Базис (СИ)
Собрал самые смачные слухи. Человек десять слышали подозрительные звуки, мелькавшие тени, пьяный ор и прочие признаки неугомонного веселья и морального разложения. А забулдыга Гераст, один из постоянных собутыльников одноногого, всегда обладавший и славящийся неуемной фантазией, живописал такие картины, словно сам находился в сарае и свечку держал. Два серебряных помогали вспоминать жутчайшие подробности, клясться и оставлять подписи.
— У меня гусак пропал! — остановил меня дед из Рода Окуней, когда я возвращался на ристалище на последний поединок.
— А это тут при чем? Я узнаю из первых уст про ночное происшествие, — степенно ответил старику.
— Где свиньи, там гусь! — непреклонно заявил дед, — Так и пиши, после их похождений у меня пропал со двора гусак! Здоровенный, как гарпия, злющий, куда тем лирнийским псам, но добрый гусь! Добрый!
К нему присоединилась бабка, имя которой в памяти мальчишки не отыскал:
— И про меня запиши! Про меня! У меня коза занедюжила! Только вчера вечером еще, как молоденькая скакала! Прям, как молоденькая! С утра же в хлев захожу, гляжу, а она лежит на боку бедненькая, подняться не может. На меня смотрит, в глазах слезы, и только жалобно: «мее, мее, мее»… Ночью же я звуки подозрительные слышала…
— А у меня собака волком глядит, зубы скалит. Никогда такого не было! Хороший пес… Похоже, был… — с трагизмом в голосе сообщил незнакомый мужик, — Тоже звуки слышал!
— А у меня…
— Вот откуда ветер дует! И у меня корова, как-то странно поглядывает… — погрозила кому-то пальцем дородная тетка, — И орал кто-то ночью рядом!
— А они — не помню! Не помню! — влез незнакомый старик с козлиной бородой, — Столько бед за одну ночь. Столько бед! Вот раньше такого не было!
— И не говори, Горостан, и не говори…
В общем, какие можно сделать выводы после работы с населением? Погуляли друзья на славу. На бедолаг добрые черноягодцы списали и повесили все, от потерявшего где-то глаз кота до давшей мало молока коровы.
Когда я выходил на ристалище, староста восседал под навесом и довольно улыбался. Кром еще не знал, насколько он лют и непримирим к братьям нашим меньшим, как всякий настоящий артультовец.
Глава двенадцатая
09.05.589 от основания Новой Империи, Черноягодье
Наконец-то финальный аккорд, а там дел выше головы, вон дядюшка предвкушающе взирал с крыльца. По глазам и лицу читалось, как он уже продавливает и додавливает бешеного мальчонку.
Довольно интересно, но с каждой моей победой, с каждым взглядом на передаваемые мне книги, Куница все больше и больше излучал довольствие, а также некий азарт. Я же замечал, что его присные исчезли с площади все, как один, включая женщин и детей.
Когда мы с противником встали друг на против друга, дождь стих. Дед, опиравшийся на палку, едва над нами опустился купол, преобразился. Расправил плечи, отбросил клюку в сторону. Посмотрел с неким превосходством, а затем заговорил вполне себе сильным голосом:
— Мальчишка, ты хоть и грязный, и недостойный ронец, но сделал для Рода Куниц многое. Ты собрал то, что нам требовалось — настоящие сокровища, получить которые при других обстоятельствах у нас вряд ли получилось бы.
Я молча смотрел на помолодевшего в одночасье визави, теперь он выглядел лет на пятьдесят, взгляд хоть и жесткий, но расслабленный. Отметил, как неожиданно встрепенулась Ванесса, посмотрев куда-то в сторону родовых угодий Куниц. Туда же перевел взгляд Турин.
— Каким бы героем ты не был, — не дождавшись от меня какого-либо ответа, продолжил монолог деятель, — Сколько бы ты драконов не убил — это не поможет. И уже совсем скоро ты познакомишься с нашим покровителем. И кровью клянусь, это знакомство ты не переживешь, дитя Эйдена!
Не успел он замолчать, как раздалось громогласное:
— Начали!
Не знаю, каким чутьем обладал противник, но мгновенная практически телепортация не застала его врасплох. Точнее, не так. Я оказался рядом, клинок «Когтя» превратился в смазанную линию, даже в моем запредельном восприятии. И еще мне показалось, что кинжалы обрели некий псевдоразум — от них просто исходила жажда крови и жажда убийства. Казалось, ничего не могло остановить руку, а старика отправиться в царство Мары. До шеи оставались считанные сантиметры, когда…
Бдух!
Заглушило неплохо.
Я сам не понял, как начал стремительно удаляться от цели, а еще от нее во все стороны плеснуло тьмой. Одновременно отмечал множество деталей, вот Ванесса сорвалась с места, чуть запаздывая за ней метнулся Турин…
«Левитация», «Падение с небес», и уход в длинном перекате в сторону. Замер. На месте Куницы сейчас клубилась тьма, в которую врезался канат искажений, если провести гипотетическую прямую, то конец отрезка находился, как раз где-то в логове этого зверья или в той стороне. Сам поток не просматривался ни в одном из режимов. «Взор Арракса» тоже ничего не рассказал, как и не мог просветить завесу, под которой никто хороший не мог скрываться, априори.
А еще от нее веяло ужасом. Нет, не так, по позвоночнику гулял мороз и волосы начинали шевелиться на затылке. Мысли путались, сбивались на пораженческие. Дважды убедился, что абсолютная ментальная защита работала, как и в «Обруче Горра» никуда не исчезала энергия, но «Восприятие» четко фиксировало неизвестный вид облучения. Именно с ним связывал панические настроения и страх.
Задавил. Но нет-нет и холодок пробегал по коже.
Это все отметил в доли секунды.
И тут же отправил в клубы тьмы три огнешара, туда же полетела, выпушенная словно из древнего орудия, ледяная граната, и вишенкой на торте послужили копья праха.
Все исчезало без следа. Как в бездну кануло. Может, это она?
Замер.
Ждем.
Пока невидимость не использовал. Рано. Нужно разобраться, что за дрянь явилась на огонек. На лице дер Вирго отметил обеспокоенность, он оказался рядом с магами, держащими защитный купол и что-то им оскалившись кричал. По губам прочитать не удавалось не тот ракурс.
Секунда, вторая…
Вот командир штрафного легиона Раст Снежный из Рода Огненных волков вместе с окружением, стоявший в первых рядах, рванул в ту же сторону, куда до этого Ванесса и Турин.
Прошло долгих восемь секунд, когда наконец вражеская маскировочная завеса спала и я увидел гостя. Никакими тотемами обычного зверья здесь не пахло. Это был пережиток древнейших времен.
Реликт, мать его.
Если древнему земному тираннозавру придать антропоморфные черты, увеличить передние лапы до полноразмерных, заменить хвост на более тонкий и длинный с ромбовидным костяным навершием, развить мышцы и поставить эту конструкцию на четыре конечности, в результате чего она достигала бы в холке около двух с половиной-трех метров, то получился бы приблизительный портрет. Но неизвестный художник пошел дальше, он вытянул морду, не убирая острейших зубов, и дополнительно воткнул на массивный лоб два рога, больше похожих на огромные изогнутые кинжалы.
Еще у твари была интересная шкура, точнее верхний ее пласт. Она походила на имеющуюся у земного панголина, но с нюансами. Миг, и перед тобой забронированный полностью монстр, а в следующий — тварь, сплошь покрытая бритвенно-острыми треугольными шипами. Но и под этим доспехом скрывалась явно прочнейшая чешуйчатая кожа. Несколько раз монстр ощетинивался. Он словно планомерно проверял работу всех органов или узлов. Ведь зачем-то воткнул без всякой видимой пользы в каменные плиты площади навершие хвоста, которое легко и просто преодолело сопротивление? Затем резанул шестью когтями передней лапы по поверхности, погрузив их наполовину в гранит. И несмотря на влажность высек искры.
А затем урод поднял голову и рыкнул.
В следующий миг ему прилетело из всех «орудий», все дело в начинающей у меня развиваться ящерофобии — видел их, а рука сама к огнешарам тянулась. Но безрезультатно три мощнейших заряда плазмы бессильно стекли со шкуры, даже не опалив ее. Пламя от огненной гранаты взметнулось под брюхом динозавра, облизало его — вот и весь эффект. Копья праха тоже не нанесли урона — бессильно осыпались.