Ангел-мечтатель (СИ)

Светке, например, совершенно незачем было так издалека начинать — мало ли кто что в студенческие годы творил. Пусть на своего Олега сейчас посмотрит.
И Тоша тоже хорош — почему, если человек твердо идет к поставленной цели и всегда говорит, что думает, его всегда хищником воспринимают?
Макс существенно пополнил мой личный счет к небожителям, подробно описав бесконечные гонения своих соплеменников со стороны светлых.
Но и Стас, как ни странно, тоже. Я представить себе не могла, среди каких интриг ему приходится изворачиваться, чтобы постоянно прикрывать того же Анатолия с Тошей, налаживать нормальные рабочие контакты с тем же Максом и хотя бы пытаться укоротить руки казалось бы своим, но страдающим манией величия коллегам.
Вот в последнем я бы с удовольствием однажды поучаствовала …
Выбор между предложениями Стаса и Макса снова сделался крайне сложным.
Но главное — мой существенно расширившийся летучий отряд опять оказался на высоте, и история у нас получилась — не оторвешься.
И Татьяна в ней прорисовалась как живая.
И вот так — собрав ее по крохотным кусочкам воедино — мы ее и вернули.
Увидев ее на экране телефона, я ахнула. Ничего себе, посмертный лик! Мало того, что она лет двадцать сбросила, так еще и так похорошела, что меня впервые на моей памяти завистью кольнуло. Раньше, когда мы с ней и Светкой где-то собирались, это меня всегда глазами провожали — с восхищением, если ума хватало глазами ограничиться, а теперь, после ее «похорон» нам со Светкой уже в два раза чаще нужно в парикмахерскую ходить, на покраску.
Интересно, мелькнула у меня язвительная мысль, это только у светлых — за политически правильный выбор — такую премию выдают? Тогда, пожалуй, Стасу может крупно повезти …
Темные, правда — судя по Максу — в состоянии сами, по своему усмотрению, внешность менять …
Нет, это просто свинство — заманивать людей такой неотразимой ерундой!
Встряхнувшись, я прислушалась к стройному хору восторгов по поводу возвращения нашей блудной подруги. Понятно, растаяли и патокой закапали — точь-в-точь, как Макс накануне предсказывал. А проверить, в полном ли объеме ее память восстановилась? Забыли, в чьи руки завершение этого процесса пришлось отдать? На слово ему поверили?
Всесторонне протестировав память Татьяны, я наконец задала самый неотложный вопрос, который просто лежал на поверхности и который тоже никто почему-то еще не озвучил.
Я, конечно, предпочла бы, чтобы Татьяна сама на землю вернулась — выполнил ее поводырь назойливый свою задачу, затащил ее таки в свои выси, мог бы там теперь и остаться, наслаждаясь своим триумфом. Но весь опыт моего с ним общения подсказывал мне, что он теперь себе какое-нибудь наставничество придумает, ординатуру, аспирантуру, тренинги — все, что угодно, лишь бы ее из когтей своих не выпустить.
В любом случае, к их возвращению нужно было готовиться. Не являться же им по старому месту жительства аки чуду воскрешения. Там у нас что верующих, что атеистов удар хватит — одно дело просить в церкви чуда, а другое — напроситься. Значит, придется снять им пока квартиру где-то в другом городе, но недалеко, чтобы под рукой были… Или даже заняться продажей их старой — мелкий наверняка к ним переедет… Черт, а за ним и Дара, скорее всего, увяжется! Значит, город нужно искать с подходящим университетом, и работу там для Татьяны — Анатолий обойдется, я ему много лет назад путевку в профессиональную жизнь дала …
Услышав, что Татьяне придется пройти курс ангельского обучения, я с облегчением выдохнула. Объем необходимых приготовлений даже навскидку выглядел весьма приличным, и на скорую руку серьезные дела не делаются — не хватало мне еще сердечного приступа у Светки или Татьяниных родителей из-за ерундовой промашки.
И все же, привычно структурируя в уме возникшую передо мной задачу и выстраивая последовательность действий, неким краешком сознания я отметила необычную уклончивость Татьяны в ее ответе об учебе. Никогда такого за ней раньше не водилось: она всегда либо слушала собеседника — большей частью, либо говорила, как думала — то есть нелогично и сбивчиво.
 
Интересно-интересно, это чему же обучают будущих ангелов? Ну, невидимками становиться — это понятно. И гипнозом всякую чушь людям в головы вбивать — это тоже наверняка. Больше никаких особо выдающихся умений я ни в Татьянином балаболе, ни в Тоше не замечала. Всех своих вершин они в земных профессиях достигли. Из Анатолия еще, правда, и пропаганда вечно фонтаном била — к месту и не к месту. Пропаганда великого, мудрого, любвеобильного и милосердного ангельства — в противовес недалекому человечеству, естественно. Это что — и Татьяна скоро будет так же мозги промывать?
Не будет этого. Не дам я ей превратиться в одного из этих снобов. Я пройду этот курс обучения вместе с ней — заочно. Будет мне пересказывать все, чем ее зомбировать попытаются, а я уж найду возможность заставить ее увидеть всю абсурдность услышанного. Тем более, что у меня уже было средство поддерживать с ней постоянную связь.
Когда Анатолий вызвал всех нас для разговора о воспоминаниях и выяснилось, что мобильный работает у него и за пределами земли, я только хмыкнула: откуда, говорите, все великое родом будет? А потом до меня дошло, что отныне можно и не ждать новостей из этих запредельных высей, как у моря погоды, а самой себя в курс событий вводить — и отслеживать заодно, куда они движутся.
Оказалось, однако, что эти ангельские недоумки даже на величайшие изобретения ограничения у себя ввели — только потому, что те были сделаны людьми. Напрямую вызвать Анатолия я не могла — только через Тошу. Ну, понятно — нужно ничтожных человечков через коммутатор пропускать! Чтобы фильтровать их. Тоша, правда, божился мне, что у Анатолия просто линия не отвечает — ну да, на четыре звонка из пяти.
Одним словом, Татьяна мне всегда звонила. Это было лучше, чем ничего, но я чувствовала, что она все больше отстраняется. Нет, она расспрашивала меня о наших делах и выслушивала, как всегда, внимательно, но о себе говорила все меньше и неохотнее. У хранителей, например, по ее словам, основной частью подготовки оказалась физическая. Зачем? — чуть не расхохоталась я, а она добавила несчастным тоном, что у нее ничего не получается.
Ну, Татьяну и физкультуру не то, что в одну фразу — в один абзац никогда нельзя было вставлять. А вот я бы от усиленных тренировок не отказалась — ходить в спортзал у меня уже давно то сил, то времени не было. Что начало сказываться на фигуре.
Интересно, если физподготовке подвергают хранителей, то как же тогда Стасовых подчиненных гоняют? Им хорошая форма жизненно необходима, в чем я не раз убеждалась, участвуя в его операциях. Обычно в качестве массовки — и теперь, похоже, понятно, почему.
Но на все мои расспросы о самой интересной мне части свои занятий Татьяна лишь мычала и бубнила что-то невнятное. Разозлившись, я прямо спросила, не обставил ли Стас этот курс некими особыми условиями. В кои-то веки она — добрая душа! — так же прямо мне и брякнула: «Да!». И, спохватившись, добавила, что ее в архив послали за полным отсутствием каких бы то ни было физических способностей.
Я с еще большим нетерпением стала ждать ее возвращения на землю. Здесь она у меня не отвертится — и насчет пластической хирургии, и насчет тренировок, и насчет секретов от ближайших подруг …
  
Глава 3.2
 
А потом Анатолия арестовали — поймав с поличным на распространении истории Татьяны. И она категорически отказалась сдавать выпускные экзамены и возвращаться на землю.
И наорала на меня — буквально наорала! — за идею прорвать информационную блокаду земли. Как будто это я придумала обыскивать ангелов на их же территории. А может, это им не нужно у себя диктаторские законы вводить — или наоборот, нужно учить своих соплеменников обходить их?
А потом она полностью замкнулась. О том, что она выпросила себе продолжение обучения, о том, как оно проходило, я узнавала от Стаса. Редко. По голосу его было слышно, что он снова на грани нервного срыва.