Мир Элайлиона (СИ)

— Нуу~, — задумался я, — Что можно интересного рассказать…
— Всё. Хочу всё.
Посмотрев потолок, всё ещё лёжа, задумываюсь. Почему бы и не рассказать? Тем более, как мне кажется, это разрядит обстановку после её признания.
— Раньше я занимался рисованием. Знаешь же, что это?
— Угу, — кивнув.
— Идея начать заниматься этим пришла максимально глупо. Я просто «ходил» по разным стримам и на одном из них наткнулся на какого-то рисовавшего V-тубера («ВиТуберы» или «Виртуальные ютуберы» — люди, создающие медиаконтент и скрывающие свою внешность за цифровым аватаром). Тогда я вбросил одно сообщение в чат: «Возможно, было бы неплохо и самому начать рисовать, а то совсем никаких увлечений нет» и собирался уже уходить, но она ответила: «Обязательно начинай!» и полились из неё, как из рога изобилия, восхваления данного хобби.
Как вчера помню: «Не в обиду другим увлечениям, но рисование, как по мне, лучшее среди всех!», «Ты даже не представляешь, какие гордость и удовлетворение чувствуешь, когда видишь перед глазами завершённую работу!», а когда её упрекнули в том, что она не настоящий художник, потому что «художники пишут, а не рисуют», в язвительной манере, она ответила: «Пошёл на(хуй, долбоёб)»… Кхм-кхм! «Пошёл в баню, дурочёк». Немного в грубой манере, но она права. В конечном итоге за художника, прежде всего, говорят его работы. А получалось у неё, без преувеличения, отлично. Хотя в основном она любила рисовать анимешных «чибиков» (стиль рисунка аниме-персонажей с маленьким туловищем и большой головой). Лишь работы на заказ она рисовала так, как хочет заказчик и, как сама утверждала, делала модельки для V-туберов. Ей просто нравились чиби, и рисовал она их, дабы расслабиться, что отнюдь не значит, что ей не нравилось рисовать что-то более серьёзное.
После этого случая я начал её смотреть. Она горела своим хобби, тем самым заставив меня увечься им. Ей безумно нравилось этим заниматься. И, честно говоря, я не понимал, как можно настолько гореть чем-то. Однако… в какой-то момент стримов с рисованием становилось всё меньше и меньше, заменяясь на игровые стримы, пока в какой-то не прекратились полностью.
Она, как сама в какой-то момент сказала, устала. «Выбери себе работу по душе, и тебе не придётся работать ни одного дня в своей жизни» — говорил Конфуций, древний китайский философ. Не берусь утверждать, что это не так, однако в данном конкретном случае, что печально, превратив хобби в работу, со временем оно прекратило приносить хоть какую-нибудь радость этому человеку, прячущемуся за моделькой, став, впрочем, достойным занятием, приносящим хороший доход.
Через время её канал начал стремительно набирать популярность, что само собой разумеющееся, учитывая её забавный характер и прекрасную большегрудую модельку. Также большинству людей просто неинтересно подолгу смотреть, как ты рисуешь, за исключением небольшой группы. В какой-то момент доход со стримов во много раз превысил заработок с заказов, а плюс ко всему появились нейросети-художники, что, наверно, также повлияло на дальнейшее решение в пять раз завысить цену своего «творчества» и полностью забросить рисование на стримах. То, что раньше приносило ей радость.
Что удивительно, заказы у неё всё равно были. Правда, в основном от «симпов», как называли их некоторые её зрители («неудачник, идеализирующий посредственную вагину» — наиболее популярная расшифровка слова. «Главный источник дохода в женском стриминге»).
Несмотря на то, что имел у неё статус модератора (по праву постоянного зрителя) и пусть не топ, но всё же донатера, я полностью ушёл с трансляций, ставя на фон только некоторых стримеров-мужчин, пока играл в «кубы». Всё же почему-то мужчин смотреть просто интересней. Однако рисовать продолжил… До определённого момента. В след за угасшим интересом стримерши мой тоже начал убавляться и наступил момент, когда я сам от этого устал. Времени толком на себя не было. Приходя домой уставшим, хотелось прежде всего отдохнуть. Да и не то чтобы у меня хорошо получалось, так что не велика потеря.
 
— Так всё и закончилось, — сказал я, смотря в потолок, при этом чувствуя сильный стыд…
Зачем я вообще это рассказывал? Наверно, просто предался воспоминаниям, ностальгии по прошедшим дням. Ну, а ещё мне просто хотелось в кое-чём им признаться, точнее, поделиться. А эта история если и не заставит их поверить в мои слова, то точно заставит задуматься: «А вдруг правда? Может ли человек быстро придумать так много новых слов?»
Эта история, возможно, даст им понять, что я не вру.
— Умм~, — промычала лежащая на животе Анаэль.
Лин также неподалёку слушала рассказ и вынесла ему вердикт:
— Умама ума уа! (Ничего не понятно!)
— Мне тоже, — кивает Анаэль, — Так много странных слов.
— Я могу объяснить вам их значение… Если вы пообещаете больше никому это не рассказывать.
Дух и змейка на мгновение непонимающе переглянулись, после чего одновременно перевели взгляд на меня, кивнув. И я не сомневаюсь, что они об этом никому не расскажут. К тому же, так я отвечу на точно появлявшиеся в их головах вопросы, возможно вызывающие некоторые подозрения.
— Я из другого мира.
И повисло неловкое молчание. Ламия и дух смотрят на меня удивлённым взглядом, замирая в ожидании продолжения. Секунды тянутся медленно. После сказанного мне остаётся лишь смотреть в потолок, при этом сомневаясь в принятом решении. Ну ладно, не поверят и не поверят. Что я с этого потеряю? Да и есть ли у них то же представление о «мирах», подобное моему?
Ответ не заставил себя долго ждать. Какое-то время посмотрев на меня, ламия в конце концов выдала:
— Анвил… Так ты герой?
«Герой», — отдавалось эхом у меня в голове какое-то время, а голову заполонили теории. Первая — легенда в этом мире, говорящая, что рано или поздно должен появиться в этом мире герой из другого мира, который спасёт его от зла. Вторая — в этом мире появляются множество попаданцев с особенными силами и сражающиеся со злом. В итоге оба варианта сводится к сражению со злом. Ведь кто будет называть попаданцев «героями», если они ни с кем не будут сражаться? Тогда для них придумали бы определение менее пафосное.
— Аму коаму, таум! Ума! (Не герой, а человек! Попаданец!) — неожиданно вмешивается Лин, хмурясь.
— Ой, точно. Не герой, а человек… — исправляет ламия себя.
— Так, — пытаюсь я всё осознать, приложив к голове правую руку, — Можете объяснить, кого вы подразумеваете под «человеком»?
— Человек, — задумывается ламия, — Это… Житель другого мира.
То есть, жители этого мира знают о нас, а мы о них нет?
Получается, в моей истории не было смысла? Тогда зачем я позорился, признаваясь, что когда-то смотрел V-тубера⁈
— Допустим… — пробормотал я, — А «герой» что означает?
— Это… Кто-то с особенными способностями, которые сражаются со злом.
Я ЗНАЛ! Всё же есть с кем сражаться здесь! Подожди-ка… Нет, это грустно.
— Что значит со «злом»? В этом мире есть какое-то «зло»?
— Я мало что знаю…
В этот момент что-то говорит Лин, а Анаэль это переводит:
— Лин говорит, что Лес сильно изолирован от остального мира. Так что подробности сюда почти не доходят. А та информация, что доходит, не всегда верна.
— Понятно, — бормочу я про себя.
Значит, Богиня вызвала меня на войну? Я уже размышлял о том, что буду делать, если причина в этом, и решил воевать только действительно со злом. Не знаю, смогу ли убивать что-то по разуму близкое к человеческому. Если существа окажутся на самом деле не плохими, я спасую. К тому же сомневаюсь, что смогу, подобно героям романов, объединить воюющие народы, не обладая при этом особенными силами, которых пока что в себе не нашёл.
— Анвил, — выводит меня из раздумий ламия, — Так ты правда из другого мира?
Когда я наклонил голову вбок, то увидел её блестящие от любопытства и восхищения глаза. Кончик змеиного тела затрясся, ушки завибрировали. Платок, носимый ей уже долгое время, немного распутался, обнажая перед моим взглядом маленькую грудь, чего сама Анаэль, видимо, не замечала.