Соблазнительный маленький воришка (ЛП)

Кто-то хватает меня за руку, дергая, но, когда я вырываюсь, раздается громкий треск.
— Прикоснись к ней еще раз, и я убью тебя на хрен прямо здесь, — кипит Бастиан. — Не испытывай меня.
Я игнорирую все, погружаясь в искусственное дыхание, которое не работает. Я не знаю, не слишком ли слабое у меня дыхание. Удвоившееся давление на мою грудь предупреждает меня, что может быть и хуже, но затем ее тело дергается. Все ахают, и Басс падает на колени рядом со мной.
— Давай, давай… — Я хриплю, пытаясь сглотнуть, но начинается хрип, и я хватаюсь за горло, мои глаза поднимаются, чтобы встретиться со взглядом Бастиана.
Его глаза вспыхивают от второй волны паники, затем звучат сирены, до нас долетают огни, и через несколько секунд к нам спешат врачи скорой помощи. С трясущимися конечностями я снова начинаю сдавливать грудную клетку, и Бриэль булькает, вода стекает с ее посиневших губ, и в этот момент мое тело сдается, мои глаза устремляются туда, где светловолосый брат прижимает рану своего потерявшего сознание брата.
Врываются врачи скорой помощи, и снова вспыхивает паника, когда все начинают выкрикивать приказы. Басс одним махом сажает меня к себе на колени. Я хриплю, прижимаясь к нему, его руки обхватывают меня так крепко, что почти невозможно вдохнуть хоть немного воздуха, но мне все равно, и когда он утыкается мне в шею, его конечности дрожат так же, как и мои, я прижимаю свою голову ближе.
Спасатели начинают грузить его сестру и Ройса на каталки, его тело такое же неподвижное, как и ее, и откуда-то идет кровь, но Бастиан не смотрит. Я не думаю, что он сможет вынести вид безжизненного тела своей сестры, то, чего он, вероятно, боялся, приходя домой ребенком, теперь стало реальностью. Он сжимает меня крепче, и даже после того, как крики остальных стихают, он не отпускает меня.
Я тоже не отпускаю.
Глава 36
Басс
Я могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз я плакал в своей жизни, и сегодня, глядя на прекрасное личико моей младшей сестры, это четвертый раз. Когда я вспоминаю нашу жизнь, боль, которую мы пережили, тьму, которую мы видели, конечный результат, как ни больно это признавать, был неизбежен, но о пути к нему я бы, блядь, никогда не догадался.
Всю свою жизнь все, чего я когда-либо хотел, это защитить свою сестру, убедиться, что она понимает, насколько она важна для меня, как это сделал бы хороший брат, но каким-то образом, с этими мыслями, постоянно сидящими в глубине моего сознания, я опустил мяч. И вот куда меня это привело. Я подвел ее больше раз, чем могу сосчитать, подвел себя, и я никогда этого не забуду. Никогда себе этого не прощу. Но мне от этого станет лучше. Из-за этого. Память о том, что здесь произошло, никогда не покинет меня, и кошмары будут только усиливаться, но я найду утешение в том, что моя младшая сестра не одинока. Что ее будут любить, где бы она ни была. Что она будет в безопасности и ничего не будет бояться. Что никто и никогда больше не сможет причинить ей боль. И если бы они попытались, им пришлось бы преодолеть чертову стену, чтобы сделать это. Потому что моя младшая сестра… она не Бишоп. Она Брейшо. Насквозь, блядь, насквозь.
Она была создана для этого места так же, как и я — нет.
Да, я начал здесь свою карьеру, многому научился, но меня сдерживали, постоянно хотелось большего. Вечно ждущий ответа на вопрос, почему жизнь ударила меня по лицу. Я был под каблуком у кого-то другого, и, как сказала мне моя подружка Рей в тот день, когда вручила мне чек со слишком большим количеством цифр, чтобы их можно было сосчитать, я ни за кем не стою.
Теперь я знаю свое место. Все, что потребовалось, это почувствовать, на что похожа другая, более темная сторона, и я, без сомнения, понял, где я хочу быть. И это в городке недалеко отсюда, рядом с девушкой, которая забрала мою никчемную жизнь и перевернула все это дерьмо. Соблазнительная маленькая воришка, которая выскользнула из самой ослепительной машины, которую я когда-либо видел, и ухмыльнулась мне с другого конца парковки. Которая украла мое дерьмо без малейшего страха, когда у моих ног на земле лежало тело мужчины. Девушка, которая вытащила умирающее тело моей сестры из воды, рискуя своей жизнью.
 
Я знал, что с ней и водой что-то не так. Иначе зачем бы олимпийскому чемпиону бросать нырять в мгновение ока? Теперь я знаю почему.
Больница, в которой мы находимся, управляется и принадлежит семье этого города, верхний этаж предназначен только для тех, у кого есть кровь, и только для избранных, но я сделал здесь много хорошего. Моя сестра теперь их семья, поэтому, когда я требую, чтобы Роклин находилась в одной палате, чтобы мне не приходилось находиться вдали от двух самых важных людей в моей жизни, никакой борьбы не происходит.
Моя сестра лежит в постели без сознания, а напротив нее моя девочка. Она сидит в кресле, подключенная к маскам и аппаратам, которые делают дыхание за нее, потому что химические вещества в бассейне ослабили и сжали ее легкие, лишив ее способности дышать легко и самостоятельно.
Она подвергла себя риску ради меня.
Задыхаясь в течение трех дней, будучи все это время накачанной стероидами, она ни разу не пожаловалась. Она не просила о своем личном пространстве, хотя в этой комнате полно других, кровать Ройса стоит прямо рядом с кроватью моей сестры.
Однако она начинает нервничать, из-за всего того дерьма, что произошло дома, а она до сих пор не знает и половины из этого. Понятия не имеет, что я натворил и что собираюсь сделать, как только мы вернемся. Это не тот обходной путь, которого я ожидал, когда забирал Оливера прямо из школы и запирал его в подвале, который, как ни странно, уже существовал на участке, на который я потратил кучу денег. Или, когда я схватил его отца, а потом и ее. Спасибо, блядь, за это Хейзу.
Мои брови хмурятся при мысли о нем. Черт, я не разговаривал с ним уже несколько дней. Я был так поглощен ожиданием пробуждения моей сестры и тем, чтобы убедиться, что Роклин не уйдет и не умрет у меня на глазах, что не нашел времени дотянуться до своего телефона.
Где, черт возьми, мой телефон?
Роклин вздыхает рядом со мной, и я смотрю на нее. Схватив ее руку, я подношу ее к своим губам, проводя костяшками ее пальцев по кольцу в моей губе. Она поднимает на меня глаза, ее голова опускается к стене позади нас, и на минуту в этой комнате остаемся только мы.
Я знал, что она была тем, чего я хотел, уже несколько месяцев, но это сформировалось и зацементировалось глубже. Сейчас, более чем когда-либо, чертовски ясно, что Роклин Ревено должна была стать моей.
Моя сестра чуть не погибла в воде, потому что не умела плавать.
Я не умею плавать.
Но моя девочка? Она золотая олимпийская медалистка.
Вода ее второй дом.
Я буду ее первым.
С того дня, как я приехал в этот город, и до того момента, как я встретил ее на окраине ее дома, и до этой секунды прямо здесь, для нас все было предрешено. Это должно было привести нас прямо сюда, черт возьми, привязать ее ко мне еще крепче, через единственного человека, которого я люблю, прежде чем мы вернемся к ней домой и сделаем то же самое. Ей предстоит узнать много дерьма, но она справится с этим.
Она, блядь, Роклин Ревено, королева в своем собственном праве.
А я?
Я стану ее королем.
Даже если мне придется убрать текущего …
Роклин
Когда я толкаю тяжелую дверь больничной палаты, до меня доносится голос Бриэль. Он севший и тяжелый, с рашпилем, так как давно не практиковался в использовании. Сегодня утром четвертый день. Она то приходила в сознание, то выходила из него. Теперь она окончательно проснулась, и что-то успокаивается у меня в груди, когда я обнаруживаю, что Бастиан тот, с кем она разговаривает. Он стоит на краю ее кровати и смотрит на нее сверху вниз.