Мечты о полете (ЛП)

Я пожимаю плечами. Я вижу, как тренируются мужчины. Большинство стоит большую часть тренировки, разговаривая. Только Осколок и Вьюга кажутся хотя бы вполовину серьёзными в плане тренировок. В самом деле, Алзона не настолько жесткая, как ей следовало бы быть — если вы спросите меня.
— Все ли бои заканчиваются нокаутом? — спрашиваю я.
Большинство из любимых историй Вьюги заканчивались человеческой смертью.
Кристал бросает поспешный взгляд на дверь.
— Это Зона меня звала?
Я не слышала ни звука. Мои глаза сужаются, глядя на неё.
— Кристал, — говорю я предупреждающим тоном.
Она садится обратно и надувает щеки.
— Ладно! Я всё равно не знаю, почему они ещё тебе не сказали.
Она откидывает волосы назад и завязывает их в тугой пучок с помощью кусочка ткани. Это тёмный эластичный материал. Не тот, что мне нужен для вуали, если только я не хочу заходить в каждое здание между этим местом и замком.
— Чаще всего бой идет только до нокаута. Но иногда удар или приём оказывается смертельным, или соперник падает на землю под странным углом, — она пожимает плечами. — Иногда, бойцы делают это намеренно, если дело переходит на личности.
Я моргаю. Почему никто не сказал мне об этом?
— Это часто происходит?
Она снова пожимает своими изящными плечами.
— Один или два раза за перемену.
Я медленно выдыхаю. Скорее всего, это не заденет меня раньше, чем я покину это место.
Когда наша группа отправляется в яму, Алзона приносит мне то, что она называет моей «униформой». Я практически отказываюсь надевать её, несмотря на жесткий блеск в её глазах. Несколько мыслей останавливают меня. Одна из них заключается в том, что Брумы спокойно относятся к наготе, так что технически я тоже не должна беспокоиться из-за этого. Только Солати стыдилась бы обнажать так много кожи, поскольку мы обычно носим длинные мантии. К тому же кожаное одеяние выглядит так, будто оно прикроет большинство важных частей тела.
По дороге я натягиваю топ. Он спускается V-образно над моей грудью и заканчивается над пупком. Я убеждаюсь, что застегиваю шнурки очень туго. Мои брюки почти такие же, как у мужчин. Но кожа брюк сшита, а мои зашнурованы по бокам, и по всей длине ноги видна полоска кожи. Это кажется немного несправедливым. Их туники тоже кожаные, без рукавов, но они полностью закрывают тело. Я не понимаю, почему мой живот должен быть голым, а у них он прикрыт. Но, по крайней мере, чёрный материал эластичен и легко движется вместе с моим телом.
Мы идем другим путем, нежели вчера, забираясь всё дальше вглубь Кольца, пока я не бросаю попытки запомнить наш маршрут.
Наконец мы останавливаемся у неприметного здания. Если его можно так назвать. Кристал усмехается над моим сомневающимся выражением лица. Не может быть, чтобы все участники находились в этом помещении. И я думала, что там так же есть какие-то зрители. Мы заходим по одному? Или, может быть, мы останавливаемся для пополнения припасов?
— Просто подожди, — говорит Кристал.
Вьюга бросает на меня взгляд, бормочет себе под нос и смотрит на Алзону. Он всё ещё против моего участия в боях, хотя я уже несколько раз доказала свою пригодность. Я не совсем понимаю, в чём причина его гнева.
Алзона стучит пять раз, и дверь в ветхое строение с треском открывается. Она наклоняется, чтобы негромко поговорить с человеком по ту сторону.
Дверь распахивается.
— Опаздываете. Мы были вот так близки к тому, чтобы начать без вас.
Беззубый мужчина держит большой палец и то, что осталось от его указательного пальца, вместе, показывая, как близко мы были к тому, чтобы не успеть.
— Просто считай это предвкушением, — говорит Алзона, отмахиваясь от его жалоб.
Мы втискиваемся в тесное пространство, и ковыляющий мужчина, закрыв дверь, протискивается локтями сквозь наше сплетение мускул. Он прижимается ко мне, разглядывая глубокую складку посередине моей груди. Ужасная вонь достигает моих ноздрей, и я знаю, что на моём лице отражается отвращение.
Рука Вьюги сжимает плечо мерзкого человека.
 
— Продолжай идти, друг.
Его тон почти непринужденный. Мужчина одаривает мускулистого бойца нервной, липкой улыбкой и спешит дальше, к дальней стене. Почему Вьюга вдруг защищает меня?
Я наблюдаю за тем, что дальше делает скрюченный привратник, но он скрывает движение своих рук. Затем, со скрипом, часть тяжелой каменной стены сдвигается вперёд. Мужчина распахивает её, и в этот момент маленькую комнату наполняет отдаленное ликование.
— Быстрее внутрь, быстрее.
Мужчина волнуется, нетерпеливо машет нам рукой. Мы заходим. Вьюга не торопится. Молча, мы спускаемся по запятнанным и вонючим ступеням. С потолка капает вода, и пол становится скользким. Рёв толпы становится всё громче, и я напрягаю слух, чтобы расслышать, о чём они кричат. Я уже собираюсь спросить, когда мы доберемся, как лестница открывается, и я впервые вижу яму. Осколок подталкивает меня. Я смотрю на него, а он смотрит на мой рот. Я закрываю его с застенчивым видом.
Я стараюсь, чтобы мой рот не открылся снова, пока я смотрю вокруг. А ему очень хочется. Мы так долго спускались по лестнице, что я была уверена, что, так или иначе, мы окажемся внизу. На самом деле, я не совсем уверена, чего я ожидала, но не этого. Сейчас мы находимся на вершине огромной круглой арены. И по звуку, отражающемуся от освещенного факелами изогнутого интерьера, я понимаю, что она должно быть ещё глубже. Плотная толпа прислоняется к низкому барьеру, который проходит по периметру площадки, на которой мы находимся, не давая им упасть за край. Люди протискиваются вперёд, а те, кто уже стоит у ограждения, вытягивают шеи, чтобы заглянуть за край. Лавина отрывает трёх человек от барьера и бросает их на землю, чтобы мы могли получить обзор. Увидев его, мужчины разбегаются.
Я подхожу к краю, стараясь держать руки подальше от склизкой на вид опоры, к которой так стремятся прижаться окружающие меня Брумы. Я заглядываю за край и задыхаюсь. По эху я догадывалась, что пространство глубже, но не настолько.
Уровни идут за уровнями. Я насчитала шесть таких.
— Как это возможно, — говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Как бы то ни было, отвечает Осколок:
— Когда-то здесь были природные пещеры. Остальное было сделано около пятидесяти лет назад.
На такую постройку должно быть, ушла целая жизнь. Я снова заглядываю за край. Внизу видна яма. Сверху она крошечная. Внутри двое мужчин. Каждый раздет до трусов. Один из них весь в крови. Я вижу их движения, но отсюда не могу сказать больше.
Я оглядываю площадку, на которой нахожусь, и моё любопытство сразу же рассеивается. Многие женщины обнажены. Они шлюхи или это нормально? Я не осмеливаюсь вглядываться в тени колонн. Я усвоила этот урок вчера. Мужчины здесь одеты так же, как тот ковыляющий человек, которого мы встретили у двери. У некоторых есть несколько зубов, большинство немыты и одеты в рваньё и лохмотья, и все они, похоже, держат в руках выпивку. Двое мужчин подходят ближе ко мне. Я оглядываюсь в поисках остальных и нахожу их на полпути к следующей секции. Лавина оглядывается через плечо и подзывает меня. Я тороплюсь, чтобы догнать его.
Мы движемся вниз. Я правильно посчитала. Здесь шесть уровней. Люди на пятой площадке, под тем местом, где мы только что стояли, заметно богаче тех, кто находится выше. Эта тенденция сохраняется. На втором уровне самые преуспевающие Брумы передают друг другу монетки со своих ярких мягких кресел. Двое мужчин недалеко от лестницы разбивают свои бокалы, проливая их содержимое на девушку, одетую в нарядную одежду. Они весело смеются, заслужив взгляд Льда, проходящего мимо.
Нижний уровень, это отдельная история. Я уже знаю, как он называется, потому что он фигурировал во многих историях Вьюги. Он называется «Клетки».
Клетки заполнены мужчинами, одетыми в кожу. Некоторые из них разминаются. Другие обматывают руки. Один мужчина лежит на полу в крови, а другой утирает ему лицо. Я понимаю, что это отдельные группы, между каждой из них небольшое расстояние. У каждой казармы должна быть своя территория. Алзона направляется к последней пустой скамейке. В целом, всё не так уж плохо.