Людоеды (СИ)
Одного не учли дикари-людоеды: те, кто объявился там столь неожиданно, да ещё к тому же обстроился столь быстро и нагло, сами могут оказать им достойное сопротивление. Поэтому дикари в свою очередь могли послужить им жертвами на заклание чужым духам или великим богам.
Но сейчас об этом никто не думал, а те, кто был выбран ими соперником для войны — ни слухом, ни духом…
Глава 1
ПРОБУЖДЕНИЕ
«Человеческий организм на 80 % состоит из жидкости! У некоторых — из тормозной!» научный подход, но недоказанный
Солнце ещё не встало, но вдали уже забрезжил тонкой полоской красного зарева рассвет, когда в лагере геодезистов-практикантов раздались сумасшедшие вопли. Орала вне себя от страха не своим голосам одна надоедливо-назойливая особа. Одно слово — баба, а даже не женщина. А точнее самка собаки. Так решил про себя не один студент-практикант. Они-то надеялись: им полевая практика покажется настоящим пикником сродни прогулки на природу. А тут мать… её… и эту природу. Явно переборщили при заезде. Да и праздник этот языческий… Купала. Короче, что было вчера, никто толком не помнил, а и не проснулся, но вот одна комната в крайнем бараке, стоящем на юг, больше не могла позволить себе подобной роскоши.
— … ля! — выдал Зуб. — Какая скотина о двух ногах орёт так?
— Тушёнка… — подал голос Сак. — Забодала, коза дрисливая!
— Чтоб её… — решил явно не отставать от коллектива Паштет.
Молчал только Мих, да и того удалось расшевелить «горнистке».
— Меня будить!.. — выдал он на-гора. — Медведь её задери…
На этом, казалось бы, всё и успокоилось. Да вот затыкаться класука — классный руководитель ученической группы геодезистов Г-257, ставшей день назад Г-357 в виду перехода на третий курс учебного обучения одного учреждения — и не думала замолкать. И откуда только у неё было столько сил… после вчерашнего?
Похоже, что над этим вопросом и размышляли все как один четверо практикантов про себя. Класука словно настаивала на том, чтобы кто-то вышел и вылил на неё ушат… словесных помоев — и не только.
Пролежав так ещё сколько-то мгновений, сон окончательно улетучился у настырной четвёрки оппонентов. Один из них даже сел с хмурым заспанным видом в полудрёме на скрипучую донельзя кровать, являющей классический образец мебельного шедевра используемого как в учебных учреждениях, так и военного образца. И подушка с матрасом да одеяло подстать. Он силился закутаться в него, накинув на себя с головой. Тщетно. И подушка иному практиканту не помогла.
— Вот же где зараза такая… — встал третий и сделал первый шаг, но не в направлении двери, а окна, закрывая форточку.
Тише не стало.
— Блин… достала… — очнулся четвёртый среди них.
— Чё делать, мужики, а будем? — спросил с хмурым видом кто-то.
Думать самому было лень, как и всем остальным. Но одно всем очевидно: что-то определённо надо, но что?
Кто-то предложил проучить класуку. А каким образом не уточнил. Хотя кто-то ещё напомнил про череп — то ли конский, то ли какого лесного животного аналогичного копытного происхождения с которым бегал и пугал ночь напролёт один из придурков по параллельной группе и 258-й… точнее со вчерашнего дня также 358-й.
Дебил на дебиле и дебилом погоняет.
Погонять Тушёнку можно, но себе в будущем дороже, тогда точно не слезет и практика превратится в сущий ад.
Терпеть больше не было мочи. В том смысле, что держать её в себе. Похоже, вчера, а точнее даже сегодня ночью, было выпито немало той горючей смеси, которая бурлила в жилах студентов, а теперь искала выход наружу. Но вылезать из тёплой постели, а затем и барака никому не хотелось. За окном отчетливо виднелся туман. На дым непохоже, иначе бы они почувствовали, поскольку дрыхли с открытой форточкой. И что самое интересное: местный кровососущий гнус не беспокоил их. Возможно, паразиты дохли, не долетая до тел спящих студентов, или те не слышали их, а возможно и просто сторонились, опасаясь дойти до стояния полного нестояния.
Покачиваясь, один из практикантов двинул в направлении двери и…
— Твою же мать!.. — зацепил он косяк, не сумев угодить точно в дверной проём, коим оказалась стена, и нарисовалась столь же неожиданно, как и за ней пол, решивший дружно поприветствовать человеческий организм, развалившийся в строго горизонтальном положении относительно поверхности земной тверди. Или эллипса? Если исходить из правил и геодезических соображений иной троицы прыснувшей от смеха.
Им хихоньки, да хаханьки, а на улице продолжала немым голосом белуги реветь класука, сумев докричаться до соседей по боксу из иной комнаты. Там тоже загремели тем, что явно стояло на столе, а нынче оказалось на полу, звякая металлом и звоном битого стекла.
И также донеслась эхом ненормативная лексика в уставном порядке.
— Какого кто мешает спать, — перевёл его слова на более или менее человеческую речь Мих, поясняя Зубу то, что говорит сосед по бараку, поскольку там привычными на слух словами являлись предлоги «в» и «на». Да… и ещё потные ноги в рот, и почему-то один анатомический орган не являющийся достоинством, а скорее им обещал натянуть кое-кого и по самые гланды с ушами. А око натянуть значительно ниже.
— Гер-Ой… — скривился в оскале ухмылки Зуб.
Смеяться напарник не мог. Бока ломило и от той же реакции, которая была знакома ему ночью. А тогда ржачка на ржачке.
Но то, что тогда казалось смешным и забавным, нынче с восходом солнца в предрассветный час настоящей расплатой за содеянное.
— Кто-нибудь… — застонал «половой гигант», собравшийся было прогуляться на улицу до туалета типового строения сортир «М» и «Ж» без дверей. — Кто слышит меня…
Поскольку себя он, похоже, не слышал из-за криков класуки.
— Помогите… встать…
Те, кто из напарников откликнулся на его призыв, столкнулись лбами меж собой, явив святую троицу на полу вразвалочку, о которую в свою очередь рухнул поперёк четвёртый, образуя кучу-малу.
Он-то и выдал:
— Всё… никуда не пойду! В доме останусь и…
— Хлопцы! Я всё…
— Чё всё, Сак?
— Даю течь…
— Погоди! Не вздум-Ай… — подал голос Паштет.
— Типа сантехн-Ик? — заявил Мих.
— Ведро найду и… Чем не горшок?
— Боюсь…
— Не дождаться?
— Не попаду… — напомнил Сак про дверь.
— Хреново… сть… — снова выдал Мих.
Надо было что-то делать, и в первую очередь с Саком, а точнее двигать всем дружно на выход. Кто-то да пробьётся туда. Стена стеной, но ведь дверь точно была, если вспомнить, как они попали сюда — не в окно же с форточкой.
Но пока что «свою» разевала класука.
— Кишки простудишь! — не удержался кто-то из них, адресуя ей всё, что думает про неё.
— А может она наоборот старается набить полный рот паразитов, как кашалот планктона? — завернул Сак.
Могло показаться: он забыл про прогулку на улицу и забил на ней, а всё прочее в том же духе. С идеей о двери подсказал Мих, вспомнив про топор. К тому же ему только руку протянуть. За рукоять и ухватился. Но ударил в стену — обухом.
Благо, что не сам и лбом, как Сак. А Зуб и вовсе устроил с бревенчатым основанием разборки при наличии охотничьего ножа, больше подобного на средних размеров мачете. Паштет, так и вовсе схватил штатив-треногу и вбил зубьями в бревно, стараясь пройти сквозь стену на таран.
— Вы чё творите, звери?! — заявился к ним…
— Ма… Ма… к… — едва справились с волнением при виде него вчерашние собутыльники, назвав по кличке, заменяющей им при общении соответственно возрастным критериям 18–20 лет имена. Да и мать нелишне при виде него было вспомнить. — Одно слово — ЧП, и не Чёрный Плащ, но из той же оперы.
А вот ёперная певица на улице и не думала прекращать голосить, продолжала рвать гланды.
— Вы чего тут разлеглись, как эти… — зависла материнская плата у Мака. Мысль, озвученная поначалу им, где-то заблудилась, из-за чего он не сумел свести концы с концами.