Царь Горы (СИ)

Вдавив в себя еще один тюбик, на этот раз с «овощным рагу», я надел шлем и стал собираться. Плотно упаковав рюкзак, зацепил его за трос карабином и, не давая себе времени на раздумья, бросил его в темную лужу. В какую-то секунду трос сильно натянулся, но тут же ослаб. Закрыв стекло шлема, я сделал глубокий вдох и опустил голову в чернильное зеркало.
Блеклый зеленый свет заполнял все вокруг. Я видел своды огромного зала, ровные, словно бы граненные, светящиеся колонны стоящие, а порой и лежащие весьма хаотично и под разными углами. Моя голова торчала над точно такой же лужей, вот только действительно зеркально. То есть тело с другой стороны было наклонено вниз, а голова смотрела вверх. Рядом, возле лужи, лежал мой рюкзак и прикрепленный к нему трос. Это было очень странное ощущение. Оставшуюся снаружи часть туловища словно бы втолкнули, дав хорошего пинка. Я оперся на руки и буквально вынырнул из чернильного пятна на ровную каменную площадку.
Желудок, да и голова были несколько шокированы таким странным заныриванием в искаженную гравитационную аномалию, но я, подавив тошноту, быстро освоился. Присел у края черной лужи и попытался осмотреться. Необходимости в фонарике не было. Светящиеся колонны давали возможность разглядеть большую пещеру весьма подробно. Значит, башня внутри имеет немало пустот, и не является монолитом, рожденным в недрах раскаленной земной мантии. И наличие черных пятен, являющих собой что-то вроде транспортной системы, и светящиеся колонны, все это не может быть порождением земных недр.
Огромная зала, а точнее пещера в которой я находился, размерами ничуть не уступала большому крытому стадиону. Вот только с кучей всяких уступов, уровней и грудой светящихся камней даже на потолке. Некоторые колонны были сломаны, расколоты, но все равно продолжали излучать бледно зеленый свет. С опаской покосившись на индикатор радиации, закрепленный на плече, я с облегчением увидел, что фон не превышен, и даже немного ниже, чем снаружи, так что лучевая болезнь мне пока не грозит.
Позади меня послышался цокающий скрежет. Я прежде уже слышал такой звук. Буквально в паре метров от меня, извиваясь, скользя по неровной поверхности, прополз огромный червь. Раза в два больше того, что я принес в лагерь на растерзание ученым. Я поприветствовал его, кинув в него подвернувшимся камешком. Червь, не отреагировав на мои «учтивые» манеры, прошелестел к ближайшей чернильной луже и ловко нырнул в нее. Уже через секунду его не стало, а на поверхности черного вещества даже рябь не наблюдалась.
Так, становится все интереснее! Хоть и не первым, но мне все же удалось проникнуть внутрь башни. Даже больше — наткнулся на подобие лифта. Интересно, если опять нырнуть в ту же самую лужу, окажусь я на том утесе или нет? Ведь пока светит солнце, можно еще больше зарядить батареи и просмотреть другие записи в видеокамере.
Дышалось здесь так же легко, как и снаружи. В воздухе не чувствовалось никакой кислоты, горечи или каких-то еще посторонних, подозрительных примесей. Все еще придерживая стекло шлема, готовый в любую секунду его захлопнуть я медленно выдохнул, сделал еще один глубокий вздох, но теперь настолько медленно, насколько было возможно. Собственные ощущения не подвели. Воздух действительно был чист и вполне пригоден для дыхания. За последнее время, я что-то совсем расслабился. Все больше доверял аппаратуре, бездушным приборам, и совершенно забыл про собственную интуицию, уникальные способности, благодаря которым собственно и попал в этот проект. Увлеченный суетой научного персонала, занятый изучением приборов и примочек на моем костюме, или почти скафандре, я как бы вычеркнул самого себя из ситуации.
Отстегнув шлем, я опять закрепил его на поясе и стал осматриваться, делая по нескольку шагов в стороны от той лужи, сквозь которую пробрался в эту огромную пещеру. Подобных луж в зале наблюдалось весьма много. Разной формы, разного диаметра. Некоторые из них располагались даже на стенах и потолке, что почему-то меня совсем не удивило.
 
Сняв еще и перчатки, я использовал влажную салфетку, чтобы протереть вспотевшие руки, а упаковку свернул в несколько слоев и вставил в щель у чернильного пятна, чтобы отметить точку прибытия.
Изучать пещеру все же пришлось при помощи еще одного химического фонарика. Самое большое скопление чернильных пятен было возле светящихся колонн. Но и в темных углах можно было угодить в такую же лужу, не заметив в сумрачном свете. Взобравшись на небольшой уступ, я смог разглядеть крохотное озеро в правой части пещеры. Оно было достаточно большим, чтобы в него мог поместиться целый автомобиль или даже тот самый ГАЗовский вездеход, что пригнали с собой военные.
Засовывать голову в каждую лужу, не было никакого желания. Я просто осматривался, стараясь понять логику расположения чернильных пятен, переползал от уступа к уступу, взбирался на какие-то булыжники, когда вдруг понял, что оказался на потолке этой самой пещеры! Прикольно!
Такой поворот событий оказался весьма интересным. Удивляться всему что происходит, уже не было сил. Сомнений быть не могло. Отмеченная яркой оберткой от салфетки чернильная лужа оказалась метрах в десяти у меня над головой! Появилось и тут же исчезло совершенно безрассудное и авантюрное желание подпрыгнуть и посмотреть, что получится. Но вместо этого я отстегнул от пояса скальный молоток и осторожно подбросил вверх. Увы, железяка подлетела метра на четыре, крутанулась в воздухе и тут же упала мне под ноги. Не сработало. Черт! А так хотелось верить, что она прилипнет к потолку, который на самом деле пол, или наоборот. Не важно. Если я стою на этой поверхности, не испытывая неприятных ощущений, следовательно, это и есть пол. Вот так, и без вариантов и догадок. Обойдусь без теорем и гипотез, я не ученый, мне можно. Как, и посредством чего здесь все вывернуто вверх тормашками — не мое дело. Наблюдать происходящее надо с холодной головой, осторожно и последовательно. Не найдя выхода наружу, я угомонился и встав на четвереньки вплотную возле очередной, довольно большой чернильной кляксы, опять водрузил на голову шлем, захлопнул стекло надел перчатки и тут же сунулся почти на половину в проем.
С другой стороны, свет был очень призрачным, тусклым. Но явной опасности не наблюдалось. Я ухватился за край и стал подтягиваться. При нарушенных законах гравитации в этом месте и при некоторой упругости самого чернильного пятна, я с легкостью и целиком оказался на площадке скального утеса, если можно, так обозначить то место, где я оказался. Фильтр, накрученный на костюме, тут же захрипел. Вздох полной грудью показался каким-то незаконченным. От самого костюма повалил густой пар, будто я вышел из раскаленной русской бани на лютый мороз. Вот почему здесь казалось так сумрачно! Вовремя почуяв, даже не поняв, а именно почуяв, что произошло, я переключил на поясе запорный клапан и открыл вентиль кислородного баллона. Клапан фильтра теперь работал только на выдох.
К краю скалы даже подходить было страшно. Над головой черное небо, пушистые, немигающие искры звезд. Чуть изогнутая полоска горизонта и белые клочья жиденьких облаков, плывущие где-то в десятке километров под ногами. Я постарался несколькими глубокими вздохами успокоить зашедшееся частыми ударами сердце. Получилось не очень, но почувствовав поступающий в легкие кислород, организм перестал паниковать.
Высота, на которой я вышел из грота, была просто головокружительной. Невероятной, невозможной, недостижимой для простого смертного. Не будь на мне защитного костюма, который, к слову сказать, не шуточно успел промерзнуть и задубеть, то мой восторг длился бы, не больше минуты. В красках представляя себе, то ужасное влияние, которое бы могло оказать на человеческое тело пребывание на такой высоте, я поспешил вернуться к чернильному пятну. Красиво, удивительно, незабываемо, но делать здесь нечего. Неизвестно еще, в какой момент может понадобиться баллон с кислородом, так что пялиться на планету буду в другой раз, когда в руках окажется видеокамера, или фотоаппарат.