Чертова Мельница
Время, казалось, остановилось. Люди, растянувшись неровной цепочкой, вгрызались в скопище черных вертячек, оставляя за собой усыпанное обломками пространство. Пару раз Сварог машинально оглядывался – корабль с распахнутой дверцей, залитый внутри светом, отдалялся, отдалялся…
– Вот он! – завопил кто-то. – Идет!
Среди размеренно вертевшихся штуковин показалось нечто неподвижное – прямоугольное, с закругленными углами и крышей в виде чуть сплюснутого полушария строеньице. Там распахнулась широкая, закругленная сверху дверь – изнутри вырвался алый свет – и из нее показалась высокая темная фигура. Ростом раза в полтора выше человека, но очертания и пропорции мало похожи на человеческие. Этакая чуть срезанная снизу, повернутая вниз черенком груша, державшаяся на коротких кривых ногах. Длинные, чуть ли не до земли, руки, кажется, с двумя суставами, утопленная в плечи голова – словно половина дыни с тремя горевшими алым фасеточными глазами и решетчатым полушарием на месте рта…
Фигура двинулась к людям, издавая отчетливо слышимое поскрипыванье, «рот» замерцал алым, раздалась громкая, шипящая, абсолютно непонятная, но безусловно членораздельная тирада, поток замысловатых слов с преобладанием согласных, звучавших жалобно, сердито, угрожающе…
– Назад! – истошно завопил неведомо откуда вынырнувший Вингельт. – Кому говорю, назад!
Человек с топором то ли не слышал его, то ли в азарте не собирался подчиняться. Он ринулся к чудищу («Если это не Клятый Мельник, то я не я», – пронеслось в голове у Сварога), замахнулся топором…
Кто-то громко, непроизвольно выкрикнул:
– Ай…
Здесь было довольно светло, и Сварог видел все, как на ладони. Руки Мельника протянулись в сторону нападавшего, веером растопырились ладони с полудюжиной длинных, многосуставчатых пальцев… Человека с топором они не коснулись – но там, где он только что стоял, взметнулось багровое облачко, взлетевшее выше головы Мельника и невероятно быстро рассеявшееся. Остался замерший в нелепой позе скелет, сжимавший занесенный топор – а через пару мгновений он обрушился, превратившись в кучку костей, на которые плюхнулся топор…
Поскрипывая, жалобно квохтая, угрожающе шипя, Мельник, все так же вытянув руки, развернулся в сторону ближайшего к нему человека, и все повторилось: взлетевшее и мгновенно растаявшее багровое облачко, застывший на миг скелет, тут же рассыпавшийся, и еще одно облачко, и еще…
– Ваше величество, – раздался отчаянный крик Вингельта.
Сварог рванулся вперед, ни чувствуя ничего, кроме ненависти и холодного, рассудочного боевого азарта. Черные веера ладоней тут же развернулись в его сторону, он ощутил нечто вроде порыва теплого ветерка, зажмурился на миг – но, сообразив, что цел и невредим, не замедлил бега, взмахнул мечом.
Отсеченная кисть руки упала ему под ноги – тяжело, со стуком, прямо-таки с грохотом, словно весила нешуточно много. Из обрубка вырвался пучок длинных, дергавшихся, похожих на червей багровых искр. «Сволочь, – подумал Сварог, – ты ж не живой…» И ударил еще раз.
Справа от него мелькнул клинок – и правая рука Мельника, отсеченная по самое плечо, тяжело грянулась оземь. Резко повернувшись, Сварог увидел Стахора – горротский король-изгнанник, растрепанный, оскаленный, вновь размахнулся, и в боку жалобно завывшего создания появилась глубокая щель, откуда ударил пучок длинных извивавшихся искр.
Вдвоем они крушили, кромсали, молотили.
– Ноги!!! – крикнул Стахор, на себя не похожий в алом мерцании непрерывно взметавшихся искр.
Сварог понял. Отработанным еще в былые времена пируэтом он ушел с дороги чудища, оказался у него за спиной, примерясь, рубанул. Отсек правую ногу у самого туловища, отпрыгнул поскорее – Мельник завалился вправо, рухнул со страшным грохотом. Меч Стахора обрушился ему на голову, отрубив чуть пониже «рта» – и она отвалилась, светя изнутри алыми и оранжевыми вспышками, брызгая искрами, напоследок бормотнув что-то неразборчивое, жалобное, затухающее. Робот, конечно же, робот…
Держа меч наготове, Сварог бросился к домику, заглянул внутрь. Никого.
Противоположная стена на две трети покрыта выступающими из нее косыми коробками – целое море разноцветных огоньков, дикая пляска света, противное дребезжанье звонков, длинный тоскливый вой – видимо, аппаратура получившего нешуточные повреждения аппарата на все лады подавала сигналы тревоги, уже никого не способные обеспокоить… Вот, значит, как… Вот, значит, что…
Он выскочил и присоединился к остальным, ожесточенно рубившим под повелительные крики Вингельта, призывавшего спешить, спешить, спешить… Летели черные причудливые обломки, там и сям рассыпались искры, механический стрекот и подобие злорадного смеха становились все тише, тише…
А там настала совершеннейшая тишина. Сварог остановился. Перед ним стояла стена багряного сияния. А позади – овальная равнина, покрытая грудами причудливых обломков. И никакого больше движения, только кучи угольно-черного хлама. Пробитая кораблем дыра рассыпалась, увеличившись в несколько раз, полностью открыв созвездие Меченосца и широкую полосу Млечного Пути.
– Все назад!
Сварог побежал за остальными. Слышал, как за распахнутой дверью заливаются звонки и сирены тревоги. Четвертованный и обезглавленный Клятый Мельник еще испускал пучки тускнеющих искр. До чего легко, оказывается… если только знать, как…
Люди вереницей прыгали в распахнутую дверь, плюхались на деревянные лавки. Сварог прыгнул на свое место, тяжело отдуваясь. Звонко задвинувший засов Вингельт схватил за плечо пилота, что-то закричал ему в ухо. Тот кивнул, взялся за рычаги. Сварог ожидал, что корабль взлетит и уйдет в дыру – но время шло, а в иллюминаторах так и стояло багровое сияние, причем Вингельт вовсе не выглядел встревоженным, он больше не командовал, стоял с видом невероятно уставшего человека, сложив руки на груди, опустив голову. Похоже, все шло по задуманному… что?
Повернув голову, Сварог не увидел ни одного лица, на котором сияла бы радость триумфатора. Все сидели, ссутулившись, понурив головы, равнодушные, отрешенные, безмерно уставшие. Ничего удивительного, в прошлой жизни, когда возвращались, у всех, и у него самого, были точно такие же лица…
Он встал. Чуть пошатываясь, добрался до противоположной стены и через плечо сидящего, даже не поднявшего на него глаз, выглянул в иллюминатор. Виднелся краешек дыры – и там уже не было ни звезд, ни космической черноты, темно-фиолетовое небо светлело, светлело, светлело… становилось густо-синим, светлело… Вот оно что, корабль волокет остатки на землю…
Сварог вернулся на свое место. Он и не заметил, когда меж пальцами появилась зажженная сигарета. Жадно затянулся. Человек напротив, рассеянно, отрешенно шаря по карманам, вытянул кисет и трубку – и справа тоже поднялся табачный дымок. Нашел взглядом Стахора: король привалился затылком к стене, прикрыв глаза, взлохмаченный, лицо, как и у остальных, покрыто словно бы мазками сажи. Сам Сварог наверняка сейчас выглядел не лучше.
Его толкнули локтем в бок – сосед слева протягивал пузатую флягу с выдернутой пробкой. Кивнув в знак благодарности, Сварог поднес горлышко к губам, крепко подозревая, что там не вода –…и убедившись по запаху, что угадал правильно. Проглотил изрядную долю неплохого келимаса, словно воду хлебал. Вернув флягу, закинул голову, прижался затылком к твердым доскам. Кажется, медленно отпускало. Как иногда случается, ему и не верилось, что пришел полный, окончательный успех – в сознание пока что не вмещалось.
Не выдержав в конце концов, он встал, подошел к Вингельту и спросил, кивнув в сторону прозрачного носового колпака:
– Это Изначальные?
За стеклом багровела овальная равнина, покрытая кучами обломков. И тишина.
Вингельт чуть приподнял голову, так, словно ему было тяжело сделать это нехитрое движение. Ответил негромко, устало, без выражения:
– Это седая древность… Невообразимо старая штуковина… Так-то вот…