал создавать солидных размеров новое существо, как вся живность в водоеме всплыла к поверхности. Работает! — в полном восторге подумал он, но живность почему-то замерла животами кверху и не подавала никаких признаков жизни.
Досадливо поморщившись, он вспомнил, что в пещере тоже не завелось ничего живого, хотя все созданные им опытные образцы уже понемногу расползались по макету. Еще раз оглядев мертвый водоем, он решил не тратить время на очистку воды и создание новых водоплавающих в нем. Пусть остается, как есть — напоминанием ему о том, что в творчестве порыв должен уравновешиваться выдержкой и осмотрительностью.
Над следующим водоемом он работал уже осторожнее — шаг за шагом поочередно повышая концентрацию минеральных составляющих в воде и увеличивая размеры новых помещаемых в нее существ. При этом часть ранее созданных мелких успела удрать во впадающий в водоем широкий поток, другие же остались, сначала очумело замерев на месте, но затем постепенно приноравливаясь к новой среде обитания.
Наконец, он перенес результаты эксперимента на бескрайние водные просторы, разделяющие участки суши. Там пришлось повозиться.
Он дал их обитателям время адаптироваться к новым условиям — вода занимала на его планете намного больше места, чем суша, и если населяющие первую существа ринутся в водные потоки, протекающие по второй, то просто запрудят их своей массой.
Он даже чуть понизил уровень водных равнин, чтобы избавить модифицированных водоплавающих от такого искушения и отделить их от оставшихся на суше — возможность разнообразить живность на планете всегда находила у него живой отклик.
Он также реализовал эту возможность, создавая более крупных водоплавающих — вплоть до огромных туш, предназначенных для прокорма двуногих, когда те будут пересекать водные просторы.
Он создал их по образу и подобию исчезнувших на суше гигантов, но хотя они получились столь же медлительными и неповоротливыми, как последние, заметить их в воде оказалось намного труднее.
Он долго ломал голову над тем, как указать двуногим местоположение источников пищи — пока не вспомнил созданный прихоти ради столб воды, взвивающийся время от времени над дальним водоемом в макете. Здесь Первому после Творца не пришлось даже прибегать к каким-то ухищрениям: вокруг существ находились бесконечные запасы воды, и ему нужно было всего лишь снабдить их механизмом втягивания ее в себя и испускания не в обратном, а в вертикальном направлении.