Надежда феникса (СИ)

Дракон какое-то время молчал, потом улыбнулся.
— Понимаю, — произнес он. — Все-таки вы удивительная женщина, Надежда. 
Он коснулся губами моей руки и попрощался, а я еще немного побродила по пустынным дорожкам, вдыхая свежесть прозрачного воздуха и кутаясь в накинутый на плечи платок. Сила меня согревала, а произошедшее здесь словно погружало в ледяную прорубь. Сколько еще времени пройдет, прежде чем я смогу нормально жить и не вспоминать то, что увидела глазами прабабушки Лизы?
Развернувшись, я зашагала обратно ко дворцу, а поднявшись по деревянной, массивной лестнице, свернула не к себе, в сторону бабушкиных покоев. Как всегда в это время, та сидела в кресле у окна, читая то, что могло пригодиться для обучения нашей магии. Обязанности мы разделили так: бабушка занимается силой, готовит нам программу занятий, я — экономическими аспектами, разбираясь в оставленных документах, а Люба руководила слугами по инвентаризации. То есть например находила я какие-то запасы, они их проверяли, и мы вносили новые данные в наши книги.
Жаль, здесь компьютеров не было. С базами данных было бы в разы проще, но увы. Техника совершенно не дружила с магией, как выяснилось, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.
— Как проходит изучение магии? — поинтересовалась у бабули, которая отложила книгу на увесистую стопку.
— Ну что я могу сказать… скучать нам точно не придется. Но я уже набросала программу азов, чтобы все было безопасно, — она кивнула на столик, на котором лежали бумаги. — И для Любы тоже написала кое-что. Будет учить теорию, пока практика не началась.
У бабушки волосы тоже поменяли цвет, что означало: учиться мы будем вместе, а вот у Любы сила пока не пробудилась. Что самое интересное, алеть начинали даже кончики волос у Веры, по-прежнему не приходившей в себя, но с каждым днем я все больше верила в то, что с сестрой все будет хорошо. Так или иначе. Мне казалось, что здесь ее питает сама земля, питает и помогает восстанавливаться. Может быть, даже не придется нагружать дополнительными заботами Миранхарда.
Ах, как бы мне этого хотелось!
Хотелось, чтобы Вера очнулась, я бы смогла ее обнять и сказать ей столько всего! Чтобы мы снова собирались все вместе, как в старые добрые времена, только теперь не на нашей маленькой тесной кухне, а у камина. А еще можно было бы снова побыть просто средней сестрой, которой особо не надо ни о чем заморачиваться. Я бы могла отдать ей это правление алыми сирин, а сама… вот тут у меня случался затык.
Пока я не представляла, что я могу делать в этом мире, если не быть арэа. 
— Замечательно, — прокомментировала я бабушкину работу и уселась в свободное кресло. Под ее внимательным взглядом становилось немного неловко, поэтому я уточнила:
— Что?
— Я очень рада, что ты не сделала того, о чем пожалеешь. 
— Возможно, я пожалею именно об этом…
— С чего бы? — она усмехнулась. — Миранхард заглянул ко мне перед визитом к тебе и все рассказал. О том, что Легран предал огласке все случившееся много лет назад.
— Ладно, буду знать, что ты у этого дракона на особом положении, — буркнула я. — Кстати, ты случайно не кидалась в него вазами?
У бабушки стали очень большие глаза, а я уже поменяла тему:
— Значит, ты в курсе, что завтра я еду на совет.
— А ты едешь? Это очень хорошая новость.
Вот и она туда же! Решила, что я буду вести себя как обиженный ребенок?
— Не знаю, насколько она хорошая, но я еду, — ответила я и собиралась было уже подняться, когда бабушка коснулась кулона на своей груди:
— Подожди, Надя.
Я замерла, когда кулон под ее пальцами засиял. Светился он в точности так же, как шар памяти, с той лишь разницей, что сейчас сверкала крупная капля-жемчужина, а не просто энергетический сгусток.
— Это прощальное письмо Лизы, — ответила бабуля на мой незаданный вопрос. — Кулон, который я сохранила, никогда никак себя не проявлял, даже здесь. Но в день, когда ты распечатала шар памяти, он начал светиться, и я узнала кое-что еще.
— Узнала, но мне ничего не сказала?!
 
— Ты и так была потрясена. Я не хотела добавлять эмоций.
— Разве к этому можно что-то еще добавить?!
— Расскажешь сама, — мягко ответила моя невероятная бабушка и что-то едва слышно прошептала.
На этот раз мы не погружались в происходящее, а картина была маленькой, как на экране ноутбука или небольшого телевизора. Тем не менее я узнала в говорившей Лизу, уже очень сильно постаревшую.
— Надеюсь, все сработает как надо. — Она смотрела прямо на нас, как если бы записывала видео на смартфон. — Это заклинание основано на тех же принципах, что и шар памяти, но увы, в этом мире управлять магией гораздо сложнее, да еще и не так много у меня ее осталось. Поэтому я придумала привязать свою память к предмету, к чему-то материальному, чтобы заклинанию было за что держаться. Надеюсь, у меня все получится, и магия поможет вам увидеть то, что я сейчас говорю. Я не сомневаюсь, что  рано или поздно вас найдут, или вы сами найдете путь в наш родной мир, иначе и быть не может. Но я бы хотела, чтобы вы еще немного проследили мой путь, окунулись в мои чувства.
Лиза «из смартфона» на миг исчезла, зато мы увидели ее совсем другой, молодой. За ее спиной сомкнулся портал, а она упала на колени посреди улицы, на грязные камни, и закричала — отчаянно, горько и больно. Прохожие оборачивались на нее, шарахались, и она тут же поднялась и быстро-быстро зашагала во тьму переулка. Мы увидели многое: и ее первое жилье, крохотную комнатушку, и работу поломойкой, и как она встретила прадеда, который влюбился в нее без памяти. Увидели, как родилась бабушка, как она росла. Как потом прабабушка Лиза оттолкнула ее, и та уехала в другой город. Потом замелькали кадры пустых дней и одиночества — до той поры, пока прабабушка не приехала к нам. Уже была маленькая Вера, а наша мама постоянно пропадала то на работе, то встречаясь с новыми мужчинами. Потом появилась я.
Картина снова сменилась, и мы снова увидели Лизу, как на экране.
— Хотела, чтобы вы увидели, сколько я потеряла. Сколько времени, сколько прекрасных моментов рядом с самыми близкими. Оказавшись в новом мире, я была потрясена, зла, я была отчаявшаяся и ненавидела всех и вся. Мне потребовалось много лет, чтобы примириться с реальностью и своей тьмой. С тем, что я натворила. Не знаю, кого я больше ненавидела: себя или его. — Она вздохнула, поправила густую, некогда темную, а сейчас почти седую косу. — Наверное, все же себя. За то, что не успела остановить. За то, что не успела остановиться сама и поступила как он. Бесчестно. Ужасно. Несправедливо. В тот миг, когда я создавала шар памяти, во мне были только ненависть и отчаяние, сейчас же я понимаю, что все могло быть иначе. Все должно быть иначе.
Она замолчала и какое-то время ничего не происходило. Ничего вообще. Лиза просто сидела, смотрела на свои колени, а после заговорила снова:
— Я знаю, что настанет тот день, когда вы вернетесь в наш мир. И кто бы тогда ни увидел мой шар — Верочка, Надя или вы с Ольгой, Екатерина… в ваших и только ваших силах сделать все, чтобы случившееся никогда больше не повторилось. Не через силу и ненависть. Через любовь и нежность. Знаю, что я обрекла фениксов на бессилие, потому что проклятие алой сирин необратимо, что их магия с каждым днем будет слабеть все сильнее, знаю, что ни одна из вас, скорее всего, никого из них не полюбит. Но в ваших силах изменить случившееся хотя бы просто своим отношением. Не повторяйте моих ошибок. Не позволяйте ненависти и отчаянию уничтожить вас, как это было со мной.
Кулон погас, и снова наступила тишина.
— А ты ведь любишь его, Надежда, — сказала бабушка, глядя на меня.
Я ничего не ответила. Взглянула на листы с программой обучения. 
Закусила губу.
Поднялась и вышла.
Глава 20. Совет да любовь
Вот уж не думала, что оказаться здесь, в этом замке, будет настолько остро. Хотя надо было бы подумать, но у меня уже думалка отказывалась работать. Потому что вечером я вернулась в комнату к бабушке, мы собрали все книги, где может быть пусть даже минимум информации о том, что делать с этим проклятием, а за остальными пошли в библиотеку. Увы, Лиза оказалась права: проклятие алой сирин необратимо, сделать с этим ничего нельзя. Кроме того, как она и сказала, как разрушить любовью.