Веренианские Львы (СИ)
Вместе они схватили груз за его нижнюю сторону и со всей возможной скоростью направились к выходу. Несмотря на то что винтовую лестницу блок преодолел благодаря подъёмному механизму и натянутым ранее тросам, Уэллер понятия не имел, как они будут спускать такую тяжесть по внешней стороне скалы или даже по внутренней лестнице, по которой в спешке поднимались Звонски и последние исследователи, подгоняемые Дормом.
— Внимание всем! — раздался голос Джошуа. — Враг в атмосфере! Повторяю, враг в атмосфере! Десант использует маневровые двигатели скафандров вместо парашютов. Похоже, какая-то модификация. Прикрываю отступление!
— Джошуа, я иду к вам. Сперва дождёмся спуска всей группы, — ответил Дорм.
— Командир, — позвал Сэм по внутренней связи. — Мы отстаём. Разреши спуститься через склад. Там есть прямой выход наружу.
— Разрешаю, Сэм. Маргарет, если дверь заперта, объяснишь им, как её открыть.
Когда они оказались внизу, ворота склада по-прежнему оставались открытыми. Сэм обрадовался, видя дневной свет. Его руки, казалось, растянулись от напряжения, он перехватился, чтобы дать пальцам отдохнуть, и вместе с Итаном со всей возможной скоростью направился к выходу. Выбежав на синий песок, Уэллер почувствовал, как их ноша становится немного легче.
«Точно! Снаружи не действует защита от кристаллов, — подумал Сэм. — Хоть одна хорошая новость».
Запыхаясь, капитан оглянулся и увидел, как исследовательская группа сломя голову мчится к челноку. Трое Львов стреляли в направлении вершины каньона, откуда им в ответ прилетали снаряды дейрийцев.
Неожиданно равнина оборвалась, переходя в ручей с крутым берегом. Сэм без колебаний вбежал в метановый поток и сразу же захотел выскочить обратно на берег. Его ноги словно погрузили в ледяную воду, несмотря на толстый скафандр. Холод сковывал ноги, вгрызался в них, и казалось, вот-вот заморозит насквозь, но капитан продолжал шагать. Он поскользнулся на чём-то мягком. Погрузился по грудь. Итан дёрнул их ношу на себя, позволяя капитану восстановить равновесие. После секундной задержки Сворц тоже последовал за Уэллером. У него перехватило дыхание, но он справился с начальным шоком.
Пройдя сквозь ледяной поток, они упёрлись в крутой берег. Сэм решил закинуть блок наверх, чтобы после залезть самим. Неподъёмный груз, казалось, хотел сломать спины Сворцу и Уэллеру. Журналист так напрягся, что его глаза выпучились, будто хотели выпрыгнуть из глазниц. Руки тряслись. Сэм чувствовал, что у него уже не хватает сил. Холодные волны метана продолжали обжигать ноги. Казалось, они вот-вот выронят блок. Их пальцы разжались… когда ноша оказалась на синем берегу.
Водрузив артефакт, Сэм начал взбираться по камням и увидел, что почти все исследователи уже поднялись на борт. Отстреливаясь, двое Львов бежали к ручью за отставшими. Уэллер обернулся, чтобы помочь Итану взобраться. Он взял его за руку и потянул на себя, как вдруг Сворц плюнул кровью на стекло своего шлема. Он дёрнулся несколько раз, и его тело обмякло. Из баллонов на спине журналиста вырывались струи сжатого воздуха. На груди и животе виднелись несколько отверстий, покрытых уже заледеневшей кровью. Сэм посмотрел вверх и увидел прыгающих со скал людей в скафандрах. Атакующих было не меньше сорока. В облаках вырисовывался силуэт их транспорта. Сэм рефлекторно начал тащить тело Итана на себя.
— Брось его! Уходим! — раздался голос командира.
Сэм обернулся и увидел Дорма с Ваном. Полковник отцепил руки Уэллера от скафандра Итана, и журналист бесформенной грудой рухнул в холодный ручей. Вместе с Ваном командир схватил блок. В последний раз взглянув на погибшего журналиста, Сэм взялся за оружие. Уставшие руки не слушались, каждый выстрел шёл мимо. Сэм почувствовал холод и резкую боль в правой ноге. Скафандр запищал, сообщая о нарушении герметичности. Со стороны челнока промчались два ракетных шлейфа. Земля содрогнулась, и атакующие скрылись под слоем пыли и градом обломков.
Сэм попытался бежать, но упал. Боль всё усиливалась, несмотря на холод метановой атмосферы. Скафандр автоматически перетянул ногу выше колена. Утечка кислорода остановилась. Но не боль. Внутренние системы сообщали об обильной кровопотере. В глазах начало мутнеть. Сэм вновь попытался встать, но упал… как и его веки.
Глава 11. Родина
Солнечная система. Планета Терра.
Материк Лавразия. Рельский перешеек.
Город Новый Альгрид. Центральный госпиталь.
20 июля 2234-го. 11:42 (по местному времени)
В сравнении с Веренией или Азенкуром-3 эта планета была смесью свалки, пустыни, гигантского рынка и разбросанных тут и там заводов. Небо постоянно затягивала мутная дымка, сформированная промышленными выбросами и поднятой ветром пылью. Горизонт непрерывно покрывал лес из множества высоток, а редкие зелёные зоны были старательно укрыты под широкими тентами или высокими куполами, где растения искусственно получали необходимый им свет и питательные вещества. Пресной воды на планете почти не осталось, большую её часть истратили на ранних этапах колонизации ближайших систем. Это вынудило население добывать воду из подземных источников и завозить извне. Моря и океаны давно были загрязнены, что привело к вымиранию многих видов животных и растений. Всё это в совокупности с промышленными выбросами и песчаной пылью привело к значительному падению уровня кислорода. Влажность же упала ещё сильнее, из-за чего начались засухи, увеличились старые пустыни и появились новые. Атмосфера стала плотнее, из-за чего снизилась температура. Ледниковый период по-прежнему оставался лишь чем-то вроде детской страшилки, но в море больше никто не купался.
Экосистема планеты умирала. Многие винили в этом Артура-3 и кабинет министров. В этом имелась доля правды. В условиях войны правительство ценило сохранность промышленных мощностей Терры выше полумёртвой экологии, поэтому заводам позволялось работать на полную мощность и экономить на очистных сооружениях.
Однако в правительстве прекрасно понимали, что жизнь на планете станет невозможной в ближайшую сотню лет, и поэтому запустили неофициальный, но отрытый журналистами план по постепенному расселению террийцев. В первую очередь реклама и СМИ начали рассказывать о планетах с лучшей экологией. Туристические фирмы запустили дешёвые круизы до ближайших систем, а недвижимость на тех планетах стала доступнее. Помимо этого, на самой Терре была запрещена постройка многоквартирных жилых комплексов. Цены на недвижимость, а также соответствующие налоги и пошлины искусственно завысили. Это привело к почти полной остановке прироста населения, но улетать с планеты люди отказывались. Жителям столицы оказывалась всевозможная экологическая помощь, от бесплатных респираторов и очистителей воздуха до льгот на обслуживание вентиляционных систем и бесплатных кислородных баллонов. Кабинет министров не решался на отмену подобных мер поддержки, что приводило к отсутствию давления на население. Многие считали этот компромисс вполне удобным и соглашались на хороший заработок вместо зелени за окном.
Следующим шагом в плане по расселению стало давление на корпорации. Согласно идее, высокие налоги на Терре, а также льготы и гранты на дальних колониях должны были мотивировать компании на перевозку своих производств, однако невозможно повышать налоги вечно — довольно скоро они упёрлись в заданное основным законом ограничение. Конечно, некоторые фирмы покинули планету, но их место сразу же заняли гиганты, которые не боялись высоких процентов. Таким образом, кабинет министров загнал себя в тупик. Многие требовали проведения серьёзных реформ, но их предложения, как правило, были невозможными или имели ряд серьёзных проблем. Казалось, ситуация требовала радикального подхода…
Сэм попытался вдохнуть поглубже, но этого оказалось мало. К тому же грязный воздух жутко сушил горло. Уэллер приложил к лицу кислородную маску и наконец вдохнул полной грудью, глядя на тусклое Солнце. С самой звездой всё было в порядке. Светило казалось невзрачным из-за атмосферы. На Азенкуре небо почти всегда… На Верении. Сэм одёрнул себя, вновь вспомнив родную планету. Весь полёт от Маналы до Верении и Терры он пролежал в искусственной коме, которая привела к временной амнезии. В первые несколько часов ему казалось, что он только что покинул Азенкур, однако, посмотрев в иллюминатор орбитального госпиталя, он увидел грязную и покрытую гигантскими городами Терру. Воспоминания о Верении пришли на следующее утро, а через пару дней он вспомнил все минувшие годы и Маналу. О последнем он не мог рассказать врачам. Казалось, Сэм вспомнил всё, но сомнения по-прежнему оставались — откуда ему знать, что именно он забыл, если он этого не помнил?