Надежда феникса (СИ)

— Вы умеете исцелять? — внешний голос почему-то дрогнул, а этот, с позволения сказать, Феникс, обошел стол и приблизился ко мне. Встав непростительно близко, и теперь уже его сила не отталкивала меня, как мяч на волнах, теперь она окатывала меня с головы до ног, собираясь мягким тягучим теплом в самом низу живота.
— Умею. — Его голос был настолько низким, что, кажется, во мне отдавались его глубокие и сильные вибрации. Только сейчас я рассмотрела, насколько синие у него глаза. Насколько затягивающая эта ночная бесконечность, в которой вспыхивали и гасли искры звезд. Буквально. — Во власти императора Фениксов исцеление, перерождение, и много того, о чем в вашем мире слагают легенды. Как я уже сказал, мы можем с вами договориться, ларэй. В мои планы не входит свадьба, а в ваши — насколько я понял, оставаться в этом мире. Когда вы сделаете то, что от вас требуется, я верну вас на Землю. Все будет как прежде, вот только с небольшой разницей: ваша сестра будет жить. Жить полной жизнью. Петь как хотела всегда. Ее сила раскроется здесь, а значит, больше не будет представлять для нее угрозы ни в каком из миров. То же самое произойдет с вашей младшей сестрой. Вы всегда будете под моей защитой, под защитой императорского рода. Никто не посмеет причинить вам вред или посягнуть на вас.
— Зачем мне защита?
Он усмехнулся.
— Вы слишком мало знаете про свою магию. Она притягательна для многих. Она многогранна и универсальна, овладеть ей желают многие. И многие захотят, когда узнают о вашем пробуждении, это неизбежно. Императорская защита оградит вас от посягательства на вашу семью, на ваших сестер кого бы то ни было.
Я моргнула. Предложение было слишком заманчивым. Действительно очень заманчивым, даже несмотря на все ему предшествующее и на то, что у меня от близости этого Феникса по коже текло не то звездное пламя, не то лунный холод.
— Но? — поинтересовалась я, прилагая все усилия, чтобы не отодвинуться от него подальше, чтобы выдержать и его силу, и его близость. И то, как странно она на меня действует.
— Но?
— Всегда есть какое-то «но». Что-то такое, о чем обычно забывают сказать, когда заключают такие сделки.
Прищурившись, я смотрела на него, а Феникс неожиданно коснулся ладонью моей щеки. Тыльной стороной, скользнув по скуле, но будто повторив каждую клеточку моего тела, превратившуюся в напряженную пружинку в ожидании непонятно чего. Я глубоко вздохнула, а он произнес:
— Ваша сила, ларэй. В эту ночь вы утратите ее, возрождая мою.
Утратить силу, которой у меня никогда не было? Ну то есть она была, но я ее не чувствовала. Даже не узнала бы о ней, если бы меня не занесло сюда, к императору и его братцу. Лишиться магии, которую так и не почувствовала, а взамен спасти сестру? Разве тут могут быть вопросы?
Но вопросы почему-то были. В первую очередь внутренние — не так-то просто перешагнуть через себя и согласиться на ночь с мужчиной, которого ты знаешь две минуты… или пятнадцать. Да пусть даже он действительно привлекательный и очень странно на меня действует, все это не отменяло того факта, что мы не знакомы.
Что бы сделала Вера?
Ответ на этот вопрос пришел сразу. Вера всегда выбирала нас. Выбирала семью. Когда встал вопрос о дееспособности бабушки, которая нас вырастила, из-за возраста, Вера выстояла войну с соцопекой, прошла все тесты и подтвердила свою способность воспитывать шестнадцатилетнюю и десятилетнюю сестру. Она могла бы и раньше поехать на шоу «Голос», и, может быть, ее мечта сбылась бы еще до того, как проснулась почти разрушившая ее сила.
— Мне нужны гарантии, — произнесла я. Так быстро, как только могла: слишком велико было искушение отказаться.
— Моего слова вам недостаточно? — император приподнял бровь.
Когда он так делал, становился еще моложе, чем казался на первый взгляд. На первый — я дала бы ему лет двадцать пять от силы, а сейчас — так и все двадцать три. Сколько ему на самом деле? Хотя какая мне разница.
— В нашем мире так не принято. Мне нужен договор, который я смогу изучить. С гарантиями того, что вы поможете Вере после того, как я выполню свою часть сделки. Защиту тоже можете туда вписать, а еще мне нужна информация о моей силе. Хочу знать, что она из себя представляет.
 
Кажется, мне снова удалось его удивить — от неожиданности Феникс даже ладонь убрал, ту самую, что запускала десятки огненных волн по всему телу. Судя по всему, в этом мире фениксы и прочие не привыкли к такому деловому подходу, но, как он правильно сказал, я из прогрессивного мира. В нашем мире заключаются договора и скрепляются печатями. Как это происходит здесь — хороший вопрос, но без гарантий я не уйду.
Если речь идет о жизни моей сестры, выбор очевиден. Но речь действительно идет о жизни моей сестры, в том числе и поэтому мне нужно понимать, на что я подписываюсь.
— Что ж, договор составят и предоставят вам, — наконец, произнес мужчина. — В точности так же, как и доступ к библиотеке, где вы же сможете познакомиться с информацией о вашем роде, точнее, о ваших прародителях.
— Договорились. Теперь верните меня обратно в мой мир, потому что меня…
— Мой брат уже отправился за вашими родными. Очень скоро ваши сестры и бабушка тоже будут гостьями в моем замке.
— ЧТО?!
Возможно, получилось излишне эмоционально, но как уж есть. Не знаю, стоило ли рычать на императора, но вот императору точно не стоило решать за мою семью! И за меня.
— Ваша семья — теперь моя ответственность, — перебил он меня в тот же момент, как я открыла рот, чтобы все это ему высказать. — Возможно, вы недостаточно хорошо меня слушали, но теперь, а особенно теперь, — Феникс выделил последние слова, — когда вы являетесь залогом возвращения истинной силы императорской семьи и благополучия моего народа, к вам будет особо пристальное внимание. Не говоря уже о том, что оставлять вас или ваших сестер в том мире — верх безответственности.
— Вы могли бы назначить охрану! — не выдержала я. — Или что вы там обещали…
— Самое безопасное место для вас и вашей семьи — мой замок, — отрезал крылато-бескрылый деспот. — Покои ваших сестер и бабушки устроят рядом с вашими. Если у вас есть еще какие-то вопросы, ларэй — вы можете их задать. Если нет — вас проводят к себе и предоставят все, о чем вы просили. Завтра утром. Не смею больше вас задерживать.
Не смеет он! Лучше бы не смел другого! Например, скользить пальцами по моей щеке… которая до сих пор горела, словно его ладонь оставила на моей коже след. На столе, рядом с бумагами, лежал какой-то кругляш, и Феникс коснулся его. В тот же миг двери распахнулись, и вошел секретарь.
— Ваше величество?
— Проводите ларэй в ее покои, Дорнан, — скупо скомандовал он, и секретарь, склонив голову в поклоне, тут же указал мне на двери: мол, не задерживаемся, проходим, парашютики не забываем, и вообще нечего его императорское величество от дел государственных отвлекать.
Мне не оставалось ничего другого, как в эти двери проследовать. Гордо расправив плечи и выпрямив спину. Ох… главное, чтобы бабушку не напугали, Люба у нас сама напугает кого хочешь. Но если бабулю обидят, я этому второму братцу-фениксу, поклоннику экстремальных решений, лично повыдергиваю все перья!
Глава 3. Большая дружная семья на выезде
Приснится же такое. Нет, правда. Алые сирин, фениксы, исцеляющие любые недуги с помощью своей силы. Хотя последнее было бы неплохо, если бы не было сном…
— Вэйк а-а-а-ап[1]!
От такой побудки можно не успеть до туалета добежать, если очень хочется. К счастью, обошлось, но по ощущениям, сначала встали мои волосы, а потом распахнулись глаза. Чтобы я могла узреть сидящую на моей постели Любу, скрестившую ноги по-турецки. Наша младшая шестнадцати лет от роду обладала тем самым характером, от которого преподаватели брались за голову и пророчили ей темное будущее. В смысле, что она никуда не поступит, потому что плевать хотела на учебу.
Помимо учебы, Люба еще и на общественное мнение хотела плевать, поэтому сейчас мне явилась сестрица, сидящая на моей кровати в ботинках на платформе, рваных по всей длине джинсах, украшенных надписями, с цепочками на карманах и ремне, и в таком же рваном топе. Светлые волосы она стянула в два хвоста на манер Харли Квин. Покрасить их в разные цвета ей не дала сначала Вера, а потом я, равно как и сделать пирсинг на всех местах. Справедливо полагая, что сначала должно исполниться восемнадцать, после чего уже можно решать, что лучше делать со своей внешностью, а что лучше не делать.