Царь Горы (СИ)
Терентьев сердито хмыкнул и покрутил головой. Я ощутил его смятение и даже панику, и стал дожимать.
— Меня нет в списках живых. Официально я погиб у стен башни. Так что опыт помирать — имеется. Разве не по этой причине я оказался здесь⁈ Сколько бы я ни протянул, этого времени должно хватить, чтобы изучить эту штуку и хоть какие-то миры наугад, и найти способ передать информацию.
— Ну хватит! Я тебя выслушал, а теперь прости. Я получил четкий приказ сворачивать экспедицию. Бункеры и тоннель заблокированы. Так что переправить к башне оборудование невозможно. Охрана, что стоит там, мне формально не подчиняется. В течении двух дней я обязан передать собранные материалы. Вопрос с твоим воскрешением, решим чуть позже.
— Упускаете момент, Александр Николаевич.
— Даже если я закрою глаза на то, что ты соберешь рюкзак и уйдешь к башне, не даст нам возможности удержаться в лидерах. Сколько снаряжения ты способен утащить на плечах?
— Пока мы здесь треплемся, уходит драгоценное время. Мне нужно всего пару часов. В бункере нет посторонних, так что утечка информации минимальна.
— Откуда тебе известно про «крота»?
— Да не идиот, наверное, смог догадаться.
— Есть мысли на этот счет?
— Я далеко не всех сумел просканировать. Обратите внимание на Хаджиеву, что-то с ней не так. С некоторыми так до сих пор и не знаком лично, так что сказать уверенно не могу. Но есть люди, которым я доверяю.
Помещения лаборатории пришлось заблокировать. Терентьев, видимо, все же внял моим доводам и своим приказом вывел всех сотрудников из бункера, в то самое время пока Коля Самохин и Наташка Жилина таскали со склада ящики с оборудованием. Им помогали Лешка Краюхин и Олег Кудрявцев.
— Черная жидкость — субстанция весьма нестабильная. Я не смог провести комплексный анализ вещества, а теперь рискую и вовсе его лишиться, — бубнил растерянно Антон Петрович Нестеренко — профессор геологии, — по настоятельной просьбе Виктора, мы вылили содержимое фляжки на пол лаборатории и получили огромную лужу…
— Края лужи становятся твердыми, — подхватил я слова профессора, стараясь дополнить информацию, — портал закрывается. Высокая электрическая активность в самой башне натолкнула меня на мысль о том, что стабильность существующих порталов связана именно с этим. Мы подключили к чернильному пятну напряжение в полторы тысячи вольт. Кажется, оно его словно поглощает не пережевывая. Это значительно замедлило кристаллизацию вещества, но не остановило.
— За прошедший час диаметр прохода сузился на десять сантиметров, — подтвердил Нестеренко, с опаской поглядывая на дрожащую поверхность, — еще час, не больше, и туда даже ребенок пролезть не сможет.
Вспотевшие Олег Кудрявцев и Николай Самохин притащили в тусклое помещение лаборатории еще два тяжеленых ящика.
— Сколько еще оборудования вы собрались перетащить из ангара? — поинтересовался Терентьев, явно недовольный всем происходящим. Он, словно Плюшкин, отслеживал каждый ящик.
— Да хоть все, что есть, — буркнул Петрович косясь на меня, — оставаться неизвестно где, без самого необходимого — совсем не хочется.
— Расценивать это как неподчинение моим распоряжениям? Или позвать охрану у бункера⁉ Вам только дай пальчик — по локоть откусите!
— Белов один может не справиться. Оборудования очень много.
— Самохин! А как я по-твоему доложу о пропаже техника группы⁉
— Двух техников. — Вмешалась в разговор Наташка Жилина.
— Да мало ли как, — ухмыльнулся Петрович, пожимая плечами, — пропали без вести, ушли в самоволку, нарушили прямой приказ.
— Так не пойдет! Я немедленно отменю свое решение. Все останутся на своих местах! Ты старый черт, хоть можешь себе представить, что такое рассказывать семьям о погибших! Виктор крепкий парень. Он справится, коль сам решил ввязаться в эту авантюру. Ни ты Самохин, ни ты Жилина, не пойдете вместе с ним. Об этом не может быть и речи.
— Александр Николаевич, дорогой мой, здесь не меньше тонны оборудования. Ему пара лишних рук не помешает.
— У Белова как у кошки, девять жизней, и сколько он успел израсходовать — я не знаю. А вот на ваш счет все предельно ясно. За список потерь меня итак отдадут под трибунал!
— Я бы не стал вмешиваться, — напомнил профессор Нестеренко, — но портал закрывается. За время этой пустой болтовни, уж извините, он сократился еще на пару сантиметров.
Самохин вскрыл кофр с новым скафандром и стал снимать предохранительные пломбы. Я уже надел нижний сетчатый комбинезон и подключил датчики системы управления. Новая модель скафандра не многим отличалась от прежней, была лишь чуточку модифицирована. Генерал, захваченный всеобщей суетой, самолично помог мне закрепить все застежки и ремни, подтянул ранец и баллоны с фильтрами.
— Ныряй первым, — скомандовал Петрович. — Мы будем передавать тебе оборудование, а ты разгребай и освобождай проход, с другой стороны.
— Пожелайте мне удачи.
Я не планировал долгих прощаний. Времени было в обрез. Присев на колени, я нырнул головой вниз, опершись на края чернильной лужи.
Непроглядная горчичная мгла. Свет яркого налобного фонаря пробивает этот густой туман максимум на полтора метра. Судя по внешним признакам, место было тем же самым. Уже через пару секунд я прошел через портал полностью и буквально наступил в разлагающийся труп хитиновой каракатицы, которая валялась тут же возле чернильной лужи. Вот упрямая тварь! Пара десятков плоских червей, разного размера, брызнули во все стороны от гниющих останков. Похоже, что вредоносная, ядовитая атмосфера не оказывает на этих паразитов никакого влияния. Захрипел фильтр, закрепленный на правом бедре. Сработала система увлажнения. Приборы показывали, что в окружающей меня атмосфере совершенно отсутствуют пары воды.
Первый ящик высунулся из портала, и я еле успел ухватить его за торчащую рукоятку. Оттащил подальше в сторону и установил рядом мигающий красный маячок. Второй ящик плюхнулся на край лужи, третий уже подпирал, с другой стороны. Укладывать оборудование — не было времени, я лишь успевал принимать ящики и отбрасывал в сторону.
Температура в пещере была чуть менее комфортная, чем в русской бане. Примерно восемьдесят градусов. Тягать тяжелые ящики в такой жаре было очень непросто. Горячий и соленый пот стекал со лба, попадал в глаза и, за манжету ворота. Тело становилось липким. Впитывающий слой не успевал оттянуть всю влагу, стекло шлема запотело изнутри, но ящики все прибывали и прибывали. Судя по тому, что некоторые края пластиковых контейнеров уже были поцарапаны, чернильная лужа со стороны лаборатории стала совсем маленькой. Мне уже тесно было вертеться вокруг крохотного пятачка лужи, когда вслед за очередным, не большим ящиком показалась верхняя часть человека в скафандре. Я откинул небольшую коробку в сторону и схватил за руки того, кто пытался пролезть в сужающийся портал. С моей стороны лужа казалась совершенно нормальной, но там, в лаборатории, даже в момент моего прыжка, по краям уже твердела искрящаяся как слюда корочка затвердевшей чернильной жидкости. Вынув из лужи незваного гостя, я развернул его к себе лицом. Яркий свет фонаря вырвал из мрака перепуганное лицо Наташки.
— И какого черта, позволь спросить⁉
— Ты один с техникой не справишься.
— Хорошо, надеюсь ты не пожалеешь о своем решении.
Пластиковую банку я пронес с собой и нарочно держал под рукой. Вспоминая недавно пройденный маршрут, я буквально пробежал к тому самому большому чернильному озеру, проход через которое вел на тихую планету. Зачерпнув из лужи как можно больше маслянистого вещества, я поспешил обратно, выхватил из кармана черный маркер, плотно запечатал канистру и размашисто подписал: «Тихая планета». Тяжеленая банка с веществом опустилась в портал. Я долго держал ее руками, пока не почувствовал, что с той стороны сильно потянули. Видимо проход за это время сузился настолько, что даже пластиковая банка влезла с трудом. Я просто физически ощущал, как бока царапаются о край лужи.