Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ)

Скромно молчащий до того старшина лучников удивленно и одновременно с тем радостно воззрился на меня, но громкий, издевательских смех Деяна охладил его энтузиазм:
— Хахахах! Что же, это нам Будивоя старшим над собой поставить?
Холодно посмотрев в глаза крепыша, я коротко ответил, словно отрубил:
— Нет. Меня.
— Что?! Ты случайно головой не ударился, ромей? С какой стати-то?! Или ты разучился считать? У тебя воев меньше всего!
— Верно. Пока. Пока меньше всего. Но я знаю, где взять десятка два, а то и три крепких бойцов, совершенно точно желающих отомстить Флоки и его свеям. А помимо того, Гуннар — мой пленник. Я обезоружил его во время нападения, я сохранил его жизнь после, когда толпа готова было его убить. И только он знает дорогу к усадьбе Флоки. Что вы сможете сделать без него, а значит, и без меня? Ну и наконец, не забывайте — свей хотел отомстить не только Ратибору, но и мне, ведь именно от моей руки пал ярл Сверкер. А значит, воздать за подлость, за яд на лезвиях ножей, это прежде всего мой долг — но и моя честь. Наконец, вы конечно, искуснее меня в схватке — но я много читал о битвах прошлого, я много знаю. Помните, кто помог победить нашей дружине в битве при Лунде? А кто придумал, как можно быстро взять город? Так что, есть возражения против меня в качестве вождя похода на свеев?
Яромир удивленно замолчал, но слово тут же взял Деян:
— Погоди. Нас сейчас четыре полных десятка. Выйдем в море на ладье Ратибора, хорошо. Но вот ты говоришь, что знаешь, где можно найти еще воев — и наберешь десятка два-три. Однако же на наших ладьях шести десяткам поместиться тесно. Куда денешь остальных?
— А я предлагаю выйти в море и на ладье Ратибора, и на датском кнорре, что мы захватили, возвращаясь на Руян. Вы вместе с Будивоем возьмете ладью, я со своими людьми и с названными сестрами отправлюсь на торговом корабле — нас как раз хватит, чтобы с ним справиться. На него же посадим всех, кто захочет поквитаться со свеями.
Деян остро посмотрел мне в глаза:
— Пойдем на Русь?
Я утвердительно кивнул.
— В Выше было много храбрых мужей, которых Сверкер хитростью выманил из града, истребив малое число защитников. При штурме погибли женщины, дети, старики — а у них остались отцы, мужья и братья, сыновья, которые наверняка захотят отомстить. Ранее они не знали, кто виновен — но теперь узнают. Я верну их дочерей в дом и призову всех, кто желает поквитаться со свеями, взять оружие в руки, заодно пообещав равную воинскую добычу. Думаю, поквитаться с налетчиками захотят очень многие!
Взгляды ближников Ратибора, уже имеющих личные отряды бойцов и собственные усадьбы — оттого и избежавших мести Флоки на злосчастном пиру — прояснились, я бы даже сказал, потеплели. Быстро переглянувшись, они одновременно скупо усмехнулись, после чего Яромир коротко подытожил:
— А неплохо ты придумал, ромей, неплохо… Ну раз так, то я согласен признать тебя походным вождем, пока не свершится месть свеям.
— Я также согласен.
Деян коротко согласился с товарищем, а заметно посмурневший Будивой (видать, очень хотел быть старшим, и возможно на это рассчитывал!), так и не проронивший за все время переговоров ни слова, просто молча кивнул.
 
Поздравляем! Вашим персонажем открыт специальный навык: «дипломат».
 
+10 к авторитету.
 
+10 к дару убеждения.
 
…Так я стал вождем этого похода — а теперь стою на носу датского кнорра, подставив лицо порывам морского ветра, и терпеливо всматриваюсь в горизонт. Всматриваюсь в надежде, что уже скоро, наконец, увижу устье Невы…
Апрель 1061 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира).
Варяжское море у берегов Уппланда. Хольд Хакан.
Хакан смотрел вперед, в открытое море, и ежился от очередного порыва стылого ветра. За линией шхер всегда было холодно, и лишь значительно южнее, у берегов Гёталанда, паруса надувал уже более теплый ветер, по-настоящему добрый спутник — но сейчас он пронизывал бывалого викинга до самых костей. Однако же тот не отворачивался, а неотрывно смотрел прямо вперед — туда, куда гнала его воля ярла Флоки.
 
— Порченое семя…
Хакан не мог удержаться от ругательств! Впрочем, он произносил слова брани едва слышно — так, чтобы никто другой не мог их услышать. Тем не менее, причины быть недовольным у свея имелись самые серьезные — и первая из них, это тупой приказ молодого ярла, с возвышением которого хольд совсем недавно связывал свое благополучное и сытное будущее. Но увы, Флоки слишком быстро вошел во вкус власти и почувствовал себя чересчур самостоятельным, а его худшие черты после возвращения с Рюгена только обострились.
Правда, первые дни по прибытию «Мстителя» прошли довольно удачно: в голове, насаженной на кол у ворот бурга, все хирдманы единогласно признали могучего Ратибора, убийцу Эрика. То, что младшему сыну Сверкера удалось совершить свою месть всего с десятком воинов (из которых, впрочем, вернулось только двое), подняло его в глазах хирда на недосягаемую высоту. И Хакан искренне радовался со всеми: человек, ставший причиной их унижения, человек, с именем которого связывали позор потерпевших поражение воинов, был мертв, а голова его стала трофеем!
На следующий же день после возвращения Флоки собрал весь хирд, посадил на «Морского змея», и отправился в короткое путешествие к ярлу Лудде — самому старому, но в тоже время уважаемому в округе предводителю викингов. Сам Лудде уже давно не водил хирд в набег, но трое его сыновей, Олоф, Торир и Фрей имели каждый по собственному драккару и верной дружине. Признаться, этой зимой Хакан страшился их нападения более всего, потому всячески старался укрепить бург и сумел вооружить часть верных карлов в двух близлежащих поселениях, платящих дань еще отцу Сверкера — однако набега не последовало. А теперь сам Флоки явился к Лудду — как оказалось, он сватался к его старшей дочери.
Девушке исполнилось двадцать весен, по местным меркам она считалась перестарком, а ее первый муж сгинул в море шесть зим тому назад. Как кажется, уже никто не смотрел в ее сторону — поговаривали, что девка порченая, что не сумела в свое время зачать ребенка, и что ее излишняя худоба есть признак слабого здоровья. Однако Флоки посватался к ней, да еще и преподнес Лудде дорогой подарок — чудо-кинжал из черной стали с востока, способный пробить любую броню. С его слов это был трофей, взятый с мертвого тела Ратибора, и хотя в хирде уже знали правдивую историю мести, все же нельзя было попрекнуть «Мстителя» во лжи. И пускай ярла теперь звали за спиной не иначе, как Флоки «Щербатый», все же свою клятву он действительно сумел исполнить!
Правда, как оказалось, не совсем…
Лудде, подумав, дал добро на свадьбу — «невесту» никто особо ни о чем не спрашивал. Впрочем, судя по выражению ее лица, ее сияющим глазам, тот факт, что она все же станет женой — да еще и женой молодого ярла! — очень сильно ее обрадовал. Радовался и весь хирд — считай, что умница Флоки сумел утвердиться в глазах местных вождей, а значит, нападения от соседей можно было не ждать. Более того, подчеркивая важность гостей, в их честь закатили богатый пир, на котором все изрядно поднабрались!
Крепко выпил и погудел сам Хакан, а в его обрывочных воспоминаниях всплывали то очередные бочонки пива, то воинские состязания, в которых ему удалось один раз выиграть, и один раз проиграть, да верещащая под ним девка… А вот похмелье было неожиданно тяжелым: утром Флоки известил, что ходьд Хакан, его избранный воин, поведет хирд в набег на Гардарику — причем вместе с Фреем, младшим сыном Лудде и его дружинниками. И все бы ничего, взять хорошую добычу можно и в Гардарике — да вот беда, «Мститель» потребовал, чтобы воины вернулись к уже разоренной Выше и вновь ее взяли. Попытки Хакана мягко переубедить ярла натолкнулись на стену чванливого самомнения и важности — младший сын Сверкера уже не нуждался в ничьей поддержке, а потому демонстрировал свое полное превосходство. И ведь грязному поганцу это удалось! А все разумные доводы хольда о том, что Вышу ограбили еще осенью и что достойной добычи там не взять, «Мститель» пропустил мимо ушей. Более того, смотря прямо в глаза своему избранному воину (и ведь тот ежился под взглядом хилого юнца!), Флоки холодно и мрачно процедил, что не вся месть свершилась, что убийца Сверкера по-прежнему жив — и что это прежде всего его вина, Хакана, пощадившего в свое время трэлля и взявшего его на драккар отца! Кто-то уже успел доложить… С очевидной собственной виной хольду было не поспорить. А узнав, что ромей сумел возвыситься, став не просто воином, но вожаком-хольдом практически десятка варягов, что предположительно, он сумел избежать гибели от рук убийц (догадки напуганного ругами Бьерна, но учитывая, что ни Гуннар, ни его люди не вернулись — это возможно), и что бывший трэлль изначально собирался отправиться в Вышу… Хакан был вынужден не только принять, но и согласиться с волей ярла.