Удиви меня (СИ)
— Закрой рот.
— Почему?
— Я сказал закрой рот.
— Это был комплимент. Искренний. Мне даже сейчас хочется его потрогать. Он мне нравится.
— Закрой рот.
— Ну почему? — возмущенно интересуюсь я.
— Потому что.
— Но ты ведь не можешь отрицать того факта, что в нем нет ничего кра…
Договорить я не успеваю, Алмазов хватает подушку и замахивается ею в меня. Вот тут я на удивление не теряюсь. Хватаю свою и со всей силой бью в ответ Сережу. Никогда бы не подумала, что биться подушками, будучи полностью голыми, весьма веселое занятие. Настолько веселое, что невольно хрюкаешь от смеха, правда до тех пор, пока не увидишь перья от подушки.
— Черт, порвалась, — еле дыша с досадой произношу я, заваливаясь на кровать. И глядя на смеющегося Алмазова неосознанно продолжаю смеяться в ответ, несмотря на летающие вокруг перья.
— Завтра купим тебе не только нормальные продукты, но и подушки. Хорошо бы еще и матрас, но учитывая, что я тут больше спать не буду, оставим как есть.
— На твердом спать полезно, — закрывая глаза, тихо произношу я.
— Ага. И неудобно, — шепчет мне в губы.
— Я так рада, что сегодняшний день закончился. Ты себе не представляешь.
— Теоретически, он закончится через четырнадцать минут, если твои часы не обманывают.
— Не обманывают, — с улыбкой произношу я, находясь в какой-то эйфории.
Я не знаю, что мне помешало услышать звук доносящийся снизу. То ли наш смех во время битья подушками, то ли расслабленное состояние, но факт налицо. Только отчетливо услышав папин голос, я очухалась.
— Сережа, ты это слышишь?!
— Хотелось бы сказать нет, но да. Твою мать, ну ведь спрашивал точно ли не приедут сегодня!
— Они сказали, что нет!
— Сказали, блин.
Синхронно вскакиваем с кровати и как ненормальные начинаем искать одежду Алмазова. Где? Где мы черт возьми ее стаскивали?!
— Господи, лезь в шкаф.
— Ты совсем что ли?! Не полезу я никуда. Все объясним.
— Лезь! — толкаю Сережу в плечо, на что тот активно сопротивляется. — Ну, пожалуйста, я не переживу такого позора, если тебя здесь застанут. Под кровать ты не влезешь. Умоляю тебя, Сережа.
— Ты все равно не объяснишь какого хрена делает внизу мужская одежда.
— Объясню! Придумаю что-нибудь. Залезай, — одергиваю вещи в сторону, освобождая место для Алмазова. — Я сделаю потом все, что ты захочешь. Главное молчи. Чихнешь — убью.
— На что я ведусь, дебил, — залезая в шкаф, бормочет себе под нос Алмазов.
Быстро закрываю дверь шкафа и подбегаю к комоду. Натягиваю на себя первую попавшуюся сорочку и не успеваю закрыть ящик, как слышу звук открываемой двери.
Господи, помоги мне…
Глава 38
Дебил… какой же я дебил. Господи… Тридцать три года и повелся на такую хрень как шкаф. Хотя нет, до тридцати трех как раз не дотяну неделю. Папаша из дробовика пульнет. Как пить дать — пульнет и отстрелит мне яйца. И что самое смешное, я бы тоже кокнул голого ухажера своей дочери, найди я его в шкафу. Ладно, не кокнул, но как минимум спустил бы с лестницы кубарем. Это же ни капельки ненормально. Детский сад, ей-Богу. А еще ненормально то, что по ту сторону шкафа ничего не происходит. А если быть точнее — нет никаких криков, простые приветствия, не более того. Это как затишье перед бурей. И какой бы фантазией ни обладала Полина — ей здесь не выпутаться. Про машину, стоящую не просто около ворот, а припаркованную на участке, она явно не вспомнит.
— Полегче, солнышко, ты меня задушишь. Я тоже рада тебя видеть, но не настолько, чтобы душить, — мягкий, но я бы сказал, с легкой долей иронии, доносится до меня голос матери Полины. А отец чего молчит? Или он уже дышит в сторону шкафа?
— Я не понял, что за хрень творится внизу? — о, зарасти, палач моих яиц.
— А что там такое? — включает дурочку Полина.
— Разбросанная одежда и белье. Коробки от еды, вино и трусы на люстре.
— Трусы на люстре?!
— Сережа, красные трусы на люстру в коридоре, закинула я перед выездом. Это для привлечения любви и богатства, — подает голос мать Полины. Там что, реально висят трусы?! — И, кажется, это действует.
— Замечательно. А все остальное кто сделал? Что за херня тут творится?!
— Да это все Дима, гад, — уверенно бросает Полина. — Привел сюда какую-то девку разукрашенную, чтобы похвастаться шикарным домом. Я пришла после дежурства, а они уже тут, решила им не мешать и пошла сразу к себе в комнату. Чего они там учудили — понятия не имею. Но судя по внешнему виду девки — шлюшка еще та, так что то, что творится внизу — закономерный исход разгульных Диминых похождений. Он ко мне заглянул в комнату буквально полчаса назад. У его девицы машина сломалась, они ее тут оставили, а Дима повез ее на своей домой, — охренеть. Просто охренеть! Я бы, черт возьми, поверил в этот рассказ.
— А у тебя в комнате тоже Дима с девицей пробежался? — а вот папулю хрен проведешь.
— Ты про подушку что ли, пап? — откуда, черт возьми, в ее голосе столько спокойствия и уверенности? — Симба случайно зацепился лапкой, я начала его отцеплять, и подушка треснула. А дальше он, дурашка, начал играться с перьями. Забавное зрелище было, жаль, что не успела видео снять. Я как раз только собиралась все прибрать.
Складный рассказ. Вот реально складный. Но что-то молчание снова затянулось. Лиц не видно и эмоции, равно как и реакцию, не угадать.
— А почему вы не предупредили, что приезжаете? — а вот действительно, какого хрена, товарищи родители?!
— Не было возможности. Единственная, кому мы успели сообщить, что, наконец-то, уезжаем — это твоя сестра. А потом твоя мама утопила два наших телефона.
— Вообще-то я их не топила. Просто вода в сумке разлилась.
— На которую ты села и раздавила одним полужопием. До сих пор не понимаю, как можно было это не почувствовать.
— А не надо было ее пихать в мою сумку, чтобы пополнять водный баланс. Пополнил?! Не напиться, блин, ему все.
— Ну ладно, ладно, не ругайтесь, телефоны — это такая мелочь. Главное, что вы дома, — переигрывает. Слишком сладко. До оскомины. С минуты на минуту спалят, к гадалке не ходи. — Сейчас я быстренько приберу за Димой. Вы на такси приехали?
— Нет, нас твоя сестра встретила. А что у тебя с шеей, Полина? — вообще-то в шестьдесят зрение можно иметь и похуже, дорогой Сергей хрен какой Знаевич.
— А это пиявки, Сережа, — ай да мама, ай да загляденье. — Полина же писала, что у них в больнице есть классный гирудотерапевт. Ты попробовала, доча? И как? — пять баллов!
— Да…, — секундная заминка. — Попробовала. Мне понравилось. Правда вот следы, как оказалось, оставляет… пиявка. Но пользы больше, а следы, говорят, сойдут.
— Ладно, ты пропылесось пока пух, а я приберу за Димой. А ты, Сережа, иди открой и налей нам… шампанского. Отметим наш приезд.
— Что за фигня творится в гостиной? — вот тебя еще тут не хватало, Анечка. — И холодильник пустой, даже сыра нет. Я думала перекусить на ночь.
— И тебе привет. Дима пошалил, но не успел за собой убрать. Девицу свою повез домой. Он, как и я, не ожидал, что сегодня приедут мама с папой. А холодильник я не успела пополнить, у меня куча дел. И вообще — ешь у себя дома. К тому же, на ночь есть вредно и не надо прикрываться беременностью. Ладно, давайте не будем делать из моей комнаты концертный зал. Все на выход, — слишком борзая для столь деликатного положения.
— Так, стоп. Какой еще Дима? У него рейс из Москвы через час, я два часа назад с ним говорила, — вот и вправду стерва длинноволосая! Взяла и испортила такой рассказ… Ну, Аня, мать твою!
Кажется, не дышу не только я, но и все по ту сторону шкафа. Это фиаско, Полина Сергеевна, ибо не хер брата ни за что подставлять. Машинально опускаю руки вниз, чтобы прикрыть пах. Сейчас по любому кто-то откроет дверь шкафа. Один, два, три, четыре, пя… твою мать. Лучше бы это была мать. Реальная Полинина мать. Она бы точно прикрыла дверь обратно и не подала бы виду, что что-то видела. Только дверь, как и полагается по закону жанра, открыл отец… Он не спешит за дробовиком, равно как и вытаскивать меня из шкафа тоже не торопится. Я бы сказал, мы сканируем друг друга. Хорошо, кстати, мужик выглядит. И что самое странное — я бы не сказал, что он готовится дать мне люлей. Он спокоен. Для такой щекотливой ситуации — он чрезмерно спокоен. Что вообще в таких случаях полагается говорить такому дебилу как я?