Смерть айдола (СИ)
- Вот. – указывая на меня, произносит она. – Это Пак ЮнМи. Видите, - она трудится в положенное время.
- Отзанимавшись перед этим всю ночь хореографией и проспав за сутки всего три часа. – добавляю я уточнение к словам руководства и обращаюсь к женщинам.– Однако здравствуйте, уважаемые. Вы, случайно, не из комиссии по делам несовершеннолетних?
- Нет. – поздоровавшись, слегка растерянно отвечают те. – Мы сотрудники комиссии трудового надзора.
- Вы пришли спасти меня от произвола алчного агентства?! - восхищённо восклицаю я и заявляю. – Сегодня я проработала всю ночь, до шести утра. Поспать мне удалось всего три часа и теперь меня снова заставляют заниматься подготовкой к выступлению! Наверняка такое обращение подпадает под статью – «рабский детский труд». Правдивость моих слов можно проверить по показаниям системы учёта пропусков агентства!
Пауза. Все, включая тёток в форме, молча пялятся на меня. Не, ну а чего? Зря что ли, жалобы писал? И тут вдруг соображаю, что припёрся в агентство в форме. Нацепил спросонья, по привычке… То-то думаю, - чего они на меня так смотрят? А у них, - «разрыв шаблона» происходит. Военная форма со знаками различия и – «рабский детский труд». Ну что ж, бывает. Кому сейчас легко?
Время действия: несколько позже.
Место действия: « FAN Entertainment ».
- ЮнМи! – возмущённо восклицает БонСу. – Твой поступок – это настоящая подлость!
Понимаю, что проверяющие ушли и освободившееся начальство прибежало высказать своё возмущение. Причём решило устроить мне выволочку с клеймением на глазах группы и стаффа. Ну ладно, здесь так здесь. Не мною выбрано место ристалища, госпожа БонСу.
- Какой конкретно поступок вы имеете в виду, уважаемая госпожа начальник? – вежливо спрашиваю её.
- Твою жалобу в комиссию! Эту кляузу!
- Я не должна была так поступать? – деланно удивляюсь странному обвинению.
- Конечно! Ты знаешь, что агентство оштрафовано на пятнадцать миллионов вон?!
- То есть вы, госпожа директор, в присутствии свидетелей, требуете от меня сокрытия фактов нарушения законов Республики Корея, покрытия преступников и превращения себя в соучастницу вашего преступления. Я правильно всё поняла?
Смотрю на «переклинившую» с ответом директоршу. Слова, буквально мгновением раньше вылетавшие из неё, как пули из пулемёта, - вдруг иссякли и в кабинете воцарила тишина.
- Все знают, что музыкальные агентства – это предприятия со специфическим производственным циклом. – наконец, заявляют мне. – В котором переработки и ненормированный рабочий день являются его неотъемлемыми чертами. И всегда артисты и руководство находят компромисс, если они хотят плодотворно сотрудничать.
- Я – «не все» и мне ничего не известно про то, о чём вы сейчас сказали. Однако мнеизвестно, что в стране существуют законы, которые нужно выполнять во избежание возникновения с ними проблем. Не нужно прикрывать своё неумение работать какими-то выдумками про «специфику».
- Посмотрите, до чего вы довели ИнЧжон. –предлагаю я, показывая на сонбе рукой. – Вы же лишили человека сна. А ведь подобное считается одной из наиболее жестоких пыток, очень негативно влияющих на психику. Плюс эмоциональная нагрузка – промоушен в чужой стране. Вам ведь не известен предел устойчивости нервной системы ИнЧжон. Вдруг он окажется превышен? Что тогда? Вы её просто выгоните?
Делаю паузу, предлагая возразить. Возражений не слышу.
- Или, даже если сейчас не будет видимых проблем, - кто может гарантировать отсутствие таковых в дальнейшем? – продолжаю я нагнетание жути. – Девочке ещё рожать, а она, после такой работы – станет неврастеничкой. Как это скажется на её детях? Вы совершенно не думаете о будущем. Живёте сегодняшним днём. В стране и так с воспроизводством населения дела идут хуже некуда, а вы ещё элитный генофонд нации губите…
Смотрю на ярко-красное лицо директорши. Вообще-то она и месяца здесь не провела на главной должности, а я на неё всех собак спустил. А с другой стороны – нечего на мне свой «скилл управленца» прокачивать.
- Мало агентство оштрафовали. – говорю я. – Вас вообще закрывать надо. За систематическое нарушение закона. Группа всю ночь отпахала и её снова зарядили на весь день вкалывать. Вы считаете, что за три дня можно качественно разучить новую композицию? Серьёзно? Или вы ждёте от нас трудового подвига – работать без сна и пищи целыми сутками? Напомню, - здесь не коммунистический Пукхан, а развитое цивилизованное капиталистическое общество, в котором все трудовые отношения регулируются контрактом. В моём - нигде не сказано, что я должна не спать ночами!
- Здесь как раз все думают о будущем, кроме тебя! – гневно восклицает, выйдя из ступора, БонСу. – ИнЧжон каждый день летает в Японию, чтобы поднять интерес к группе и увеличить продажу билетов на концерт! Ты знаешь, что продажи падают?
- Не знаю. – пожимаю я плечами.
- Ты ничего не знаешь! Только обвиняешь! И подготовка нового выступления на «Dream Concert», - это тоже стратегия для повышения продаж!
- Госпожа директор, а почему японцы не хотят покупать билеты? – спрашиваю я. – Вы знаете причину?
- Потому, что они хотят видеть тебя и твою кошку! – в запальчивости объясняет БонСу.
Просто замечательно. Знают, но молчат. Идиотизм.
- Я никогда не отказывалась от поездки. – напоминаю всем присутствующим. - Но вы не допускали меня к совместным тренировкам с группой. Приняли неправильное решение, грозящее убытками, а теперь затыкаете пробоины чем попало, не думая о последствиях. Мало того, что вы издеваетесь, заставляя работать ночами, так ещё может получиться обратный эффект. Если выступление на «Dream Concert» не понравится зрителям, продажи ведь могут упасть ещё ниже. Подобный вариант рассматривался?
- Новая композиция неизбежно привлечёт к себе внимание! – отвечает директор.
Как об стену горох…
- Я написала ещё одну жалобу в комиссию по делам несовершеннолетних. – сообщаю я БонСу. – Надеюсь, они тоже вас оштрафуют. Не уверена, что это сподвигнет руководство агентства изменить стиль работы, но надеюсь, сможет хотя бы подтолкнуть его подумать о новом взгляде на мир. А вообще – я устала после бессонной ночи. Не понимаю, зачем я сюда припёрлась, раз нахожусь в командировке. Откройте и ознакомьтесь с армейскими положениями, госпожа директор. Военнослужащему обеспечивается восьмичасовый сон и гарантированное питание. Ни того, ни другого агентство не выполняет. Буду жаловаться на ваши действия в Комитет объединённых штабов и Министру обороны страны. Пусть выясняют, почему здесь занимаются подрывом обороноспособности государства и игнорируют закон. А я иду спать.
- Сонбе. – повернувшись к девчонкам, делаю им «ручкой». – Берегите себя. Помните: слава приходит и уходит, а здоровье не вернёшь.
- Всего хорошего. – желаю всем и направляюсь к выходу.
- ЮнМи, стой! – требует БонСу.
- Я спать хочу. – отвечаю я. – С меня сейчас нет никакого толка, один вред.
(чат, который никогда не спит)
[*.*] – ИнЧжон проспала свой промоушен, кх-кх-кх… Заснула в аэропорту и прозевала посадку на рейс, кх-кх-кх…
[*.*] – Ну она и корова!
[*.*] – «Мамочка» всегда любила поспать, кх-кх-кх…
[*.*] – Думаю, этот сон ей дорого обойдётся. В Японии поклонники, наверное, негодуют.
[*.*] – Вовсе нет. Я читала чат, так вот. Когда японцы узнали, что ИнЧжон спит в самолёте ради того, чтобы видеться с ними каждый день, они стали писать, что восхищены её трудолюбием, но ей следует позаботиться о своём здоровье. Они дождутся встречи с ней в «Tokyo Dome».
[*.*] – Офигеть, какие япошки лицемеры!
[*.*] – ИнЧжон – предательница! Готова жертвовать своим здоровьем, лишь бы японцам было хорошо!
[*.*] – Похоже, Агдан заразила своей ненавистью к Корее всю группу.