Ржевский 3 (СИ)
К сожалению, против интуиции сработал канон: женщина без приглашения в мужском разговоре не участвует. Тем более, по своей инициативе не идёт незваной к мужчинам.
Ну и расстояние было большим — через ментал не видно нюансов.
Попечитель её в итоге позвал, попутно полируя взглядом грудь, пока шла. И как ему самому не надоедает одно и то же.
Впрочем, настроение поднимает и атмосфера получается позитивная.
Дальше Дмитрий парой слов ухитрился изложить проблему: мамин артефакт не имел видеообзора снаружи, потому клиент и ненужный свидетель пересеклись в одной точке. Неудачное стечение обстоятельств.
Дед Анастасии сходу полез нарушать добрую половину правил приличия и вообще вёл себя как хозяин, а не как незваный гость.
Ржевский не повёл бровью и за словом в карман не полез: ответил очень жёстко, указывая рамки и ставя старика на место.
А Барсуков-старший на полном серьёзе изготовился бить по хозяину имения магией — словно не сам нарвался.
Вот же скотина, а ещё в возрасте.
Мадина про себя подивилась странным перипетиям общения различных поколений народа опекуна, параллельно парализуя незваного гостя:
— СТОП! — последнее было сказано Ржевскому, который находился в половине секунды от того, чтобы метнуть тяжёлый ящик в голову будущего родственника.
Зная парадоксальную сноровку Дмитрия в подобные моменты, было уместно ожидать, что он успеет раньше и броска старик не переживёт: ящик просто размозжит голову.
Груз тяжёлый, Ржевский здоровый, убивать привычен. Хотя, пожалуй, не так буднично и походя.
— Хренасе, нравы у вас, — по-мальчишески присвистнула менталистка, успокаивая себя через ментал.
— Не у нас, — коротко качнул головой опекун, не сильно впечатляясь происходящим и продолжая трудиться грузчиком. — Это старый козёл решил в начальника и хозяина поиграть, хотя он здесь никто и звать его никак. Слушай, неудобно просить, но… — Ржевский крайне нехарактерно для себя покраснел и замялся.
— Даже страшно стало, — сделала серьёзное лицо Наджиб. — Если ты так стесняешься, боюсь представить, что у тебя за желания. И каких прилюдных безнравственных извращений ты сейчас от меня потребуешь, пользуясь моим безвыходным положением и полной от тебя зависимостью.
Чёрт побери, а жить-то как хорошо. Настроение соколом взмыло вверх.
— Да тьху на тебя! — попечитель встряхнулся, выныривая из загадочных размышлений. — И вовсе не извращения! По взаимному согласию любой из трёх вариантов является нормой! Хотя ты наверняка и не умеешь ничего, поскольку девственница!
— Ну да, ну да, — неопределённо покачала головой менталистка, нагоняя интриги.
А чё, всё равно языка никто не понимает.
Клиент во второй машине напряжённо наблюдал за происходящим, ждал и не вмешивался. Из окружавших имение небоскрёбов было видно только контуры прохода в защите, ящики стояли сбоку и в глубине.
— Какая ты испорченная! — заявил Ржевский. — Я по делу звал!
— Жопу и сиськи лапать не дам, — показала язык Мадина, поддаваясь детскому порыву. — Трахаться до свадьбы тоже не буду. Сперва женись.
Попечитель побагровел ещё больше:
— Я. НЕ. ЗА. ЭТИМ! Как сделать, чтобы этот хмырь про ящики не помнил?
— Уже. Последних пяти минут как не бывало. — Мадина нехотя пояснила, — Дим, я же вижу, кто в портал с нашей стороны и что грузит. — Она коснулась ногтем браслета.
— И?
— Ваше законодательство, таможенное в частности, как менталист помню лучше тебя. Судя по всему.
— И? — взгляд Ржевского, словно загипнотизированный, не отрывался от её груди.
Похоже, опекуна снова заклинило.
— Дим, о чём ты думаешь, у тебя эрекция сейчас будет, — вздохнула Наджиб, уже даже не удивляясь. — Что люди скажут? А впрочем, твои проблемы… Я, когда подходила, ему всё потерла на автомате: нам круги по воде про портал и ящики не нужны. А дед Анастасии тот ещё старый козёл — тебя угнетать приехал и в зависимое положение подмять.
— Да то понятно. Сироту всякий обидит норовит, — хохотнул опекун.
Буквально за минуту он перебросил тяжёлый груз в машину клиенту и получил мешочек с золотом, почти точную копию своего, только гораздо более увесистый.
— Пересчитайте. — Водитель получателя, хмурый мужчина со шрамами на лице, покосился на оттопыривающиеся зелёные труселя хозяина, затем на деньги в его руках.
— Нет необходимости, — Ржевский подбросил плату на ладони. — Пятьсот двадцать ровно, как договаривались.
Курьер здорово удивился, но ничего не сказал.
— Проба девятка — соответствует, монеты новые. Дефектов или отклонений по весу не имеют, — беззаботно улыбнулся попечитель. — Спасибо за аккуратность, с вами приятно иметь дело.
— С вами тоже. — Курьер не стал спрашивать, каким образом Ржевский видит сквозь кожу.
На Барсукова он старательно не смотрел, как и на менталистку, рванув с места на скорости.
— Веди в ограду. Я сниму с него стазис, когда защиту вернёшь, — предложила Наджиб. — Будет искренне думать, что ты его сам запустил.
— Посканируешь его, пока болтать будем? Можешь со мной под руку идти и делать вид, что по-русски не понимаешь?
— Хорошо, но лучше иначе. В трёх шагах сзади идти буду, конкретно от него отводом глаз прикроюсь. С точки зрения ментала, так в конкретном случае правильнее.
— Спасибо большое. — Ржевский весело перебросил золото с ладони на ладонь ещё раз и запел свою дурацкую песню про кабана под окнами. — Кажется, жизнь налаживается.
Мадина дождалась восстановления иллюзии по периметру участка:
— Дим, убивать он тебя не собирался, но надавить планировал достаточно серьёзно. Он не в курсе про твои резисты, считает тебя абсолютным простаком.
Затем менталистка щёлкнула пальцами повторно.
— Ой. Что-то голова закружилась! — Барсуков-старший вскинул руки к вискам, озадаченно оглядываясь по сторонам.
— Лови. — Дмитрий бросил ей вначале портальный ключ, затем без паузы золото. — Делим поровну, половина твоя. Пусть у тебя будет, мне в трусы положить некуда. А руки свободными пока подержать хочу, — он со значением покосился на визитёра.
Деньги ей не были нужны, но и спорить было бы лишним. Ладно, пусть лежат в доме.
— Как закончишь с дорогим гостем, — побольше сарказма в голос, — несёмся к Норимацу. Надо со вторым фигурантом доработать, раз ты старшего у Левашовых оставил.
— Да помню, — поморщился Ржевский с досадой, не обращая внимания на напряжение старика.
Тот не понимал ни слова, поскольку разговор шёл на языке Залива; но очень хотел бы знать, что именно при нём обсуждают.
— Дим, один вопрос. Немного неуместный и не срочный, но лично для меня важный.
— Спрашивай.
— Почему ты Романова княгине в итоге оставил? Как ни крути, это же риск для тебя? Они вполне могут договориться в итоге.
— Знаешь, а я так общество время от времени тестирую, — неожиданно задумался вслух опекун. — Поначалу хорошей идеей показалось в круги Семьи побольше противоречий внести: пусть как пауки в банке между собой грызутся, здесь больше кислорода будет.
— Но?
— Но теперь думаю: если этот деятель из рук матери пострадавшей сухим выйдет, для меня это тоже маркер. Кое-что в будущем буду чуть иначе делать. Как царь с нами, так и мы с царём.
— При чём тут ваш император?
— Я образно. Об обществе в целом. Если родную дочь и воздаяние мать в итоге на какие-нибудь плюшки разменяет. Кстати! Он ей ничего не сделает без тебя?
— Раньше надо было думать, — резонно заметила менталистка. — Но четверть часа должен валяться без сознания, а за это время…
* * *
— С чем пожаловал, Евгений Николаевич? — задавая тон, иду по тропинке вдоль периметра, указывая визитёру рукой место рядом с собой.
— Настрой почему-то сбился, — задумывается он. — Ладно, сейчас соберусь… Так. Гонору в тебе много, но по нынешним временам это, может, и неплохо. Защитный купол ты хороший поставил; сбросишь мне ключи доступа, когда уезжать буду.