Философия панка: больше, чем шум

МакКей действительно вырос и в музыкальном, и в философском плане с 1981 года, и его группы по-прежнему вдохновляют тысячи людей. Если вы хотите узнать подробной о вашингтонской сцене, ее истории и людях, игравших в ней важную роль, читайте книгу Марка Андерсона «Танец дней: вашингтонский панк 1975-95» 238 (МакКею, наряду с Bad Brains и другими отведено центральное место). Книга в самом благоприятном свете представляет шаг за шагом историю вашингтонской стрэйт-эдж сцены.
МакКей со своей группой Fugazi по-прежнему остается активным и в политической, и в социальной сферах, и, несмотря на то что не пьет, не курит и даже не ест мяса (впоследствии вегетарианство многими стало восприниматься как неотъемлемая часть стрэйт-эджерства), больше не желает пропагандировать стрэйт-эдж и даже просто называть себя частью этого движения. Это нежелание навешивать на себя ярлык стрэйт-эджера отчасти связано с тем, как его послание было извращено и принято новой волной молодежи. На невежество середины 80-х стрэйт-эдж ответил движением ограниченных, нетерпимых ребят, которые осуждали панк и многие его идеи.
«Многие группы говорят, что мы оказали на них влияние, но они так озабочены вбиванием всех этих идей людям в мозги, что я хочу им сказать — по-моему, вы реально упустили суть» 239. Если стрэйт-эдж изначально появился, чтобы помочь ребятам думать самостоятельно и быть самими собой, то сегодняшнее стрэйт-эдж движение действительно упустило суть. Конец 80-х и настоящее время стали свидетелями огромного роста популярности стрэйт-эдж хардкора. В последние несколько лет новые группы и их поклонники стали более реакционными и конформистски настроенными, большее распространение получили мачо-принципы. Группы копируют как музыку ранних коллективов, так и оформление пластинок, типичные прически (максимально нормальные и приемлемые) и одежду (спортивные шмотки). В результате пропаганды пуританских идей, да еще и с таким напором, стрэйт-эдж превратился в массу молодых людей с белым цветом кожи, из среднего класса, которые не особо интересуются восстанием или радикальными политическими идеями.
Стрэйт-эдж панки выглядят скорее как школьные спортивные звезды, а не как обычно представляют себе панков. Многие стрэйт-эджеры отрицают панк из-за его негативного имиджа и сейчас фактически создали свою субкультуру внутри контр-культуры. То, что начиналось как возможность сделать панк лучше и преодолеть давление сверстников, превратилось в сцену самодовольства и ограниченности.
Часто стрэйт-эджеры критикуют панков, не являющихся стрэйт-эджерами. Как написал какой-то человек в своем письме в «МаксимумРокнролл» о панках, пьющих пиво: «Вы отдаете свои деньги корпорациям, которые убивают людей, загрязняют планету, проводят тесты на животных, делают сексистскую рекламу, разрушают семьи, приводят к вождению в нетрезвом виде, алкоголизму и несут ответственность за жестокое обращение с детьми, изнасилования и убийства, потому что люди были в состоянии опьянения и т.п. Как можно быть политически корректным, не будучи стрэйт-эджером? Это не имеет смысла» 240. Конечно, анти-сексисту не имеет особого смысла поддерживать пивоваренные компании, использующие сексистскую рекламу (из-за этого, а также потому, что большие компании делают дерьмовое пиво, многие панки сейчас заинтересовались возможностью домашнего производства пива), или сознательно поддерживать другие названные вещи (если есть такие, кто действительно верит, что за этими несчастьями стоят компании, производящие алкоголь, и их продукция, а не сами люди).
Тем не менее, пусть человек, написавший это письмо, и показывает, что хотя для того, чтобы быть «политически корректным», надо быть стрэйт-эджером, сам факт того, что ты стрэйт-эджер, еще не гарантирует корректности. «Вы, грязные и прожорливые ублюдки, своим грязным образом жизни вы заслуживаете СПИД, это ваша вина! ... Я ничего не имею против гомосексуалистов как людей, но я презираю акт гомосексуальности. Так же, как я ненавижу курение, но не курящего. Я не гомофоб» 241. Стрэит-эдж стал, (во многом, как и скинхед-движение) каналом проникновения в панк-сцену гомофобии и мейнстримовых мачо-принципов. Поскольку невозможно и нелогично осуждать тех, кто решил не пить, необходимо осудить тех, кто решил не думать.
 
Может показаться нечестным клеймить стрэйт-эдж и рассматривать его в таком негативном свете. Намерения и изначальные действия движения были, конечно, полны добрых идей и какое-то время были успешными. Несмотря на это, сегодня, вместо попыток изменить панк-рок к лучшему, стрэйт-эджеры создали свою собственную сцену, которой самой не мешало бы стать получше. Наиболее видимым этот раскол стал в городах вроде Бостона и Нью-Йорка, где стрэйт-эдж стал просто анти-панком. Даже в Калифорнии, на родине вечеринок, стрэйт-эдж концерты проводятся в местах, ориентированных на зарабатывание денег, в то время как панк-группам значительно труднее пробить себе концерт или продавать записи. Возможно, самый крупный раскол и самое абсурдное разногласие (с панком) вызвано тем, что стрэйт-эдж молодежь открыла для себя религию и «подалась в кришнаиты» 242.
Самой популярной и влиятельной из стрэйт-эдж команд второй волны были Youth of Today из Нью-Йорка. Их вокалист Рэй Каппо (Ray Cappo) превратился из спортивного паренька с короткой стрижкой в ярого кришнаита. Рэй говорит, что «единственная возможность продолжить развитие за рамками стрэйт-эджерства заключается в принятии сознания Кришны» 243. Частично под влиянием его религиозных идей стрэйт-эдж принципы «ничего опьяняющего» и «нет беспорядочному сексу» были расширены дополнительным — «нет мясной пище».
Молодые люди слепо подражали Youth of Today, и когда Рей стал кришнаитом, многие последовали его примеру. Сейчас нередко можно встретить кришнаитские стрэйт-эдж группы и записи. Кришнаиты и мечтать не могли о лучшем представителе для вербовки новых последователей. Это направление резко контрастирует с панковским отрицанием организованной религии (особенно культов) как подавляющей, уводящей от реальной жизни, анти-индивидуалистической и откровенно глупой фигни.
Тем не менее, много стрэйт-эджеров называют себя так и в то же время считают себя панками. Эти люди продолжают идти в русле изначальных целей и, хотя часто стремятся «к старым добрым временам», остаются конструктивной и желанной частью панк-движения. Как и в случае со скинхедами, существует спектр людей, который включает радикальных стрэйт-эджпанков, геев, женщин...
В первом издании этой книги я с неохотой упомянул крошечную хардлайн-сцену. Тогда она была ограничена несколькими группами с несколькими релизами и очень небольшим числом последователей. Я сделал это только с целью показать идиотизм этого движения и его намерений. С тех пор оно показательно выросло за счет говеной метал-команды Earth Crisis. В то время как я аплодирую группе за их поддержку прав животных и политических акций в духе Earth First!, над очевидно реакционным, пуританским дерьмом, пропагандируемым ими, можно только посмеяться. Предшественником этих ребят и многих, на кого они оказали влияние, была группа из Южной Калифорнии Vegan Reich (постарайтесь не смеяться над названием). Vegan Reich вместе со своим лейблом No Master's Voice стали довольно популярны в сцене, несмотря на свои очень противоречивые убеждения, среди которых были веганство, прекращение экспериментов над животными и в конечном счете мирное анархистское общество. В то же время у них были и вопиюще сексистские, гомофобские и тоталитарные взгляды.
Относительно женщин: «Я считаю женщину совершенно равной мужчине, и в борьбе, и в отношениях и т.д. Тем не менее, я не думаю, что мы одинаковы» 244. Вполне приличное высказывание, если различия, которые он указывает, не использовать для оправдания своих сексистских убеждений. Так как он не считает женщину «одинаковой» с мужчиной, он опускает феминисток(ов), «которые пытаются отрицать предопределенные природой роли и разрушают структуру семьи» 245. Ясно, что поддержка этих ролей никоим образом не соотносится с панковскими представлениями о равенстве. Это исключительно сексистская идея, которая может легко оправдывать господство над женщинами. Эко-феминистки(ты) и другие заметили бы очевидное противоречие между освобождением природы от эксплуатации и ограничением женщин их «предопределенными природой ролями».