Откуда взялся этот Клемент?

— Он все еще здесь! — возбужденно произносит он, не сводя зачарованного взгляда с «Электрик Болрум».
Как многие легендарные концертные залы, трехэтажное здание клуба в ряду прочих на улице выдержано в довольно строгом стиле: его викторианская кирпичная кладка выкрашена в черный.
— Вы знаете «Электрик Болрум»? — спрашиваю я.
— Не-не, раньше это место называлось «Карусель». Провел здесь несколько безумных вечеров, пупсик.
— Ага, несколько лет назад я и сама здесь неплохо оторвалась.
Нарочитая небрежность мне, естественно, не удается, и похвальба звучит неубедительно даже для меня.
Клемент, однако, поворачивается ко мне с удивленным видом.
— Вот как? И на кого же ты ходила?
— «Кингс оф Леон».
— И как они?
— Просто фантастика! Вам что-нибудь нравится у них? «Секс в огне», «Используй кого-нибудь»?
«Ну давай же, Клемент, попадись в мою ловушку!»
— Не слышал про таких.
Ох.
Опять не получилось.
— И кого же тогда вы здесь слушали? — захожу я с другой стороны.
— Черт, да десятки всяких групп, вот только по большей части я был основательно убран. Но кое-что, впрочем, помню — на «Лед Зеппелин» было круто.
Боже, наверное, это было и вправду нечто!
— Уж не сомневайся, а еще здесь выступали «Уингз», с Полом Маккартни, чуваком из «Битлз».
— Клемент, я знаю, кто такой Пол Маккартни.
— А он…
— Да, он все еще жив. К сожалению, этого не скажешь о Джоне Ленноне и Джордже Харрисоне. Ринго Старр тоже жив, только музыкой вроде больше не занимается.
— Что вполне естественно, — фыркает Клемент. — Кое-что, похоже, все-таки не меняется.
Еще с минуту мы созерцаем здание клуба, каждый предаваясь собственным воспоминаниям, а затем двигаем дальше.
Мы проходим через Камден-маркет, и Клемент чуть замедляет шаг, рассматривая товары. Наконец, и вовсе останавливается у ларька рассмотреть кожаную куртку. К нему подходит продавщица, женщина средних лет в хиджабе и платье до пят.
— Классная вещь, — нахваливает она товар.
Несколько секунд Клемент не сводит с женщины оценивающего взгляда. Ни с того ни с сего меня захлестывает волна паники.
— И сколько, дорогуша? — осведомляется он.
— Для тебя, красавчик, всего семьдесят фунтов, — отвечает продавщица с явным лондонским акцентом.
Для человека, объявившего себя безденежным, Клемент обдумывает цену подозрительно долго. Наконец, заговаривает снова:
— Не против, если я спрошу тебя кое о чем?
«О господи!»
Не будет ли неприличным удрать прямо сейчас? Как вариант оставляю на крайний случай.
— Что это за прикид?
— Прикид? — озадаченно переспрашивает женщина.
— Ну да, шарф вот этот, и платье, как у арабки.
Теперь события могут развиваться по одному из двух сценариев.
— Я мусульманка, — отвечает она, к счастью, с улыбкой.
— Понял, пасиб. Насчет куртки подумаю.
Клемент кивает женщине и идет себе дальше, а та спешит уделить внимание новому потенциальному покупателю, перебирающему вешалки в ее ларьке.
Я нагоняю Клемента.
— Ну и что это было?
— Ничего особенного. Просто меня заинтересовали ее шмотки. Я подумал, может, это мода такая.
— Господи, и как вам такое только в голову пришло!
— Пупсик, да ты посмотри по сторонам! В таком тряпье ходит уйма баб! В мои дни такого не было.
Я следую его совету. Он прав. Тем не менее в мультикультурном Лондоне я на подобное даже не обращаю внимания.
— Что ж, вам повезло, что она не оскорбилась.
— Не все чувихи такие зажатые, как ты, пупсик.
Тут уж я резко останавливаюсь и хватаю его за руку.
— И что это значит?
Клемент косится на мою руку, вцепившуюся ему в предплечье. Одного его взгляда поверх синих очков вполне достаточно, чтобы я моментально отпустила его.
— Всего лишь наблюдение, пупсик. Так мы правильно идем к той церкви?
Я напоследок одариваю его хмурым взглядом, затем сверяюсь со смартфоном.
— На следующем перекрестке направо.
И мы молча идем по Бак-стрит.
Наша первая цель — Объединенная реформатская церковь Троицы на углу Бак-стрит и Кентиш-Таун-роуд. Через полминуты она перед нами.
 
Я, конечно же, не специалист по архитектуре, но кирпичное здание выглядит строго викторианским. Из-за оживленного движения камень и кирпич храма насквозь прокопчены выхлопами. Мечтай я о какой-нибудь старомодной живописной церквушке для заветной свадьбы, эту даже и не рассматривала бы.
Мы переходим улицу и с тротуара напротив рассматриваем церковную крышу.
— Что-то ничего похожего на колокольню.
— Ага. Наверное, современная.
— Тогда вычеркиваем ее из списка?
— Ну да. Что там у нас следующее?
Я сверяюсь с картой.
— Церковь Святого Михаила. Совсем недалеко.
Мы идем по Кентиш-Таун-роуд мимо магазинчиков, которые, вероятно, не могут позволить себе аренду на Камден-Хай-стрит. У некоторых, похоже, дела не лучше, чем у моего «Бакстерс букс».
На перекрестке с Камден-роуд сворачиваем налево, и через несколько сотен метров оказываемся у церкви.
Выглядит она на первый взгляд не слишком многообещающе. Тот же архитектурный стиль и тот же чумазый фасад, что и у церкви Троицы. Еще один претендент на церковь, где мне не хотелось бы венчаться. Колокол тем не менее здесь есть — в нише под козырьком крыши.
— Хм, для такого вряд ли нужен звонарь, — замечает Клемент.
— Пожалуй, вы правы.
— Вот и первый.
— Что первый?
— В первый раз ты считаешь, что я в чем-то прав.
Я пропускаю замечание мимо ушей.
— И все-таки лучше проверить, для верности.
Дверей на главном фасаде нет, мы огибаем здание, и на левом торце обнаруживается парадный вход, увенчанный импозантной каменной аркой.
Думаю, за несколько лет я посетила несколько десятков церквей, и, должна признаться, все они выглядят для меня совершенно одинаково. Церковь Святого Михаила определенно выкроена по тому же лекалу, что и остальные: ряды деревянных скамеек слева и справа, центральный проход ведет к алтарю. В неподвижном воздухе стоит знакомый запах старой бумаги наверное, от десятков Библий и псалтырей в ящичках на спинках скамеек.
Мы медленно идем по каменному полу к алтарю. По сравнению с шумом на улице, здесь, за толстенными стенами, стоит едва ли не гробовая тишина.
— У меня от таких мест прямо мурашки по коже, — шепчет Клемент.
— Звучит смешно, если вспомнить, что вы уже умерли.
Клемент уже открывает рот, чтобы возразить, но из дальнего левого угла зала доносится скрип двери. Затем раздается звук шагов, и из-за колонны появляется фигура.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
Священник молод, моложе меня. У него светло-каштановые волосы, как у Карла, только аккуратно подстрижены и явно водят знакомство с расческой.
— О, здрасте, да… Наверное, можете… — мямлю я.
Преподобный терпеливо улыбается, ожидая от меня дальнейших разъяснений. В голове у меня, точно конфетти, порхают тысячи слов, но вот беда, язык мой совершенно не в состоянии составить из них вразумительного предложения.
— Мы… э-э…
— Мы хотим пожениться, — брякает Клемент.
Не веря своим ушам, я таращусь на Клемента.
— Не так ли, пупсик? — улыбается он мне.
«Да чтоб ты провалился, Клемент!»
— Да, хотим пожениться, — подтверждаю я сквозь стиснутые зубы.
По роду своей деятельности молодой священник наверняка навидался странных парочек. Судя по его выражению лица, мы можем претендовать среди них на первое место, но он довольно убедительно изображает искренность:
— Поздравляю вас! Хотите обвенчаться в нашей церкви Святого Михаила?
— Да, хотелось бы, — говорит Клемент. — Только вот невеста моя страсть как хочет традиционную свадьбу со всеми причиндалами. Ну, знаете, чтоб хор был, цветы там, орган здоровенный и колокола чтоб трезвонили.
Чудовище кладет мне лапищу на плечо и скалится:
— Ты ведь любишь хороший динь-дон, да, пупсик?