Паутинщица (СИ)

Из путаных Сониных объяснений я не очень понял, собирается она там танцевать или играть на лютне. Но решил, что это не принципиальный вопрос. Приду и разберусь на месте на правах Сониного ближайшего родственника. За ее отца я вряд ли сойду, а вот за старшего брата очень даже. Тут я мысленно усмехнулся.
Знаменательный день я обвел в еженедельнике кружочком и поставил себе напоминалку в коммуникаторе. Поэтому забыть о данном событии у меня не получилось бы, даже имей я такое желание, а его не было.
Тем сильнее поразила меня Миранда, которая поймала меня возле аудитории и потащила к окошку. Девушка явно нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, что само по себе уже было удивительно.
— Ден, ты помнишь, что у Сони сегодня выступление?
— А ты откуда знаешь?
— Она мне говорила.
— Да ладно! — вот это новость!
— Так ты пойдешь?
— Ну да, — я пожал плечами, все еще не понимая, что нужно Миранде. — Ты хочешь пойти со мной?
— Нет.
Девушка выглядела смущенной. Да что в конце концов происходит?
— Ден, — она помялась, — а ты купил Соне цветы?
— Нет.
Цветы Соне? Зачем? Я удивленно посмотрел на Миранду.
— Выступающим принято дарить цветы, — промямлила она.
— Ну, не знаю, — пожал я плечами, — я в этом не разбираюсь.
— Понимаешь, я купила Соне цветы, а пойти не могу.
Вид у Миранды стал откровенно виноватым, — Может ты передашь?
— Ну хорошо. Я скажу, что это от тебя.
— Нет, не нужно ничего говорить. Просто подари.
— Ладно, — я опять удивленно пожал плечами.
— Тогда я пришлю букет тебе в комнату, — завершил разговор Миранда и оставила меня недоумевать в одиночестве.
Ближе к вечеру мне пришло сообщение со словом «лови». Я открыл дверь. За порогом висел букет ландышей, завернутых в прозрачную упаковку. Я подхватил цветы и занес их комнату. Ландыши, видимо, были зачарованы, так как от них исходило приятное бледно-голубое свечение. Я специально задернул шторы и полюбовался сияющими в темноте цветами. Интересный эффект. Красиво.
Когда время подошло к шести часам, я оделся, осторожно положил цветы в рюкзак и, не спеша, направился к школе. Школьный двор сегодня был непривычно оживленным. Родители школьников шли, кто парами, кто по одиночке. Они вели за руки малолетних сестренок и братишек учеников. Малыши шествовали принаряженные, умытые, причесанные.
Я невольно почувствовал, как всеобщее ощущение праздника передается и мне, и еще раз похвалил себя за решение прийти. Соне будет приятно, что и на нее есть кому посмотреть.
Небольшая толпа плавно перетекала внутрь школы, и вскоре я тоже оказался в просторном холле. Всех прибывших вежливо приглашали подняться на второй этаж в концертный зал.
В зале я чинно уселся на свободное место, дожидаясь начала. Вежливо похлопал главе попечительского совета, обратившегося к зрителям с короткой речью, одобрил выступление школьного оркестра и живо заинтересовался юным фокусником. Интересовал меня преимущественно вопрос, была ли здесь продемонстрирована так называемая «ловкость рук», или парень владеет зачатками магии. Хотя магией мог владеть и кто-то из учителей, спрятавшихся за кулисами.
Наконец, было объявлено, что нашему вниманию предлагается небольшая пьеса «Принцесса и дракон», поставленная силами учащихся и их руководителя, мисс Самантой Хейли.
Когда на сцене появилась главная героиня, я отметил, что девушка действительно похожа на принцессу. Ее длинное платье приятного розового оттенка загадочно мерцало. Девушка двигалась очень грациозно. Ее движения были такие плавные, что казалось, она плывет по воздуху. Собранные в высокую прическу волосы открывали длинную шею. Огромные темные глаза, вероятно, благодаря магии, загадочно светились. Зал замер в восхищении, и я тоже не мог отвести от девушки взгляд. И только когда она заговорила, я с удивлением узнал знакомый голос.
Спектакль прошел для меня как во сне. Я совершенно не запомнил сюжет, да и не старался понять, что происходит на сцене. Я, не отрываясь, смотрел на принцессу, пытаясь поймать знакомые жесты, услышать привычные интонации. Девушка на сцене одновременно была и не была моей Соней. Это сбивало меня с толку и настораживало.
 
Между тем, принц, очевидно, победил дракона (или кого он там должен был победить) и символически обнял принцессу. В моей голове сразу же ожили воспоминания о Соне, прижимавшейся ко мне на крыше. И я почувствовал, что хорошее настроение меня окончательно покинуло, сменившись глухим раздражением. А при виде того, с каким обожанием «принц» смотрит на Соню, раздражение перешло в тихое бешенство.
Желание немедленно уйти становилось нестерпимым, но я понимал, что это будет несправедливо по отношению к девочке. Поэтому заставил себя дождаться конца спектакля.
Когда ведущий начал вызывать артистов на поклоны, я взял цветы и побрел к сцене. Протянул цветы улыбающейся Соне, сказал: «Поздравляю», и даже сам удивился, как холодно и безжизненно прозвучал мой голос. Отворачиваясь, успел заметить недоумение и обиду на застывшем лице. Быстро вышел из зала, стараясь убраться подальше и не сорвать ни на ком бурлящую во мне злость.
Соня
Все было готово к выступлению. Свое очаровательное пепельно-розовое платье я успела примерить уже несколько раз. Миранда зачаровала его, и теперь плате загадочная мерцало. Я не могла на себя налюбоваться и снова и снова кружилась перед зеркалом.
Миранда передала мне также магические капли с эффектом сияния глаз. Я этот эффект тоже испробовала заранее, до полусмерти напугав в вечерней темноте нашего школьного сторожа.
Мисс Хейли сделала мне великолепную прическу. Оказалось, она это умеет делать профессионально. У нее даже диплом соответствующий имеется. Что-то типа «Исторические прически не магическим путем». В общем, наши совместные усилия по улучшению моей внешности не прошли даром.
Не прошел мимо и явившийся с каким-то вопросом в гримерку мой партнер, Эрик Маккейн. Он успел даже обратиться к мисс Хейли, но увидев меня, замолчал и явно забыл, зачем приходил. Осознав через несколько секунд, что молчание затягивается, он пробормотал: «Хорошо выглядишь, Соня», и с достоинством вышел. Мы с мисс Хейли и остальными девчонками захихикали.
Эрик учился в выпускном классе и был довольно заносчивым гадом, избалованным вниманием старшеклассниц, благодаря смазливой внешности и относительному благосостоянию своей семьи. Над таким и посмеяться не жалко.
Когда концерт начался, я сидела за кулисами и повторяла свою роль. По задумке мисс Хейли, в первой сцене у меня не было слов. Я должна была привлечь внимание зала своими грациозными, плавными движениями и походкой, которую мы специально тренировали. Я старалась ступать так, чтобы со стороны казалось, будто я плыву по воздуху, а длинное платье должно было еще больше усиливать этот эффект. А уже потом мне предстояло продемонстрировать свое искусство декламации.
И вот, наконец, наш номер объявили, и я появилась на сцене. Почти сразу же почувствовала, что мне удалось завладеть вниманием публики. В зале установилась полная тишина. Мисс Хейли советовала нам не смотреть в зал, но я не удержалась и нашла глазами Дэна. Убедившись, что он здесь и внимательно на меня смотрят, сосредоточилась на своей роли.
Эрик, вероятно, тоже вошел в роль. И в той сцене, где он обычно небрежно клал руку мне на плечо, изображая объятья, он вдруг резко притянул меня к себе и сжал так крепко, что мне сразу же захотелось пнуть его посильнее, чтобы отпустил. Но не могла же я выйти из образа. Пришлось, сохраняя на лице загадочную улыбку, прошипеть ему ухо: «Отпусти, придурок».
 
В остальном все шло довольно гладко. Я сконцентрировалась на том, чтобы декламировать отчетливо, так, как нас учила мисс Хейли. И вот я уже приседаю в финальном реверансе, а публика взрывается восторженными аплодисментами.
Занавес закрывается, и мы уходим за кулисы. А когда он открывается вновь, ведущий вызывает нас на поклоны. Я вновь ищу глазами Дена, но его уже нет на месте. Не успев испугаться, почти сразу же вижу его рядом со сценой. Он вручает мне букет и холодно смотрит на меня. Его равнодушное «Поздравляю», отзываются глухой болью в груди. Пока я в растерянности тереблю букет, Ден разворачивается и быстро выходят из зала.