В клетке (СИ)

— Теперь о законах. Мы ужесточим контроль за поддержанием правопорядка. Того произвола, что творился ранее, допускать больше нельзя. Поэтому свободное перемещение по лагерю вне часов прогулки, о которых будет объявлено позже, запрещено. И возможно только с разрешения начальника или куратора Альегора. И это касается ВСЕХ, включая мастеров и Смотрителей. Любое правонарушение здесь, в этих стенах, должно наказываться максимально жёстко. Я напомню, что для провинившихся у нас здесь есть особое место. Клетка. И она опять начнёт принимать посетителей.
На лицах людей появился ужас. Самая страшная из всех легенд о лагере касалась именно Клетки. Мощнейший артефакт и орудие пыток, появившееся здесь ещё задолго до Войн Хаоса. Такая угроза, стоит ей лишь только привестись в исполнение, навсегда поселит страх в душу любого, кто знает, о чём идёт речь.
— Мы с вами начнём жить по-другому. Ещё раз хочу поблагодарить за такую возможность Совет Государств и Гролага Керосского. Благодарю вас, господа, за доверие. Сначала будет нелегко. Но лагерю новая жизнь пойдёт на пользу. И его заключённым тоже. У меня всё.
— Ну вот, накаркал! — повернулся к Хугину Мунин — Дурное предчувствие у него! И что мы теперь будем с этим делать?
— Думаю, этот вопрос не только у нас на устах. Что с этим сделает Торгвар — вот вопрос.
— Скоро узнаем, Хуг.
— Да, брат. Скоро узнаем.
Братья шли в сторону дома Торгвара. Шли собирать вещи и выяснять дальнейшую свою судьбу. Она видели зарёванное лицо Аммир, в последнее время сперва потерявшую защитника в лице Стержня, а затем и место прислуги в доме Гролага. Торгвар как раз перетянул её к себе. А теперь бедняжке предстояло отправиться обратно в бараки распределения.
Видели озадаченных Кремня и Амрена. Видели крайне мрачного Торгвара, что спешил куда-то. Вероятнее всего, шёл на разговор к Гролагу.
Видели Эспер. Даже остановили и уточнили, как дела у Волка.
— Без изменений. — ответила женщина, и братья подумали, что относительно Крематория это правда. Их жизнь сегодня не изменилась. Не стала лучше, не стала хуже. В этих волнах из чернорабочих и мастеров, готовых схлестнуться, Крематорий был ровно посередине.
— Волк! Надо его вещи собрать. — вспомнил вдруг Мунин.
— Верно! Догоним Эспер, и за дело.
XXXVI
— Никогда сюда не спускался. Вы знаете, что об этом месте ходит множество самых жутких слухов. И в живых тут никого надолго не остаётся. А, если кто и остаётся, то с ума сходят от того, что Клетка поблизости. Что на это скажете? — голос Маора был учтив несмотря на то, что разговаривал он с обычной заключённой.
Он навёл справки и знал историю Эспер. И девушку ему было откровенно жаль. Ещё одна несправедливость этого мира. Когда в такие места попадают реальные преступники — он мог понять. Но когда девочки просто продали, как ненужную вещь, а потом система, что должна была ей помочь, сама же бедняжку пережевала и выплюнула… такого не должно было случиться. Но, помимо жалости, Маор ещё и восхищался Эспер.
Она не сломалась, смогла найти свой путь в этой жизни. Вон, даже заместителем Старшего Смотрящего стала. А если вспомнить о могильной лихорадке последнего, то и вовсе, вполне может претендовать на звание Старшего Смотрящего Крематория. И пусть, с лёгкой руки самого же Маора, данный титул теперь сулил куда меньше выгод, путь маленькой и хрупкой, но абсолютно несгибаемой девочки его вдохновлял.
— Не знаю, что там с сумасшествием и безумием. Тут уж со стороны виднее, должно быть. Но умирают могильщики действительно очень часто. Причём чаще всего от могильной лихорадки. Причём раньше ещё чаще гибли. Но Волк, наш новый Смотрящий, значительно продвинулся в улучшении нашей жизни.
Признаться, сперва Маор в это не особо поверил. Ну нахваливают начальника, чего бы и нет? Тем более, что о Волке даже справки наводить особо не нужно было. Этот мрачный юноша в своё время отбывал наказание в бараке у нынешнего куратора. Водил дела с Торгваром, имел очень жуткую репутацию. Собственно, не давать больше свободы действий в лагере таким, как Волк, было частью планов Маора. Это раньше на подобное, пусть со скрипом, но приходилось закрывать глаза. А теперь времена настали другие. Такой отморозок, на взгляд Маора, вряд ли был способен заботиться о ком-то, кроме себя.
 
Тем удивительнее было то, что он увидел. Эспер уверенно вела экскурсию, рассказывая и показывая, как было, и как стало.
— Это Ямы. Раньше здесь, по всей территории, был густой лес, бурелом, где-то овраги и заболоченность. Сейчас, сами видите, территория, куда могут падать тела, выровнена, выстелена. Мы называем это площадкой. Или площадью хладных тел.
— Мрачный юмор. — заметил Маор.
— Какой есть. — не стала спорить Эспер — Забирать отсюда тела не в пример проще. Опять же, раньше мы тащили тела на волокушах, по вытоптанным тропам. Сейчас же Волк раздобыл мулов, телеги. Мы вымостили одну дорожку. Работа ускорилась в разы.
Они шли по дорожке, и куратор действительно видел, что этому месту пытаются уделить должное внимание. Дорога была выложена аккуратно. Видно было, что сделано было не профессионалами, но за дорогой явно следили и постоянно улучшали её состояние, делая удобной для транспортировки грузов.
— Эй, Гавр! — позвала Эспер и пояснила Маору — Как видите, у каждого могильщика теперь спецодежда, по три комплекта у каждого. Плотные маски в том числе. Шанс подхватить лихорадку, да и всё остальное, упал.
У подошедшего могильщика, Гавра, Маор тоже расспросил, как жизнь.
— Грех жаловаться. — ответил тот — Раньше выживали. А теперь как люди живём. Работа тяжёлая, но то плата за грехи наши.
На Эспер могильщик смотрел с благоговением, а о Волке отзывался с настоящим, не наигранным уважением. Неужто и впрямь такое преображение здешних мест — заслуга Волка?
— Я, почему-то, не видел тел. Я помню, как рассказывали, будто здесь месяцами разлагающиеся трупы лежали? Врали?
— Да нет, не врали. Раньше мы попросту не справлялись с работой. Работала лишь одна печь Крематория. Очень много времени отнимал элементарный быт. Когда я сюда попала, было лишь общее помещение для жилья. Прямо через него тела к печи и таскали. Да и нужду, уж извините, кто где мог, там и справлял. Есть готовил каждый сам себе. Чаще всего то, что не забирал Крукед, прошлый первый заместитель.
— А теперь что, не забирает?
— А помер он, к счастью.
— К счастью?
— Да, к счастью. Бывают монстры, которые выглядят как люди. Говорят тоже, как люди. Сразу и не отличишь. Но только они всё же монстры. Такие, рядом с которыми людям не выжить. Крукед был из таких. Вот, смотрите. Добрались. Это жилой дом. Мы его отдельно возвели. Внутри пока ничего толком не сделано, но мы работаем над этим. Там у каждого будет своя маленькая комнатка, представляете? В планах у Волка каждому по маленькому домику поставить было, но материалов на такое не напасёшься. А вот там, видите. Там душевые и баня. Причём Волк поручил сделать мужские душевые отдельно от женских. Хотя женщина тут одна. Ребята поворчали, но сделали. Так что у меня, фактически, ещё одно отдельное помещение. А ещё вода там теплая. Нагревается в бочках от стен Крематория. Все моются после работы. Особо трудно было скважину пробивать. До этого-то колодцем как-то обходились. Но спорить с Волком занятие бесполезное. А вот там новый ход к печам. Старое жилое помещение используется всё меньше, но Волк всё равно распорядился не задействовать его в работе. Вот и печи. Раньше работала одна, но сейчас все три восстановили. Как-то Волк выменял в лагере старые чертеже семейства Топф. По ним и сделали.
 
Поэтому и тел нет, сделал вывод Маор. Искать проще, доставлять проще, печей больше. Быт налажен, болеют меньше, устают меньше. Никакой кровавой диктатуры, люди работают, понимая, что от этого зависит и их выживание. Неужели Волк, обычный заключённый, смог сделать здесь то, к чему так стремился и сам куратор? Это следовало обдумать.