Как я стал хозяином странного замка в другом мире (СИ)

Вздрогнув, я мотнул головой и ощущение исчезло.
— Что… за… — прохрипел я от неожиданности.
— Кажется, вы прикоснулись к её душе, — в голосе Кас впервые за наше знакомство промелькнуло что-то, напоминающее теплоту. — Когда вы соберёте достаточно частиц, то сможете развивать очищенные зоны и даже добавлять новые.
— Не понимаю.
— Прикоснитесь к ней снова.
С лёгкой опаской я снова сфокусировался на странном ощущении и взмыл над своим телом. Во второй раз это ощущалось не так плохо, словно смена перспективы в видеоигре. Присмотревшись, я понял, о чём говорила Кас — поскольку это тоже отдалённо напоминало игру.
Слева от светлого пятна тронного зала были доступны… опции, за неимением лучшего слова. По умолчанию они скорее находились в форме намёка, чем чего-то реального, но стоило мне сосредоточиться, они проявлялись в воздухе. Визуальные образы, что-то вроде объёмных моделей с подписями тяжёлым готическим шрифтом. Тронный зал можно было расширить ввысь и вглубь, добавить новые окна и большой камин. В доступные пристройки входили трапезная, спальня и чулан. Остальные пункты были закрыты, подёрнуты серой дымкой, так что я не мог их рассмотреть, сколько ни пытался.
Под каждым «улучшением» зала и новыми комнатами виднелось что-то вроде серой полосы, в начале которой колебалось неяркое голубое свечение. Сразу пришло понимание — это цена. Без точных цифр, без чётких величин, но вполне понятное визуальное обозначение. Того объёма частиц, что я собрал с иссохших, мне не хватало даже на одну сотую часть чулана. О камине тоже можно было забыть, а жаль — в тронном зале было довольно прохладно.
Слегка дёрнув головой, я вынырнул из «режима строительства». Похоже, чтобы вернуть Полуночи былое величие, понадобится чуть больше усилий, чем десяток обращённых в прах мумий-паразитов. Скорее счёт должен идти на сотни, если не тысячи — и всё ещё встаёт вопрос, зачем я этим вообще занимаюсь.
Что я забыл в этом странном, безумном месте? С какого ляда я должен прикладывать усилия к его очистке? Оно мучило меня, терзало с раннего детства, а теперь ни с того ни с сего я должен выполнять его прихоти? Это был самый отстойный сон из всех, о которых я слышал и которые когда-либо видел, и он безобразно затянулся. Самое время рявкнуть, что нихера я делать не буду, что пошли они в жопу со своими походами и очистками, а затем проснуться и выбросить всё из головы.
Тяжело вздохнув, я слез с трона, потягиваясь и разминаясь. Тело всё ещё ощущалось один в один, как в реальном мире, и чувствовал я себя вполне прилично. Выспавшимся, отдохнувшим. Готовым ко второму походу.
Проснуться и выбросить всё из головы? Отлично, но что меня ждало наяву? Бесконечные серые будни, груда долгов, нищенская зарплата. А, ну да, премия от Борова в конце месяца. Смешно. Обхохочешься.
— Позволите совет? — вдруг спросила Кас, когда я уже сделал шаг по направлению к коридору.
— Давай.
— Не останавливайтесь. Не отступайте. Полночь чувствует слабость и уважает силу. На границе зоны вас будет ждать передышка.
— Передышка перед чем? Разве для «очистки» не надо перебить всех паразитов?
— Они будут возрождаться, пока жив источник. Когда вы найдёте его и устраните, зона очистится.
— Источник? Какой ещё источник?
— Простите, Вик, у меня много работы. И у вас тоже.
Больше мне у неё ничего вытянуть не удалось — Кас взялась за тщательную уборку зала, вооружившись небольшой метёлкой и смахивая мельчайшие пылинки с подоконников, стульев и подлокотников трона. Я тихо ругнулся и направился в основной коридор.
Прежде чем ломиться в новый «поход», я более тщательно изучил варианты, куда пойти. Большие двустворчатые двери в конце основного коридора так и не поддавались, но каждая из четырёх дверей поменьше послушно открывалась. В тёмный прямой проход, где мне навешали в прошлый раз, я пока не пошёл. Соседняя дверь по левую руку открывалась на винтовую лестницу, ведущую наверх, а дверь напротив выводила на лестницу вниз. Наконец, четвёртая дверь, что находилась напротив тёмного прохода, неожиданно вела в крохотную комнатку с громадным зеркалом до потолка. Я с удивлением воззрился в него, а оттуда с не меньшим удивлением смотрело отражение — подтянутый, но в остальном почти ничем не примечательный парень, с короткими светлыми волосами, в клетчатой рубашке, кроссовках и джинсах. Единственная выделяющаяся черта — заметный шрам на левой щеке, идущий от глаза и рассекающий край губы. Подарок двухгодичной давности, когда в одной из потасовок какой-то урод достал нож и успел меня полоснуть прежде чем отправился в нокаут. Глаз я не потерял, и на том спасибо.
 
Ничего не скажешь, феодал феодалом. Хоть во сне-то мог бы одеться как граф или герцог, ан нет — типичный васёк с района. Ладно, хотя бы синяки под глазами начали рассасываться, а ведь казалось бы, на ночную смену всего пару дней не ходил.
По верхнему и нижнему ободу зеркала змеилась надпись на языке, напоминающем немецкий, но прочесть её, разумеется, я не мог. У меня была мысль войти в комнатушку и осмотреть её на предмет чего-нибудь интересного, но я быстро передумал. Чем-то это зеркало мне не нравилось, пусть я и не мог чётко сформулировать, чем.
Что же, три варианта заметно лучше одного. Вместо повторения вчерашней неприятной прогулки, можно было сбегать вверх или вниз по лестнице. Правда, на тёмный коридор у меня появилась какая-никакая тактика, а для остальных дверей — нет. «Паразиты», если я правильно понял, проникли во все области, кроме очищенных, а тех было всего две — главный коридор и тронный зал. Разведать я всегда успею, в попытках меня никто не ограничивал. Вон, в первый поход должен был погибнуть, но снова проснулся на троне, как ни в чём не бывало.
Привычно позаимствовав один из вечных факелов — тот, что я брал в прошлый раз, кстати, вернулся на место — я направился к двери, ведущей в тёмный прямой коридор. Как там говорила Кас? Не останавливаться, не отступать, не выказывать слабости. Это можно.
Примерно на пятой минуте факел начал мешать, а на десятой — ощущаться натуральной обузой. Тяжеловато порхать как бабочка и жалить как пчела, когда одна рука постоянно держит на весу единственный источник освещения весом под килограмм. В итоге один из иссохших получил факелом по башке и рассыпался в прах, но и факел обиженно потух, оставив меня в темноте. Впрочем, врагов всё ещё удавалось отслеживать — по недобрым огонькам глаз и шороху, что они издавали во время бега. Бледное пламя, олицетворяющее частицы души замка, также ненадолго подсвечивало обстановку, и моя эффективность упала не критично.
Я шёл вперёд, как упрямая и озлобленная машина смерти. Или же машина жизни, поскольку в труху я обращал тех, кто уже давно был мёртв. Кулак, пинок, колено, локоть. Ударить в челюсть, в пах, в горло — точно, быстро и сильно. Повторить. Перемешать. Уклониться от чрезмерно шустрого бегуна и наградить его ударом в затылок. Растоптать чрезмерно умного тактика, сходу бросающегося в ноги. Почти не глядя развалить ещё одного умника, засевшего в засаде у стены. Кас оказалась права — пока я не сбавлял темп, они не набрасывались толпой и представляли угрозу только в том случае, если я сильно зазеваюсь. Я же отказывался зевать — даже когда потерял факел. Враги, правда, тоже не кончались, словно возникая из разреженного воздуха.
Спустя ещё минуты три впереди вдруг забрезжил свет — и вскоре я скорее выпал, чем выбрался из коридора на открытое пространство. Ещё и освещённое — только на этот раз не факелами, а люстрами со свечами, висящими высоко под потолком.
Относительно небольшой зал, овальный, с двумя короткими лестницами по бокам, ведущими на возвышение — эдакий полуторный этаж. Единственный выход, не считая арки, через которую сюда попал я, виднелся на этом возвышении, за фигурной решёткой из тёмного железа. Прямо под ним, на первом этаже, стоял массивный ворот с цепью, которая уходила в отверстие в стене. Логика подсказывала, что это был механизм для открытия решётки.