Прочнее цепей (СИ)

— Ладно. Энди и Дан, — смущённо махнула я рукой и поймала на себе долгий загадочный взгляд Даниэля.
Щёки полыхнули огнём.
  
Глава 37. Романтика
 
— Вот, Майк просил тебе передать ночную сорочку из мейковицы, — Энди протянул мне белоснежную рубашку. Короткая, до середины бедра, она была невероятно мягкой на ощупь, как тончайший кашемир.
— А что такое мейковица? — настороженно уточнила я. Вдруг эта вещь сделана из какого-нибудь жука?
— Трава такая, — пояснил Энди. — Очень редкая. Растёт только на юге, на берегу Великого озера. Или ты предпочитаешь спать без одежды?
— Нет, — я прижала к себе эту мягкую тряпочку и пошла переодеваться в ванную.
Там, на небольшой полке над рукомойкой, уже стояли пять стаканчиков, в каждом из которых находились белые зубные щётки, а также тюбики с мятной зубной пастой, на которых был нарисован красивый рот с голливудской улыбкой.
Первый, самый красивый стаканчик был стеклянным и розовым, а остальные — обычными, деревянными, с инициалами: «С», «Т», «Д», «Э». Ясно, что для кого.
Улыбнулась, увидев на полке новую деревянную расчёску, на которой было вырезано имя «Полина». Не знаю, кто из рабов успел её сделать, но эта вещь была как нельзя кстати.
Я внимательно посмотрела на себя в зеркало. В матовом свечении магических огоньков, прикреплённых к потолку, моё отражение было окутано ореолом тайны и волшебства. Вроде в облике ничего не изменилось, магическая сеть не повлияла на мою внешность. Всё те же густые волосы цвета тёмного шоколада ниже лопаток, карие глаза, светлая кожа, аккуратный нос, высокий лоб, пухлые губы. Так что я вздохнула с облегчением. Хорошо, что я осталась собой.
Когда я вышла из ванной, в спальне уже царил романтический полумрак.
Котики смирно лежали в своих кроватях, а их глаза при этом светились, как жёлтые фонари. Загадочно и немного жутковато.
Остальные мои гаремники — Энди и Даниэль — терпеливо стояли возле ложа, дожидаясь меня. В одних облегающих эластичных трусах. И в полной боевой готовности, во всех смыслах.
Ох ты ж блин…
— Что-то не так? — заволновался Энди, увидев моё смятение.
— Э-э-м… нет, — пискнула я. — Ты ложись на тот край, Даниэль — по центру, а я устроюсь с этого края, — отдала я распоряжение.
Дан невозмутимо кивнул, а Энди расстроенно прикусил губу.
— У тебя волосы влажные? — удивилась я, разглядев шевелюру эльфа.
— Да, я успел быстро принять ванну в той комнате, которая была выделена для меня. Майк по моей просьбе распорядился натаскать туда воды, — объяснил Дан.
— А я не сообразил так сделать, — с досадой нахмурился Энди. — Жаль, что клинеры чистят только помещения, а не людей. Госпожа… то есть Полина, ты позволишь мне отлучиться для омовения?
— Да, конечно, — закивала я. — В следующий раз даже не спрашивай. Просто иди, куда тебе нужно, и всё.
— Спасибо, — поклонился он мне по привычке и быстро скрылся в ванной.
— Прошу, — Даниэль распахнул передо мной балдахин, и я залезла на кровать. Мандраж был такой, что дрожали коленки.
Дан последовал на постель следом за мной и плотно задёрнул полог.
Снаружи раздался тяжёлый вздох близнецов, а в ушах гулко стучала кровь, потому что сердце колотилось в груди как бешеное.
В памяти всё отпечаталось фрагментами. Тусклое сияние магического светильника прямо над нами. Три белеющих подушки и три одеяла. Упругая мягкость перин. Изящное кружево балдахина. Идеальный рельеф мускулов Даниэля. При таком освещении его тело казалось высеченным из мрамора.
Эльф послушно опустился именно туда, куда я ему сказала — в центр кровати, заняв среднюю подушку.
Даниэль лежал на спине, не шелохнувшись и уставившись своим фирменным взглядом в потолок. Возникло чувство, что я приобрела ходячую секс-машину, а инструкцию к ней не получила.
Внутри меня раздирали противоречивые эмоции. Холодный разум говорил, что я знаю Дана и остальных парней меньше суток. Всего ничего. Надо бы притормозить, привыкнуть к ним. С другой стороны, непривычное, странное чувство, что эти шикарные парни теперь мои — целиком и полностью, — словно впечаталось в мою подкорку.
 
Но, поскольку Энди где-то застрял со своими омовениями, а Даниэль изображал уже привычное брёвнышко, я потихоньку начала расслабляться и проваливаться в сон.
Так что молниеносный перекат эльфа, когда он резко накрыл моё тело своим, был для меня полнейшей неожиданностью.
Властный, требовательный поцелуй и мои запястья, зафиксированные выше головы, — внезапность и лёгкий шок от этих действий сменились огнём в моей крови.
  
Глава 38. Ночь
 
Волшебный и дерзкий, порочный и восхитительный — этот поцелуй вышиб все мысли из моей головы. Он клеймил и подчинял, исследовал и дразнил.
От эльфа пахло мятой, корицей, мускусом и чем-то ещё, очень притягательным и манящим. Этот запах действовал на меня как афродизиак, распаляя ещё больше. А настойчивые губы, умелый язык, приятная тяжесть мужского тела на мне и даже чувство беспомощности плавили тело в сладком огне и выкидывали разум в нирвану, заставляя желать большего.
Я не понимала, что именно его сподвигло на такие решительные и внезапные действия. Не знала, как далеко он сейчас зайдёт. И вместе с тем полностью ему доверяла.
Одно дыхание на двоих, общий жар наших тел, одно желание, пронизывающее каждую клеточку.
— Что ты делаешь? — сама не знаю, зачем вообще задала этот глупый вопрос, когда эльф немного отстранился, сдёргивая с меня одежду.
— Даю тебе повод наказать меня. Ты же этого хочешь, — заявил он, перемежая слова с поцелуями, сладко жалящими шею. Я ожидала чего угодно, но не такого ответа.
— А? — растерянно пискнула я, млея от его губ и языка.
— Из всех рабов на рынке ты первым выбрала именно меня — игрушку для жёсткого секса. А второй твой гаремник обладает повышенным болевым порогом, иначе упал бы в обморок от ожоговой боли. Ты хочешь поиграть с нами, Полина. Так сделай это. Поддайся своим желаниям. Мы твои, оба. Нам с Энди будет приятно радовать тебя, в любых играх. Можешь не волноваться: мы с ним абсолютно здоровы. И стерилизованы, у нас заблокированы семенные каналы, так что ты не забеременеешь от нас, пока не дашь приказ об этом на свой ринал и наши ошейники. Скажи мне только одно слово: «Стоп», — и я подчинюсь. Принесу тебе плётку, палку или что угодно. Всё, что ты пожелаешь. Останови меня! — хрипло сказал он с каким-то надрывом. А в его глазах плескалось настоящее пламя — голодное, яростное, неистовое.
Нет, он что, меня за садистку принял? Серьёзно?
Я настолько опешила, что даже не знала — обидеться или рассмеяться.
Хотя, собственно, чему я удивляюсь? Память о нормальной жизни у него была стёрта, а на Тимеране он видел лишь садисток, и теперь считает это нормой.
— Ну же! Останови меня! — снова повторил он. Рвано. Хрипло. Прожигая меня взглядом. Одной рукой удерживая мои скрещенные над головой запястья, а второй — горячо и дерзко оглаживая моё тело.
Не дождёшься, мой милый робот.
Так непривычно было видеть этого невозмутимого мужчину таким. Возбуждённым. Страстным. Отчаянным. Когда эмоции бьют через край, выплёскиваясь огненной лавой.
— Наказание надо заслужить, — заявила я, решив ему подыграть.
Издав полустон-полурык, он припал к моей груди, втягивая в рот напряжённый сосок. Меня словно ударило током, сладкие молнии прошили низ живота, распаляя ещё больше пульсирующий огонь желания.
Посасывая, играя с очень чувствительной горошинкой языком, он заставлял меня судорожно выдыхать воздух, постанывая и извиваясь змейкой под его сильным телом.
Красивый. Властный. Умелый. Не отстранённый забитый раб, а настоящий мужчина — каким он и должен быть. От этого сексуального урагана, что меня пленил и жадно ласкал, всё внутри расплывалось в податливую счастливую субстанцию. Которая с каждым стоном, с каждым вдохом и движением навстречу мужским рукам и губам молила о продолжении.