Долгая дорога к дому (СИ)

Юноша заметил, что не он один лежит без сна, слушая пару. Сначала в одном месте, потом в другом раздались похожие звуки… быстрый шепот… смех…
Под эту музыку торжествующей жизни он и уснул.
  
14.
 
Утро встретило их ослепительным сиянием небес. Тучи всё ещё плыли ниже пещеры и солнечный свет превратил их в одно огромное снежное поле. У Элари от этого вида захватило дух… как, впрочем, и от холода — мороз был нестерпимый.
Сборы заняли лишь несколько минут. Вскоре все собрались на верхнем выступе — убежище и сама долина Лангпари остались далеко внизу. Петляющая по заснеженным скалам тропа вела ещё выше — казалось, к самому краю пронзительно синего неба.
Все взгляды невольно обратились на пару, стоявшую в стороне — Анмай и Иситтала выглядели виноватыми и Элари без слов понял, в чем дело.
— Так получилось… В общем… — тихо начал Анмай, — нам придется вас покинуть. У меня есть дела… о которых я не могу говорить.
— Какие? — ровно спросил юноша.
— Я мог бы объяснить, но молчание всё же лучше лжи. Мы расстаемся навсегда, Элари. У нас слишком разные пути. Мой новый дом будет там, за горами Безумия. Ты вряд ли сможешь пересечь их, но если сможешь — я с радостью встречу тебя. Мы обогнем горы с востока, над морем. Кстати, отдай свой пояс Иситтале.
Юноша безмолвно подчинился. Он хотел отдать Иситтале и её медальон, но она остановила его.
— Оставь себе. Мне он больше не нужен. Прости меня. Я… и Анмай… мы любим друг друга. Это уже не изменить. Прощай!
Они стремительно взмыли в небо и через минуту пропали в его сиянии. Элари показалось, что его душа умчалась вслед за ними.
  
15.
 
Отчасти это было правдой. Он словно погрузился в бесконечный сон и смутно помнил всё, что делал дальше. Они пересекли горы, потом пустыню, потом снова горы — но он не сказал ни слова за этот тяжелый многодневный путь. Лишь когда они встретились с остатками флота Лангпари и пересекли море, он начал понемногу оживать.
Их было уже несколько сот, когда они пересекли пустыню Уса-Ю и в горах Лабахэйто наткнулись на стерегущий один из перевалов гарнизон — так их отряд пополнило пятьдесят Воинов. Им вновь пришлось сражаться, когда они шли по земле сурами и Элари истратил одну магнитную пулю, чтобы рассеять и обратить в бегство их чересчур многочисленный отряд. И ещё одну — потом, когда они сражались с сурами, осадившими Твердыню — как доказательство того, что они не попрошайки. Их приняли — из восьмисот файа и людей, начавших это полуторамесячное путешествие, выжило всего шестьсот сорок. И так всё кончилось.
У Элари снова была своя маленькая комната, была работа, он вволю спал и хорошо питался. Не было лишь друзей — кроме постепенно оживающего Суру — и не было любимой. Здесь, в Твердыне, пришельцам запретили заводить детей — и им пришлось подчиниться. Элари с радостью отдал пистолет Ньярлата и магнитные пули, но эта плата оказалась чересчур высока.
Таская вонючий навоз в жаркой и ужасающе душной теплице, он как сон вспоминал свои путешествия и жизнь в Лангпари. Все они работали почти нагими и юноша не удивлялся, когда после работы, в душевой, девушки сами предлагали ему помыться вместе. Конечно, ему это нравилось, но его душа оставалась холодной — он чувствовал, что место Усваты в ней навсегда останется пустым. Однообразная работа, однообразная жизнь, угрюмые, сумрачные люди, однообразные обрывки интмных удовольствий, — всё это постепенно сливалось в его душе в один бесконечно долгий серый и скучный день.
Так прошел месяц, и два месяца, и год. Суру взял себя в руки и вступил в ряды Защитников Твердыни — пути молодого офицера и простого рабочего теплицы разошлись быстро и далеко. Нет, они остались друзьями, но вот говорить им было не о чем. Теперь лишь Янтин оставался для Элари последним напоминанием о той, другой жизни — но и он быстро вырос, стал красивым, умным и очень сильным юношей, обзавелся семьей — как образец своей расы — и Элари остался в одиночестве. Он привык к такой жизни и уже не хотел большего. Это пугало его — вся эта череда протянувшихся в будущее нескольких десятков бесконечных пустых лет.
 
Когда Суру притащил окровавленного мальчика из другого мира, Элари понял, что судьба дала ему последний шанс расплатиться по счетам. Спасти личность мальчишки можно было лишь ценой чьей-то жизни, но Элари не колебался ни мгновения. Он растянулся на столе в лаборатории, зная, что хотя бы умрет не напрасно. Последнее, что он запомнил — тоскливые глаза Суру и укол в руку. А затем он навсегда ушел во тьму.
  
Часть 3: Длинная дорога к дому
   
Глава 1: Конец и начало
   
1.
 
Закончив историю Элари, Сергей Куницын поставил точку и задумался. Записывая всё это, он словно постепенно выплывал из тьмы. Его спасла собственная молодость и череда прожитых Элари тоскливых однообразных лет — сначала в приюте, потом здесь, в Твердыне. Большая часть памяти Айскина была ещё пуста и его воспоминания свободно разместились в ней — благо, он сам, по малости лет, видел и знал немного. Элари был старше, больше повидал — и Сергей удивлялся, что смог взять над ним верх. К счастью, их воспоминания не перепутались — он понимал, где чужая память, удивительная и странная, полная самых невероятных подробностей об этом мире. А вот чужое тело его очень доставало: стать взрослым сильным парнем — это, конечно, здорово, но переселение украло у него десять лучших лет жизни и это совсем не нравилось ему. Сам Элари ему тоже не слишком-то нравился. Изучая его память, Сергей понял, что по сравнению с ним он наивен, но далеко не глуп. И не одинок, вот что главное.
Он посмотрел на неумело нарисованный Элари портрет Усваты — самое дорогое, что у того осталось. Но у Сергея, пусть в ином мире, в ином мироздании, был дом, отец, друзья… — всё, чего Элари был лишен. Вдруг ему нестерпимо захотелось вернуться туда, сказать им, что с ним всё в порядке… раньше он не знал таких чувств. "Я вернусь домой любой ценой, как бы она не была велика" — с внезапной бесповоротностью поклялся юноша. В дверь постучали.
  
2.
 
Сергей недоуменно взглянул на Суру. У того было странное лицо — растерянное и в то же время ожесточенное. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Всё, — неожиданно решившись, сказал файа. — Реактор сдох. Починить невозможно — полопались охлаждающие трубы и вытекла вся вода. Наверху всё сгорело, а понизу затопило. Персонал разбежался — там такая радиация, что не подступишься, да и смысла нет. Сегодня починим, завтра вновь лопнет — проржавело всё. Прорва наполовину пересохла — бетон горячий, лишь лужи остались кое-где, а вся вода стекла в отстойник. Сурами уже знают и через несколько дней навалятся на нас всей ордой.
— И что дальше? — спросил Сергей. Его так занимали свои мысли, что он не оценил новость.
— Дальше? — Суру недоуменно посмотрел на него. — Что ещё может быть дальше… после этого? Ничего. Они нас сомнут — у нас и патронов-то почти не осталось. Электрозаграждения сдохли, света нет, качать воду из скважин нечем — короче, тот, кто строил Твердыню, был полным идиотом. А другие идиоты ему поверили. И теперь мы все умрем.
— И ничего нельзя сделать? — Сергей спросил почти равнодушно. Его мысли были всё ещё заняты другим.
— Ну, сделать-то можно много. Только смысла в этом уже нет — бежать некуда, сражаться нечем, прятаться негде. Какое-то время мы ещё будем держаться, потом нас перебьют. А что ты предлагаешь?
— Я хочу вернуться домой, — Сергей сказал то, о чем думал и лишь через миг осознал, что произнес это вслух.
— Куда, в Айтулари? — Суру удивленно взглянул на него.
— Нет. Домой. Туда… откуда я родом. У меня там друзья и родители.
— Чудесно, — Суру сложил руки на груди. — А как?