Прочнее цепей (СИ)

— Нет, ну что вы, всё не так страшно. На моей планете есть поговорка: что ни происходит — всё к лучшему. Так и тут. И вообще, я думала, что на Тимеране матриархат. Разве мужчины могут быть опекунами женщин? — я изо всех сил старалась скрыть напряжение в голосе.
— Конечно, почему нет? — удивилась моему вопросу Августа. — Мы за равноправие среди свободных людей. Вдобавок члены императорской семьи имеют особые полномочия и привилегии во многих аспектах жизни. А удел рабов — обретать счастье в служении своим господам.
Ну-ну. Кто бы говорил о равноправии.
Я бросила быстрый взгляд на четырёх страдальцев, продолжавших стоять возле своей царственной госпожи на коленях. Их лица по-прежнему были опущены в пол, но по напряжённым плечам было видно, что они уже испытывают боль, долго находясь в такой позе.
— А когда в последний раз был такой прецедент, чтобы опекуном взрослой женщины становился мужчина? — мозг лихорадочно соображал, как мне без потерь отбиться от столь «лестного» статуса подопечной венценосных садистов.
Вопрос поставил императрицу в тупик.
— Признаться, при моём правлении я такого не припомню, — нахмурив брови, ответила она. — Но такой правовой акт существует, он не отменён. Так что для того, чтобы принцы стали твоими опекунами, нет никаких преград. Тебе оказали огромную честь, Полина. Юридически ты станешь членом императорской семьи. Их высочества Клэвис и Эрант окружат тебя заботой и будут оказывать всяческую помощь, в том числе и деньгами. Дотронься до их риналов и назови своё имя.
Эти два гада тут же протянули мне свои браслеты, улыбаясь, как невинные овечки.
А я так резко шарахнулась от них назад, что едва не слетела с постамента.
— Ну что вы, дорогая Полина, надо быть осторожнее, — Эрант подхватил меня за талию, не давая упасть.
Я быстро от него отстранилась.
— Благодарю вас за столь лестное предложение, ваше величество, но я всё же от него откажусь, — твёрдо посмотрела я в лицо императрице.
— И по какой же причине? — её глаза потемнели от такой вопиющей неблагодарности, а в голосе прорезался металл.
— Я взрослая женщина, мне уже двадцать четыре года. Я успешно социализируюсь в тимеранском обществе, уже имею двух замечательных, заботливых женихов и через двадцать три дня выйду замуж. Так что в опеке, тем более столь высокого уровня, не нуждаюсь. Ну а если принцы до сих пор испытывают передо мной вину за ночное нападение, то могут заглаживать её деньгами, я совершенно не буду против, — заявила я.
— При всём уважении, госпожа Князева, ваша социализация проходит не так легко, как хотелось бы, — сокрушённо покачал головой Клэвис. — У нас есть свидетели, которые могут это подтвердить.
Эрант взмахнул рукой, и к нам подвели рыжего работорговца с рынка, Янека. «Таракан» испуганно вертел головой и выглядел пришибленным.
— Расскажи, что говорила тебе эта госпожа, — Клэвис махнул Янеку на меня.
— Госпожа Полина Князева купила у меня две партии рабов. Она заявила, что у неё очень высокий уровень стресса: она оказалась в незнакомом мире, вдали от друзей и родных. Что ей надо заедать проблемы вкусняшками, но она боится растолстеть. И что испытывает сильные боли из-за предменструального синдрома, для неё это настоящая пытка. А ещё у неё проблемы с гормонами — окситоцином и серотонином, — выпалил «таракан». — Да и с памятью беда: она обещала рассказать всем на празднике «Проводы детства» в поместье Этери о том, что я лучший торговец живым товаром на всей планете. Но забыла, — кинул он на меня укоряющий взгляд.
Августа посмотрела на артефакт правды в перстне. Тот ярко алел, подтверждая слова работорговца.
— Следующий! — кивнул Эрант, и на место Янека приволокли молодого парня в униформе стражей. Я с трудом его вспомнила: он стоял вместе с напарником в комнате, где были выбиты стёкла во время нападения, в то время как я разговаривала с Домеником.
— Рядовой Даггер, расскажите нам свои впечатления о том, является ли госпожа Князева практичным человеком. Способна ли она выжить без поддержки на Тимеране? — задал ему вопрос Эрант.
 
— Никак нет, — страж правосудия вытянулся по струнке. — Доменику Этьену пришлось долго её уговаривать, чтобы она взяла деньги от принцев на ремонт особняка. Госпожа Князева заявила, что в качестве возмещения ущерба ей нужны лишь напавшие на неё рабы. Почему-то она не задумывалась о том, как их прокормит.
— Свободен, — отпустил его Клэвис, и страж быстро ретировался.
— Как вы сами видите, ваше величество, госпоже Князевой действительно нужна помощь, — подвёл итог Эрант. — И мы с братом будем рады её оказать, стать опекунами. Те женихи, на которых она ссылается, являются ненадёжными мужчинами. Господин Стоун и вовсе подвергался судебному преследованию по обвинению в контрабанде. Скажите, дорогая Полина, после такого жуткого нападения сколько раз вас навестили ваши женихи? Ни разу, верно? Они оба являются врачами, значит наверняка позаботились о вашем здоровье — выписали нужные лекарства для нормализации гормонального фона. Нет? А сколько в вашем поместье рабов? Больше семидесяти, не правда ли? Но ведь консорт Фалентий рекомендовал вам купить всего десять невольников. Почему вы его не послушали?
  
Глава 105. Аргументы
 
— Фалентий Минос! — прошипела императрица, как жёлтая кобра.
— Не устану повторять, что для тебя — просто Фалентий, моя дорогая жена, — голос консорта сочился мёдом, но очень быстро его тон изменился: — И что вы тут устроили, скажите на милость? Опять потакаешь своим отпрыскам? Мало они тебе проблем создают, решила снова пойти у них на поводу? Организация нелегальных боёв, халатность в системе безопасности, которая привела к побегу рабов с рудников и их нападению на поместье с новоприбывшей — тебе этого мало? Весь Тимеран и так гудит, как растревоженный улей. Хочешь добавить сюда ещё скандал, что взрослой адекватной госпоже назначили мужчин-опекунов? Ты это серьёзно? Если вы все настолько печётесь о благе Полины, тогда давайте я сам стану её опекуном. По крайней мере, её и так считают моей протеже.
Фалентий протянул мне руку с риналом, ожидая, что я ухвачусь за эту возможность, как за соломинку: прикоснусь к его браслету и назову своё имя, признавая его опекуном.
Но интуиция пискнула, что не стоит принимать поспешных решений.
Конечно, он был другом Элеоноры Артеи и очень мне помог, но всё же…
Во-первых, я совершенно не знаю, как далеко распространяются полномочия опекунов. Значит ли это, что Фалентий будет распоряжаться моими деньгами и невольниками, наведёт свои порядки в моём поместье и будет решать, когда и за кого мне выходить замуж?
Во-вторых, ещё во время первой нашей встречи я заметила, что взгляды консорта на невольников разительно отличаются от моих. Он считает рабов людьми второго сорта, и не успею я пикнуть, как вся моя маленькая армия окажется на улице в бараках. А что он сделает с барсиками и Риком — вообще отдельный вопрос.
— Благодарю вас за оказанную честь, господин Фалентий, но я всё же откажусь от этого предложения, — сказала я, заводя руки за спину. Взгляд императрицы немного потеплел. Ей было приятно, что кто-то щёлкнул её супруга по носу. — Видите ли, я тут пытаюсь объяснить, что являюсь взрослой дееспособной женщиной, сама могу управлять своей жизнью и ни в чьей опеке не нуждаюсь.
— Что и требовалось доказать! — одобрительно махнул на меня рукой старец. — Скажите, Полина, сколько вы уже на Тимеране?
— Четвёртый день, — ответила я.
— И сколько денег у вас на счету? — задал он следующий вопрос, и у меня в душе всё похолодело: как я буду объяснять про пятьдесят миллионов от Виолы, если дала магическую клятву о неразглашении тайны насчёт её браслета?
Но за меня неожиданно ответил Клэвис:
— Мы все прекрасно понимаем, куда вы клоните, консорт. Полина получила от государства миллион по прибытии, а после — от нас с Эрантом по десять, в качестве возмещения ущерба. Но двадцати одного миллиона тайров всё равно будет маловато для той, кто уже приобрёл семьдесят рабов и останавливаться, похоже, не собирается.