Алый камень (ЛП)

Это неправильно. Это несправедливо. Человек не может отнять у меня всю жизнь, а потом уйти. Я не могу жить, зная, что он наслаждается свободой, в то время как мои родители лежат под землей. У каждого человека есть призвание в жизни. Это мое. Месть и справедливость за смерть моих родителей - это мое призвание.
Но...
Женщина, стоящая передо мной, вполне может убить меня прежде, чем я получу шанс отомстить за смерть родителей. Любить ее больно... Иногда, клянусь, это больнее, чем потеря родителей. Сегодня один из таких дней. Я сказал невообразимое и сделал непростительное. И теперь я тот, кому нож вонзился в сердце. С каждым взглядом она втыкает его все глубже.
Каждый раз, когда она отказывается есть.
Каждый раз, когда она отказывается пить.
Каждый раз, когда она отказывается от моих прикосновений.
Каждое слово. Боже... слова. Она уничтожила меня словами.
Дело не только в словах, дело в том, как она их произносит. Ее голос, пустой взгляд в ее глазах. И то, что она имеет в виду. Я не могу найти ни капли жизни в ее выражении.
— Пей. — Я поднимаю ее голову и подношу стакан с водой к ее рту. Она даже не моргает. Она также не сопротивляется. Я продолжаю опрокидывать стакан, пока она не выпьет последнюю каплю воды.
Покажи мне какую-нибудь гребаную искру жизни.
Она здесь не так долго. Женщина передо мной не страдает от голода или обезвоживания. Она просто влюбилась не в того парня. Это правда - я хуже рака.
— Я ухожу. Ты не связана. Твоя сумочка там, на полу. Ключи от машины в ней. Оружия больше нет в багажнике.
Пожалуйста, уходи.
Спаси себя.
Ненавидь меня. Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня, чтобы ты могла отпустить меня.
Просто уходи… 
  
Глава 36
 
Меня зовут Скарлет Стоун, и дети смеются над моим именем. Я не понимаю, что не так с моим именем.
Тео уходит. Я падаю на матрас и закрываю глаза. Когда вся жизнь внутри уходит, некуда идти, кроме как в сны. Что происходит, когда сны умирают? Что происходит, когда разум больше не может найти ни одной истории? Что происходит, когда мысли умирают, так и не успев сформироваться?
Время проходит. Минуты? Часы? Мой разум не может его осмыслить. Я перестала считать: минуты, секунды… вдохи.
— Черт побери! Почему ты все еще здесь? — Тео так зол на меня. Почему он злится на меня? Я люблю его. Я - его песня.
Если я найду тебя в отключке, точнее, когда я найду тебя в отключке, я не буду вызывать скорую. Если ты хочешь покончить с собой, пистолет будет лучшим вариантом.
— Ты должна уйти! Открой глаза. — Боль. В этом голосе столько боли. Я слышу его, но не чувствую. Я ничего не чувствую. Мне нравится ничего не чувствовать.
Пошел ты, рак.
Я нажимаю на курок.
Ничего.
Я забираю твою жизнь. У тебя нет гребаного выбора. Ты понял?
Мозолистые руки обхватывают мое лицо. Я борюсь с тяжелым весом, ярким светом и моргаю, открывая глаза.
— Ты, — шепчу я. — Ты забираешь ее.
Лоб Тео морщится, глаза прищуриваются.
— Что забираю?
— Мою жизнь.
Его челюсть сжимается, и я вижу то, что никогда не думала увидеть - слезы. Они наполняют его глаза, как будто он задыхается при следующем вдохе.
— Господи... — Он прижимает свой лоб к моему, зажмуривает глаза, и его слезы падают на мое лицо и становятся моими. Тихие рыдания сотрясают его тело.
— Я не могу забрать твою жизнь... — слова вырываются из его горла. — Так что пошла ты… — еще больше слез — ...потому что ты уже забрала мою. — Он крепче сжимает мое лицо. — Ты разрушила человека, которым я должен быть... — еще больше рыданий — ...Ты превратила меня в гребаного неудачника, потому что я хочу только этого.
Тео целует меня, сначала медленно, потом более настойчиво. Я не целую его в ответ. Я не могу. Все по-прежнему слишком оцепенело - мои губы, мои руки, мое сердце.
 
Его рот перемещается на мою щеку, челюсть, шею.
Ничего.
Он выпускает еще один всхлип. Мое сердце пытается почувствовать его, но не может. Слишком поздно.
— Не надо... не делай этого. — Его рот снова накрывает мой.
Ничего.
Я должна заплакать. Я так долго ждала, чтобы он дал мне это. Я моргаю.
Ничего.
Оттолкнувшись, он встает на колени у матраса, откинувшись на пятки. Он срывает свою серую шапочку, обнажая коротко подстриженные волосы. Его руки закрывают лицо, плечи скручиваются внутрь, тело дрожит.
— Нет... нет... нет... Скарлет... — Он шепчет мое имя, как будто использует свой последний вздох, чтобы произнести его.
Я задыхаюсь, как будто его последний вздох - мой первый. Один миг - и слезы текут по моему лицу. Мое сердце бьется от боли... боли, которую я чувствую.
Теодор Рид никогда не произносил моего имени. Ни. Одного. Чертового. Раза.
До этого самого момента.
Медленно, дюйм за дюймом, я заставляю себя сесть на край матраса перед ним. Мои руки обхватывают его запястья. Он втягивает дрожащий воздух и задерживает его, пока я отвожу его руки от лица. Когда он отпускает дыхание, это все.
— Скарлет, — шепчет он снова.
Мурашки по коже. Я никогда не думала, что это возможно, что кто-то может шепотом вернуть жизнь другому человеку. Я ошибалась.
Он тяжело сглатывает. Глаза красные. Щеки испачканы эмоциями.
— Живи для меня.
Любовь?
Ненависть?
Это любовь. Любовь побеждает.
Сжав дрожащие губы, я киваю один раз.
Тео обнимает мое лицо. Я обнимаю его.
Он целует меня. Я целую его.
Он рвет на мне одежду. Я рву его.
Он движется вниз по моему телу, возвращая его к жизни одним поцелуем, одним укусом за раз. Моя спина выгибается, когда мои руки перемещаются к его волосам на голове. Я сжимаю их в кулаки, не находя ничего, что можно было бы удержать. Мне не хватает его волос.
Резко вдохнув, я сжимаю пальцами простыни рядом с собой. Его язык проникает между моих ног так...
Очень. Медленно.
Я чувствую свой пульс прямо там, где останавливается его язык.
Чувствую.
Я снова чувствую. Его имя задерживается на моих губах, но у меня не хватает дыхания, чтобы произнести его. В моей груди слишком много эмоций. Дыхание - это отдельный подвиг.
Он покусывает и посасывает мою плоть до самых губ, снова проникает языком в мой рот, требуя всю меня.
Набухшая головка его члена дразнит меня между ног. Что, если это сон? Что, если я умерла?
Я должна знать, реально ли это.
— Сильно... — Я дышу, пока он посасывает чувствительную кожу на моей шее — ...неумолимо... — Я задыхаюсь — ...или совсем нет.
Его лоб опускается на матрас над моим плечом, а его руки цепляются за мои колени. Оторвав мой таз от матраса, он входит в меня. Сильно.
Я вскрикиваю, зажмурив глаза.
— Это единственный способ, который я знаю, — шепчет он мне на ухо между тяжелыми вдохами.
***
Я прижимаюсь губами к его груди, наслаждаясь теплом его плоти напротив моей, наши конечности спутаны, простыни перекручены в хаосе. Все физические вопросы были решены с помощью секса. Но... чтобы существовать в этом мире вместе, мы должны признать эмоции и разум.
Я хотела умереть, и в какой-то момент я искренне подумала, что он тоже хочет моей смерти. Некоторые вещи - определенные эмоции - проникают так глубоко, что становятся физическими ранами на душе. Они кровоточат в следующей жизни. Слова не могут исцелить. Время не может стереть. В лучшем случае, любовь может сделать их терпимыми.
Мы довели друг друга до предела, и не знаю, как он, но думаю, что я действительно сломалась. Я возмущалась каждым вдохом моих легких, каждым морганием, каждым ударом сердца. Я нашла покой в нежелании существовать. Темнота больше не казалась холодной. Боль испарилась.