Ледяной Принц (ЛП)
— Нет, это не так.
Он приподнял плечо.
— Так и есть. Я убедил Талмейджа поднять тебя. Твоё проклятие умерло бы вместе с тобой, если бы я позволил событиям развиваться так, как ты изначально планировал.
— Ты не виноват. Я принял эту новую жизнь. Это всё моя вина.
Я ценил его чувства, но в мире не было ничего, что могло бы облегчить вину за то, что я сделал, или бремя, которое мне пришлось бы нести, если бы я продолжал жить. Как бы я продолжал жить дальше? Отчаяние пронзило меня изнутри и приковало мои ноги к земле. Я не мог вернуться в Круор.
— Нок? — Костя придвинулся ближе.
— Я не могу вернуться.
Повернувшись, я посмотрел на него всей силой своего взгляда и молился, чтобы он понял. Молился, чтобы Талмейдж понял. Что, как бы я ни ценил этот дар жизни, который они мне преподнесли, я не мог подвергать опасности никого другого.
— Рядом со мной никто не в безопасности. Я… я найду новое место для жизни. Один.
Костя поджал губы.
— В этом не будет необходимости.
— Я серьёзно. Ты должен отпустить меня. Пожалуйста, передай Талмейджу, что я сожалею.
— Нок…
— Чёрт возьми, Кост.
Я ощетинился, давясь словами и непреднамеренно сокращая его имя. Почему он сопротивлялся? Почему теперь его волнует это, после стольких лет? Проведя рукой по лицу, я сделал несколько вдохов, а затем посмотреть сквозь пальцы.
— Прости. Костя. Просто… Это к лучшему.
Между нами воцарилась тишина, если не считать завывания ветра, который продолжал хлестать по открытым равнинам и врезаться в наши тела. И всё же никто из нас не пошевелился. Мы стояли одни, как кладбищенские статуи, невозмутимы мертвецы. А потом Костя изобразил на лице самое близкое к улыбке выражение, которое я когда-либо видел.
— Кост… Меня уже сто лет так не называли.
— Прости, это просто вырвалось.
Он покачал головой.
— Всё… хорошо, — с прерывистым вздохом, который, казалось, ослабил что-то в его груди, что-то неуловимое и полное невысказанных эмоций, он обратил свой безжалостный взгляд на меня. — Мы найдём лекарство. Ты никуда не пойдёшь.
Взгляд, который он бросил на меня, не допускал никаких аргументов. Я с трудом сглотнул.
— А до тех пор?
Он сократил расстояние между нами и положил руки мне на плечи, колеблясь всего секунду, прежде чем позволил своим пальцам крепко сжать меня.
— Ты борешься с этим. Ты борешься на каждом шагу своего пути. Ты устанавливаешь дистанцию между собой и всеми остальными. Те, кто тебя не знает, не поймут разницы. А те, кто это знают… — он слабо усмехнулся. — Мы всё поймём. Тебе просто нужно быть… холодным.
Смех, вырвавшийся из моей груди, был почти истерическим. Холодным. Это я мог бы сделать. Я был слишком отчуждённым, по мнению моего отца, никогда не поддерживал правильные отношения с нужными людьми в замке. Не зря я заслужил титул Ледяного Принца. Я просто никогда не думал, что снова приму его.
— Единственный человек, с которым я был хоть отдалённо близок, это Талмейдж… а теперь и ты.
— Да, хорошо… — он откашлялся, и слабый румянец коснулся его ушей. — Тебе придётся запереть свои эмоции подальше хотя бы для того, чтобы защитить тех, кто тебя окружает. Во всяком случае, сейчас. Ты понимаешь? — слова Коста были холодными и официальными, но в его взгляде было что-то почти тёплое.
Меня совершенно сбивало с толку, что сейчас, когда он полностью осознал моё проклятие, он решил предложить некое подобие дружбы. Дружба, которую я не мог принять или действовать в соответствии с ней. Но знать, что это было там, знать, что кто-то работал со мной, чтобы бороться с немыслимым… Эмоции переполнили мою грудь, и я быстро запер их в ледяной клетке. Я больше никого не потеряю из-за этого проклятия. Медленно я отвёл его руки в сторону. Шагнул за пределы его досягаемости.
Чтобы не показаться обиженным, он кивнул и поправил очки.
— Ты можешь это сделать?
— Сначала Ледяной Принц, теперь Ледяной Убийца, — покачав головой, я бросил ещё один взгляд на могилу Боуэна, а затем направился к выходу. — У меня были годы практики. С моей стороны было глупо думать, что я когда-нибудь смогу оставить эту часть себя позади.
Кост пристроился рядом со мной, глаза его были напряжены, а взгляд прикован к чему-то, чего я не мог видеть.
— Не волнуйся. Мы найдём выход из этого положения. А пока нам нужно провести исследование.
После всего, что Талмейдж и Кост сделали для меня, я мог, по крайней мере, дать им шанс. Я знал, каково это — жить с сожалением, нести ответственность за последствия, о которых я и представить себе не мог. Если бы Кост действительно считал себя ответственным за меня, за моё нынешнее затруднительное положение… Мой взгляд скользнул к нему. Я не хотел, чтобы он жил с тем же грузом, который я нёс в своей груди. Даже если мы так и не найдём лекарство, и я в конце концов уйду, ради его безопасности и безопасности всех остальных в Круоре, по крайней мере, мы попытаемся.
Когда мы протискивались через скрипучие ворота кладбища, я оставил позади не только тело Боуэна. Я оставил свои эмоции с ним и молился, чтобы ни у кого в этом мире никогда не было возможности снова их откопать.
ГЛАВА 22
НОК
СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ
Через несколько часов мы достигли северных берегов озера Лума. Большая луна низко висела в чернильно-чёрном небе, а тысячи звёзд рассыпались по огромному пространству. На севере прорезывался заснеженный горный хребет, а завывающие ветра неслись через каньоны, удаляясь по безлесным равнинам. Пропитанный льдом туман лип к нашим лодыжкам и полз вверх по икрам, вызывая холод, от которого невозможно было избавиться даже при движении.
Дрожа, Лина поплотнее закуталась в плащ.
— Безопасно ли разбивать лагерь? Я не выживу, если не смогу надеть шерстяные бриджи.
— Мы можем выделить несколько часов, — я притянул её ближе. — Нас не рискнут искать тут ночью.
— Я заберу наши вещи. Сомневаюсь, что Ток хорошо перенесёт этот холод.
Она протянула руку и направила свою силу. Кожа была скрыта её одеждой, я не мог видеть разросшуюся сеть благоухающих ветвей и листьев, пока Лина готовилась войти в царство тварей. Я не знал, что она была готова, пока цветы не обрамили её висок и не выползли из-под линии волос. Лина исчезла, чтобы забрать наши вещи, и через несколько мгновений появилась с большим количеством сумок, и румянцем на щеках.
Мы без колебаний принялись за работу, соорудив единственную палатку из толстого ветрозащитного полотна такого же белого цвета, как и наше окружение. Схватив ближайший камень, Озиас вбил колья глубоко в вечную мерзлоту земли. Мы вчетвером ворвались внутрь, и он запахнул открытые створки, чтобы сдерживать завывающий ветер. Кост сунул руку в карман и извлёк маленький светящийся шар размером с речной камень. Мерцающее тепло вспыхнуло в его центре, окрасив пространство тёплым свечением. Тут едва хватало места для четырёх человек, чтобы спать бок о бок, но при таком холоде тепло тел было далеко не тем, на что можно было жаловаться.
— Я знала, что будет холодно, но, святые боги, это безумие.
Лина присела на корточки и принялась перебирать сумки, пока не нашла свою. Дрожащими пальцами она потянулась к застёжке на её шее, и её плащ опустился вокруг зимнего платья.
Кост встал на колени и открыл свою сумку.
— Как только рассветёт, мы должны выдвигаться.
Лина повернулась к нам спиной и начала раздеваться.
— Азад выходит ночью. Мы будем там, когда завтра взойдёт луна, с нами всё будет в порядке.
Озиас развернулся лицом к выходу из палатки, бросив извиняющийся взгляд в мою сторону. Кост держал подбородок аккуратно подтянутым, намёк на розовый оттенок скользил по верхушкам его ушей. Несмотря ни на что, было трудно не рассмеяться. Щепотка тепла растопила ледяную хватку на моём сердце.
Боуэн привёл меня прямо к ним. Как только мы оказались у ворот и скрылись из виду, мы нырнули в тень, проскользнули через канализационные ворота и снова появились на краю озера Лума. И там, рядом с Линой, стояла Амира. С её золотистыми волосами, широко развевающимися на вечном ветру, она задержалась рядом с Линой и провела пальцами по шее моей связанной пары.