Алый камень (ЛП)

Морщины на его лице углубляются.
— Мне жаль. Я буду продолжать пытаться связаться с ним.
Я прижимаю ладонь к двери, как когда-то прижимала ее к груди Тео.
— Я хочу войти внутрь.
Нолан отпирает дверь и открывает ее.
— Не торопись. Я собираюсь проверить несколько вещей в гараже.
Как будто что-то невидимое мешает мне войти внутрь. Я могу только стоять на пороге и смотреть на кухню, где произошла наша первая встреча. Не могу поверить, что он сказал, что я его напугала. Все, что я почувствовала, это мгновенную ненависть. Теодор Рид нашел во мне жизнь, о существовании которой я и не подозревала, как садовник, увидевший нежный росток в бесплодной почве. Я поняла это в тот момент, когда он запер меня в моей комнате. Что-то внутри меня кричало: «Это! Это то, чего мне не хватало».
— Эээ... ты можешь зайти внутрь. — Нолан усмехается, идя обратно к дому.
Я качаю головой.
— Я передумала.
Он берется за ручку двери.
— Можно?
Проглотив эмоции, связанные с каждым воспоминанием о моем пребывании на острове Тайби, я киваю.
Закрыть.
Замок.
Окончательно.
— Тебе нужно вернуться в город?
Я снова киваю, когда медленное оцепенение охватывает мое тело.
Нолан открывает для меня дверь машины.
— Слишком много воспоминаний?
Я качаю головой и сажусь в машину. Пока он идет к водительскому месту, единственная мысль, которая проносится у меня в голове и в сердце: недостаточно воспоминаний.
***
Я сказала, что не буду ждать его. Я солгала. Новая Скарлет Стоун будет ждать Теодора Рида. Может, мне нужно немного Толле или Дайера. Иминь... Мне нужен Иминь, но он в Шанхае на следующие восемь месяцев. Его племянница присматривает за его домом на пляже и моими растениями, пока его нет. И это хорошо. У меня все равно нет места для них. Однако, он дал мне свою соковыжималку и пакеты, и пакеты с травами, чтобы заваривать противный чай, так что есть и это.
Одиночество. Вот кто я. Я приехала в Саванну, чтобы быть одной, так почему же меня так огорчило открытие, что теперь у меня есть то, о чем я думала, что хотела?
— Руби.
Я останавливаюсь еще до того, как достаю ключ из своей двери. Оскар Стоун делает мой стул для пикника похожим на трон своим наглым присутствием, дорогим костюмом, непоколебимой уверенностью и черной косой. Он сделал черный бобрик «в тренде» задолго до того, как Эдж из U2 сделал его своим. Оскар также делает козлиную бородку сексуальной, несмотря на свой возраст.
Он умрет раньше, чем признает заслуги в моих сексуальных похождениях, но именно годы, когда я слышала женщин в его спальне, привели к тому, что секс стал для меня загадкой, которую я должна была разгадать. Все, что заставляло человека издавать такие звуки, заслуживало небольшого исследования. К сожалению, для Оскара это был всего лишь секс. Моя мама была любовью всей его жизни, и ни одна другая женщина, кроме меня, даже близко не подошла к его сердцу.
— Нет. — Я качаю головой. — Что ты наделал? — я выдергиваю ключ из дверной ручки и закрываю дверь, прежде чем привалиться к ней спиной.
— Я думал, что мое появление тебя больше обрадует.
— Почему? — Я продолжаю качать головой. — Ты мог бы быть свободным.
Он поднимает руки, затем опускает их обратно на белые пластиковые подлокотники.
— Я свободен.
— Ты беглец. Если они придут за тобой, я скажу им, что это была я. Я не позволю тебе вернуться... на еще больший срок, если они тебя поймают.
— Ты слишком много беспокоишься, Руби.
Саркастический смех вырывается из моей груди.
— Да. Но не тогда, когда я приехала сюда. Я отпустила все это.
— Дэниел сказал, что тебе становится лучше. — Он сжимает челюсть. — Ты должна была сказать мне. — Мышцы на его лице напрягаются, что соответствует боли в его голосе.
— Я не хотела, чтобы ты беспокоился о том, с чем ты ничего не можешь сделать. Я не хотела, чтобы ты волновался о...
— Единственной семье, которая у меня осталась?
Я киваю.
— Почему? Если он сказал тебе, что мне лучше, тогда... почему? — я ненавижу то, что он отказался от своего шанса на настоящую свободу ради меня. Я добавляю это к длинному списку вещей, которые Оскар Стоун сделал для меня и которые заставили меня чувствовать себя виноватой за все мои неправильные поступки. Неправильные поступки, которым он меня научил.
 
— Я сидел в камере за сердце, которое принадлежало любви моей Руби. Я был там, чтобы у тебя была настоящая вечность.
О, чувство вины...
— Поэтому ты можешь представить мое удивление и разочарование, когда Дэниел сказал мне, что ты его бросила.
Меня зовут Скарлет Стоун, и однажды я вырвусь из тени человека, который вырастил меня. А до тех пор я буду гордиться им.
Мой взгляд находит пол между нами, когда я пытаюсь отпустить чувство вины так же быстро, как он его выплескивает.
— Человек, который умер из-за того, что не получил это сердце, не заслуживал смерти. Но Дэниел - хороший человек, и он тоже не заслуживал смерти. Неважно, будем мы вместе или нет, он принадлежит этой земле. И я всегда буду любить его.
— Но ты нашла другого?
Я киваю.
— Когда я смогу встретиться с ним? Когда я смогу встретиться с человеком, который забрал тебя у Дэниела... у меня?
— Не надо... — я закрываю глаза. — Не делай этого.
Он наклоняется вперед, мой стул скрипит под ним, когда он опирается предплечьями на колени.
— Я ничего не делаю, Руби, просто присматриваю за тем, что принадлежит мне.
— Ну, мне больше не нужно, чтобы ты присматривал за мной.
Он усмехается, поворачивая шею то в одну, то в другую сторону.
— Судя по виду этого места, я бы сказал, что тебе нужно много.
— Я плачу за аренду - легально. У меня есть легальная работа, которая оплачивает мои счета. У меня есть кровать...
Он оглянулся через плечо в спальню. Затем он возвращает узкоглазое выражение лица.
Я пожимаю плечами.
— Она гораздо удобнее, чем кажется. — На самом деле это не так.
— Так ты теперь легальна?
— Да. — Ладно, был переход в первый класс и небольшой инцидент с кражей кошелька... но в остальном...
Оскар медленно кивает, изучая меня, как он всегда это делает.
— Могу я подвезти тебя в аэропорт?
Он ухмыляется, глядя на мой велосипед в углу комнаты.
— Ну, я не знаю, Руби. А ты сможешь?
Черт!
Я вздыхаю, стиснув зубы, чтобы скрыть свою надутость.
— Это был код для того, чтобы ты не оставался здесь. И если хочешь знать, нет, я не могу подвезти тебя в аэропорт. Однако я точно знаю, что у тебя достаточно денег, чтобы купить машину и доехать туда самостоятельно или вызвать такси.
— Есть. Но поскольку я не собираюсь уезжать прямо сейчас, мне придется использовать часть этих денег, чтобы купить свой собственный матрас и... — он ухмыляется — ...подходящий складной стул, чтобы поставить его рядом с твоим. Может быть, даже телевизор...
— Нет. — Я качаю головой. — Никаких телевизоров. Никакой электроники. — Я киваю на телефон, висящий на стене в кухне. — Это все.
Он кривит губы и скрещивает руки на груди.
— Отлично. А теперь... когда я смогу познакомиться с этим новым парнем?
— Не сможешь. — Я бросаю сумочку на пол и топаю на кухню, чтобы выпить стакан воды. — Он уехал.
— Уехал? — Оскар прислонился к холодильнику.
Я поворачиваюсь, делаю несколько длинных глотков, чтобы выиграть несколько дополнительных секунд, чтобы обрести самообладание.
— Да. Ему пришлось уехать.
— Понятно. Когда он вернется?
Я пожимаю плечами.
— Он ведь вернется? Не так ли?
Я снова пожимаю плечами, сглатывая эмоции, которые все еще маячат на поверхности, сырые и уязвимые.
Он изучает меня еще немного. Никто не заставляет меня вздрагивать от одного его взгляда так, как Оскар Стоун. Ладно, возможно, Теодор Рид произвел схожий эффект.