Пир стервятников

— Нас защитит Воин, — продолжал бушевать человек со звездой на лбу, — а не пухлый мальчишка-король.
Меррин Трант взялся за меч, но Серсея помешала ему обнажить оружие. Стоя с двумя рыцарями среди людского моря, она видела вокруг колья, серпы, дубинки и топоры.
— Я не допущу кровопролития в святом месте, сир. — Почему все мужчины ведут себя как малые дети? Если зарубить одного, толпа разорвет их на части. — У нас одна Матерь — та, что на небесах. Его святейшество ждет меня, и я не хочу опаздывать.
Наверху, однако, ей заступили дорогу какие-то латники в кольчугах, вареной коже, а то и в помятых доспехах. Вооружены они были в основном топорами, но копья и длинные мечи тоже встречались. На их поношенных белых камзолах были нашиты красные звезды. Двое самым дерзким образом скрестили перед ней копья.
— Так-то вы встречаете свою королеву? Где Рейнард и Торберт? — Эти двое никогда не упускали случая к ней подольститься. Торберт каждый раз устраивал целое представление, омывая ей ноги.
— Я не знаю людей, о которых вы говорите, — сказал один из воинов со звездой, — но если они септоны, то должны сейчас служить Семерым.
— Септоны Рейнард и Торберт входят в число Праведных и очень разгневаются, узнав, что вы преградили мне вход. Вы не хотите пустить меня в дом Бейелора Благословенного?
— Мы не препятствуем вашему величеству, — сказал седобородый сгорбленный воин, — но пусть ваши рыцари сложат мечи у входа. Верховный септон запретил пускать в храм вооруженных людей.
— Рыцари Королевской Гвардии не снимают оружия даже в присутствии короля.
— У себя дома король распоряжается как угодно ему, — не уступил пожилой рыцарь, — но здесь обитают боги.
Щеки Серсеи вспыхнули. Одно слово Меррину Транту, и этот старикан встретится со своими богами раньше, чем мог полагать. Жаль, что пока это невозможно.
— Ждите меня здесь, — приказала она своим рыцарям и дальше пошла одна. Двое латников налегли на тяжелые створки дверей, и те со скрипом и скрежетом отворились.
В Чертоге Лампад она увидела десятка два коленопреклоненных септонов. Они не молились — они скребли пол, макая щетки в ведра с мыльной водой. Из-за грубых ряс и сандалий Серсея приняла их за воробьев, но тут один из них поднял к ней красное от натуги лицо. Свежие мозоли у него на руках кровоточили.
— Ваше величество…
— Септон Рейнард? — не поверила своим глазам королева. — Что вы здесь делаете?
— Он моет полы, — ответил за него другой септон, поднявшись с колен, — на голову ниже Серсеи и тощий, как метловище. — Работа — вот молитва, наиболее угодная Кузнецу. Мы ожидали ваше величество.
В его коротко подстриженной бороде виднелась проседь, волосы он стянул на затылке. Облачение, хотя и чистое, было сильно поношено и залатано. Рукава он закатал, но подол ниже колен промок насквозь. С худого лица смотрели карие, глубоко посаженные глаза. Серсея с отвращением бросила взгляд на его босые ноги, ороговевшие от мозолей.
— Ваше святейшество?
— Да, это мы.
Укрепи меня, Отче. Серсея знала, что ей полагается стать на колени, но не желала портить платье на залитом грязной водой полу.
— Я не вижу здесь моего друга септона Торберта, — сказала она, оглядев поломоев.
— Септон Торберт посажен в строгую келью на хлеб и воду. Грешно быть таким толстым, когда народ голодает.
Серсея, решив, что довольно намучилась на сегодня, проявила свой гнев в открытую.
— Вы принимаете меня со щеткой в руке? Да знаете ли вы, кто я?
— Ваше величество — королева-регентша Семи Королевств. Простые люди, как сказано в Семиконечной Звезде, поклоняются лордам, лорды — своим королям, а короли — Тому, кто един в Семи лицах.
Намекает, чтобы она преклонила колени? Плохо же он знает ее в таком случае.
— Вам подобало встретить меня на ступенях в праздничных ризах и кристальной короне.
— У нас нет короны, ваше величество.
Серсея разгневалась еще сильнее.
— Мой лорд-отец подарил вашему предшественнику венец из кристаллов редкостной красоты, перевитых золотыми нитями.
 
— За этот дар мы поминаем его в наших молитвах, но бедные нуждаются в пище больше, чем мы в золоте и кристаллах. Мы продали эту корону, и все наши перстни, и парчовые ризы. Шерстяные греют не хуже — на то Семеро нам и послали овец.
Этот человек умалишенный, и Праведные, как видно, тоже обезумели, раз его выбрали… или убоялись нищей толпы, собравшейся у дверей их храма. Шептуны Квиберна доносят, что Люцеону до избрания недоставало всего девяти голосов, когда воробьи вломились в септу с топорами в руках, неся на плечах своего вожака.
Серсея пронзила тощего человечка ледяным взором.
— Не могли бы мы с вашим святейшеством поговорить в глазу на глаз?
Верховный септон отдал щетку кому-то из Праведных.
— Прошу за мной, ваше величество.
Он провел ее в молитвенный зал. Мраморный пол гулко повторял их шаги. В цветных лучах, падающих сквозь купол, плясали пылинки. Пахло благовониями, перед семью алтарями, как звезды, сияли свечи. Матери их поставили чуть ли не тысячу, почти столько же Деве, но свечи Неведомого можно было пересчитать на пальцах.
Воробьи пробрались и сюда. Бедно одетые межевые рыцари стояли на коленях перед Воином, прося благословить мечи, сложенные к его ногам. У алтаря Матери молились во главе с септоном человек сто — их голоса звучали как отдаленный прибой. Верховный септон вел Серсею к Старице, стоявшей с поднятым фонарем. Когда он опустился перед алтарем на колени, королеве поневоле пришлось сделать то же самое. Он хотя бы не пускал ветры, как толстяк, носивший этот сан до него, — и на том спасибо.
Закончив молитву, его святейшество не стал подниматься — беседовать он, как видно, тоже намеревался на коленях. Хитрость маленького мужчины, весело отметила про себя Серсея.
— Ваше святейшество, воробьи наводят страх на столицу. Я хочу, чтобы они покинули город.
— Куда же им деваться, ваше величество?
В семь преисподних, просилось ей на язык.
— Туда, откуда они пришли.
— Они пришли отовсюду. Воробьи — самые простые и неприхотливые создания из всех птиц, а они — самые простые и скромные из людей.
Это верно, проще уже некуда.
— Видели вы, что они сотворили со статуей Бейелора Благословенного? Они, их козы и свиньи загадили всю площадь у храма.
— Нечистоты легче отмыть, чем кровь, ваше величество. Эта площадь в самом деле осквернена, но не ими, а казнью, которая здесь совершилась.
Он посмел ткнуть ей в нос Неда Старка?
— Мы все сожалеем об этом. Джоффри по молодости лет не выказал должного благоразумия. Лорда Старка следовало обезглавить в другом месте из уважения к Бейелору… но не будем забывать, что приговор ему вынесли как изменнику.
— Король Бейелор прощал тех, кто злоумышлял против него.
Король Бейелор заточил в подземелье родных сестер, повинных лишь в том, что они были красивы. Услышав эту сказку впервые, Серсея пошла в детскую к Тириону и щипала маленькое чудовище, пока он не раскричался. Надо было зажать ему нос, а в рот запихать тряпицу. Она заставила себя улыбнуться.
— Король Томмен охотно простит воробьев, когда они разлетятся восвояси.
— Большинство из них лишились родного дома. Страдания, горе и смерть царят повсюду. В мой прежний приход входило полсотни деревушек, слишком мелких, чтобы иметь своего септона. Я ходил из одной в другую, заключал браки, отпускал грехи, давал имена новорожденным. Теперь этих деревень, ваше величество, больше нет. Огороды заросли сорняками, и людские кости лежат вдоль обочин дорог.
— Войны всегда ужасны. Всему виной северяне и лорд Станнис со своими демонопоклонниками.
— Мои воробьи рассказывают про львов, чинивших им зло… и про Пса, который был личным вашим вассалом. В Солеварнях он убил престарелого септона и изнасиловал девочку двенадцати лет, невинное дитя, обещанное святой вере. Он взял ее прямо в доспехах, истерзав ее нежную плоть железной кольчугой. После этого он отдал ее своим людям, и те отрезали ей нос и соски.