Соблазнительный маленький воришка (ЛП)

— Как, черт возьми, Хлоя Карпо получила билет?
— Ее отец руководит службой безопасности в семье Брейшо, на которую работает Басс. Трио крутых братьев, судя по тому, что я слышала. — Бронкс подходит к зеркалу, взбивая свои кудри. — Кэлвин сказал, что он пригласил его в качестве деловой любезности, что-то о том, что его дочь по-королевски облажалась с Брэйсами и нуждается в побеге.
— Эти братья не давали ему покоя. — Делюсь я. — Хлоя, одна из них?
Она приподнимает темную бровь.
— Ты действительно думаешь, что она была бы здесь с прислугой, если бы это было так?
Верно.
Потому что Бастиан Бишоп силовик в своем мире. Солдат, как мы их называем. Один из мужчин самого низкого ранга, который никогда даже не видел мужчину сверху, не говоря уже о том, чтобы стать им. И, технически говоря, он даже не такой. Вздохнув, я смотрю на девочек.
— Что мне делать?
— Не обращай на него внимания, — говорят они в унисон. — Это единственное, что ты можешь сделать.
Я смотрю на них как на сумасшедших, а они только кивают, потому что ничего не понимают. Никто этого не понимает. Я пыталась забыть об этом приключении, убедить себя, что это редкая забава, и веселье должно закончиться, но из этого ничего не вышло. Это невозможно.
Бастиан Бишоп не может быть проигнорирован или забыт. Он не допустит этого больше, чем мой разум. Он гребаный торнадо в мертвых землях, все взоры прикованы к хаосу, не осознавая этого. Снова …
К черту. мою. жизнь.
На нем костюм.
Хороший костюм, и он выглядит… неправильно.
С головы до ног одетый в хорошо подогнанный черный костюм, он то, из чего сделаны порочные мечты. Волосы черные, как у пантеры, глаза величественные, как у человека, с прекрасными чернилами, растекающимися по шее, вниз по рукам и по этим покрытым шрамами костяшкам пальцев. Атмосфера доминирования, с которой он ходит, не требует никаких усилий. Завистливый тип. Он потрясающе, дьявольски красив. Соблазнительный в лучшем и худшем смысле, но все же он выглядит… отстраненным.
Это не его костюм, и на нем нет пиджака.
Все это неправильно.
Не такой, как мой Бастиан. Не такой, как мой татуированный тиран, мой школьный панк, мой в некотором роде преследователь.
— Перестань пялиться, — говорит Бронкс с натянутой улыбкой, когда мы подходим к ее отцу. — Папа!
Мистер Бандони сияет, заключает ее в объятия и крадет своего единственного ребенка, чтобы показать ее мужчинам, стоящим перед ним, но не раньше, чем просто пожмет мне руку и кивнет в знак приветствия.
Наконец-то освободившись, я направляюсь к бару, чтобы чем-нибудь заняться, и Кайло с Кенексом быстро присоединяются ко мне.
— Мои новые сторожевые псы? Я думаю, на этот раз сначала пойду за водой.
— Учитывая, что Сай убежал так, словно его задница была в огне, да. Да, это так.
Моя голова поворачивается в их сторону.
— С чего бы ему убегать?
— Я уверен, что он где-то прячется, или проверяет безопасность, или что-то в этом роде, но он сбежал после того, как ты превратилась в зомби-Барби и замерла. — Взгляд Кайло падает на мое платье. — Кстати, ты хорошо выглядишь.
Это привлекает внимание Кенекса, и он кивает в знак согласия, быстро возвращаясь к своему телефону.
— Бишопу, наверное, не нравится твое платье.
То, как небрежно он произносит его фамилию, раздражает.
— Откуда тебе знать, что не нравится Бастиану?
— Он такой же, как мы. Я знаю.
Я на мгновение задумываюсь над его словами, вспоминая, что сказал Бастиан о том, насколько они отличаются от нас, и я не буду отрицать, что это правда. Вот почему мой отец ненавидит их.
Хотя это интересно, потому что чем больше я нахожусь рядом с ними, тем меньше они чувствуют себя чужаками. Они больше похожи на нас, чем я думала. Они сильные, жизнерадостные и трудолюбивые. Они никогда не сдаются и всегда стремятся к большему, к лучшему. Они не перекладывают вину на других, берут на себя ответственность за свои действия и не волнуются, когда их наказывают.
Я встречаюсь взглядом с темными глазами Кайло и Кенекса, и когда я слегка улыбаюсь, по-настоящему, оба мальчика кивают подбородками в знак признательности. Может быть, пришло время мне опустить стену, которую я позволила своему отцу воздвигнуть, между нами, хотя бы на несколько дюймов, потому что, если Бастиан верит, что в них есть что-то заслуживающее доверия, как бы странно это ни звучало, что-то подсказывает мне, что я тоже могу.
 
Может быть, я всегда как бы знала это. Я бы не осталась в доме, в котором они жили, если бы не хотела, верно? Внезапно Кайло улыбается, и когда официант опускает бокал с фруктовым шампанским, он качает головой.
— Нет, сегодня вечером ей нужно что-нибудь покрепче.
Посмеиваясь, я поворачиваюсь к ним лицом на своем сиденье, принимая скотч, который он мне протягивает.
— Вот это уже больше похоже на правду, — говорю я ему.
Это будет чертовски долгая ночь.
Глава 23
Басс
Бордовый цвет. Для меня это слишком близко к красному. Это то, чего, по словам этого маленького ублюдка Хеншо, он хотел, верно? Видеть ее в красном. Этот ублюдок здесь, как я и предполагал, но он еще не осмелился выйти на середину комнаты и ни на шаг не приблизился к ней. Я поймал его краем глаза, то, как его голова дернулась в сторону, а тело напряглось, когда он заметил меня, было чертовски комично, но я не доставил ему удовольствия, дав понять, что знаю, что он был там и наблюдал. Он все еще наблюдает, забившись в дальний угол, вероятно, пытаясь придумать план, который перенесет его оттуда, где он сейчас, туда, где она, без моего вмешательства.
У меня есть все намерения вмешаться, но у меня нет причин смотреть в его сторону, не тогда, когда человек, которого я хочу видеть, находится прямо перед нами, выглядящий очень симпатичным и разозленным. Прямо-таки несчастной. Она говорит, что любит этот мир, но очевидно, что это последнее место, где она хотела бы быть. Улыбка на ее лице чертовски фальшивая, но это не значит, что она не подходит любому другому человеку в этой комнате.
Они смеются, шутят и планируют встретиться после сегодняшнего вечера, чтобы обсудить какие-то дела, о которых никто не говорит вслух, но все, кажется, понимают, в зависимости от того, от кого исходят слова и к кому они обращены. Жены, если они заслужили такое право, стоят вокруг и улыбаются, кажущиеся никчемными в своем положении, но не похоже, что они возражают. Они играют в переодевания, во все блестящее и лощеное дерьмо, за которое такие женщины, как они, убивают. Может быть, даже в буквальном смысле, но кто знает.
Может быть, ее страдания не имеют ничего общего с тем, где она находится, а все связано с тем, кем она должна быть в такие ночи, как эта. Предполагается, что однажды этот мир дерьма с закулисными преступными организациями станет ее, или, по крайней мере, ее частью. По ее словам, она наследница, которая вступит во владение, когда закончится время ее отца, но если это так, то мне действительно трудно понять, почему он заставляет ее носить маску совершенства, когда он должен показать им хаос, который царит внутри нее. Те маленькие маниакальные моменты, о которых она мельком упоминает? Это то, что он должен хотеть, чтобы мир увидел. Гадюку с ядовитым укусом, а не принцессу с жеманной улыбкой.
По логике вещей, именно так он и поступил бы. Так почему же он этого не делает? Я не сомневаюсь, что на то есть причина. Такие люди, как он, в местах, подобных этому, не делают ничего по наитию.
Слева мое внимание привлекают гребаные золотистые волосы, но я не утруждаю себя разглядыванием, и ему не нужно вставать передо мной, чтобы объявить о своем прибытии. Дамиано становится рядом со мной, засунув руки в карманы, пытаясь выпрямиться выпятив при этом грудь.
— Тебя не должно здесь быть.
— Тебе следует отвалить.
Он оглядывает комнату, медленно качая головой.
— Своим приходом ты ставишь ее в неловкое положение.