Ксандер (ЛП)

 Черт. Я ведь не могла быть…?
 Все это происходило слишком быстро.
— Мне нужно на воздух, – выдохнула я.
— Джордан, – сказал Ксандер. — Я...
— Пожалуйста. – Я толкнула его в грудь, мучительно осознавая, что за нами наблюдают. Все это было так грязно. Я чувствовала себя так, словно попала на съемочную площадку одной из тех безвкусных дневных теледрам, которые моя бабушка любила смотреть в своем доме престарелых с розовыми стенами. — Кажется, я сейчас упаду в обморок.
 Ксандер неохотно отпустил меня, но его вес сместился, и он наклонился ко мне, когда я попятилась к двери.
— Отпусти ее, – сказал Джаспер. — Это… черт, это слишком много.
— Мы уверены, что это правда? – холодный голос Кайдена прозвучал резче, чем у остальных. — Поддельное свидетельство о браке, опекунство, жестокое обращение. Много обвинений, и все они кажутся хаотичными.
 Они начали спорить: сердитый голос Ксандера кричал на Кайдена, Джаспер отчитывал своего брата за его черствость, а Джо пытался всех успокоить. Я увидела, как сотрудница, которая следила за мной раньше, высунула голову из кухни и исчезла.
  Какая хорошая идея. 
 Их голоса звучали все тише, пока я бежала по коридору к своей комнате. Или, лучше сказать, к своей камере? Еще несколько человек из персонала, все мне незнакомые, осторожно держались в стороне. При виде моего приближения они разбежались, как перепелки.
 Я едва заметила их присутствие, думая только о предательстве Ксандера и своих головокружительных страхах. Мне нужно было знать наверняка. Я должна была быть уверена.
 Весь этот стресс давил на мой мочевой пузырь, так что, когда я проскользнула в ванную, мне не составило труда воспользоваться одним из тестов на беременность, которые Ксандер купил именно для этого случая.
  Пожалуйста, только не положительный, - подумала я, закрывая глаза. Пожалуйста. Когда я открою глаза, пожалуйста, пусть будет одна полоска. 
 Только одна. Я приоткрыла глаз, и моему взору предстали две розовые полоски.
  О, нет. Вот черт. 
 Что мне делать?
 Теперь Ксандер воспользуется опекунством, чтобы заставить меня быть с ним навсегда, и наш ребенок окажется таким же пленником, как и я. Что помешает ему воспользоваться и этим?
 Прежний Ксандер никогда бы не использовал ребенка в качестве пешки для личной выгоды. Но тот, кем он стал, не был прежним Ксандером.
 Этот мужчина напоминал мне Генри.
 Более жестокую, более подкованную версию Генри, которая заставила меня переживать за него так, как я никогда не переживала за настоящего Генри.
 Он был Генри, вселившим в меня надежду на что-то лучшее.
 Мой телефон с жужжанием упал со стола, где я в спешке оставила его. Вытерев глаза от набежавших слез, я посмотрела на сообщение.
 Не было смысла звать на помощь, поняла я с досадой. Теперь, когда Ксандер прибег к старым трюкам Генри и начал следить за моим телефоном, все, с кем я переписывалась, могли быть использованы против меня. Я вспомнила момент, когда в самом начале своего брака поговорила с коллегой о некоторых своих опасениях по поводу моего «мужа». Она проявила сочувствие и пригласила меня поболтать, не зная, что наши сообщения пересылаются Генри.
 Он отвел меня в сторону и сказал:
— Ты говоришь как параноик, Джордан. Будь осторожна в общении с другими. Ты так далеко продвинулась, и будет очень жаль, если ты окажешься там, с чего начала.
 Излишне говорить, что в итоге я отшила ту женщину. Она, вероятно, все еще гадала, в чем моя проблема, и я чувствовала себя очень плохо из-за этого.
  Неизвестный: Джордан, это Мишель. Здесь для тебя цветы. Я сообщила Ксандеру, но он не отвечает. Они хотят, чтобы ты расписалась за них. 
 Неужели Ксандер пытался откупиться от меня цветами? Еще одна частичка моего сердца откололась от этого классического приема Генри. Конечно, любимой попыткой подкупа его отца были драгоценности, но я полагала, что это всего лишь вопрос времени.
 Я пнула тумбочку, отчего задребезжала прикроватная лампа. Затем взяла себя в руки и спустилась вниз, чтобы получить свои чудесные цветы-извинения, оставив телефон на столе.
 
 Мужчины все еще спорили в гостиной. Ксандер перекрикивал низкий рокот Джо. Они, вероятно, будут заниматься этим по меньшей мере час, подумала я, испытывая жалость к Джасперу. Это наверняка было травматично для него, ведь он вырос, имея дело именно с такого рода перепалками со своим отцом.
 Ксандер всегда был так внимателен и заботлив по отношению к своему брату и его триггерам. Оберегал его. Было время, когда он всегда вставал между младшим братом и отцом, защищая Джаспера от гнева Генри, словно собственного ребенка.
 Теперь он подвергал Джаспера такому же аду и не замечал этого.
 Черт, я снова собиралась заплакать.
 Я прошла мимо них к двери и вышла в сад. Дул свежий холодный ветер, разнося аромат цветов. Что цвело зимой? Я не знала. Трава? Я покачала головой, ступая в тень японского клена, который возвышался над подъездной дорожкой.
 Я не должна была удивляться, что это происходит со мной.
 Я также не думала, что Генри толкнет меня. Или ударит.
 Предательство каждого мужчины в моей жизни всегда начиналось медленным каскадом. Я не видела весь масштаб лавины, пока не оказывалась почти погребенной под ней и не могла дышать.
 Почему с Ксандером должно быть по-другому?
 Я подняла глаза, чтобы осмотреть территорию и просторную подъездную дорожку, как раз в тот момент, когда на нее заехала машина. Бронзовый Мустанг. Это была доставка цветов? Разве их обычно не доставляют в фургоне?
 Я настороженно посмотрела на нее, гадая, не было ли это дополнительной охраной. Та, которую Ксандер приставил ко мне, часто приезжала и уезжала на подобных машинах. Может, он нанял еще людей, рассчитывая оставить меня здесь.
 Возможно, его новым намерением было держать меня в этом доме под вооруженной охраной.
 Боже, я не могла рассказать ему о ребенке. Если бы он хоть на мгновение заподозрил, что я беременна, он бы ни за что не отпустил меня. Не после того, что он сказал раньше, и того голода в его глазах, когда он заявил, что надеется, что я забеременела.
 Я снова взглянула на машину, раздумывая, не обратиться ли мне к ним за помощью. Но будет ли сумасшедшая женщина, выбежавшая на дорогу, очком в мою пользу, когда дело дойдет до борьбы за мой собственный рассудок? Вероятно, нет. Ксандер сказал, что у его сотрудников на быстром наборе лечебница. Я полагала, что он подключил к моей «заботе» и своих соседей.
 Как раз в тот момент, когда я отмахнулась от идеи, машина остановилась, и из нее вышел мужчина. Такой знакомый и в то же время настолько неуместный в данном контексте, что я быстро заморгала, не в силах поначалу узнать его здесь.
 Генри.
  Генри?! 
— Джордан, – сказал он, улыбаясь так, как я никогда раньше не видела. Это была акулья и пугающая улыбка. Человека, жаждущего крови. — О, хорошо. Ты здесь. Это делает все намного проще.
 Делает проще что? Он не был похож на человека, вымаливающего прощение у единственной семьи, которая у него осталась.
 Неосознанно я шагнула к дому и почувствовала вспышку страха, когда Генри последовал за мной.
— Здесь курьер, – выпалила я.
 Генри неприятно рассмеялся.
— Неквалифицированный персонал моего сына было легко одурачить, – похвастался он. — И тебя, по-видимому тоже. Давай зайдем в дом и поговорим.
 О, Боже. Никакой доставки цветов не было. Генри обманул персонал, чтобы проехать через ворота Илиона, пообещав подарки, а сам в это время сидел в брюхе своего арендованного Мустанга.
 Я сделала еще один шаг назад от него.
— Я не хочу никуда идти с тобой, Генри.
— Ты бы предпочла, чтобы мы обсудили это в психиатрической больнице? – спросил он ядовито-вежливым тоном. — Мой телефон в машине. Я могу взять его.
 Тогда я поняла две вещи: во-первых, что бы ни планировал Генри, он не хотел, чтобы это увидел кто-нибудь на улице, а во-вторых, он понятия не имел, что Ксандер уже был здесь вместе с остальными членами семьи Генри, которые также входили в его совет директоров.