Людоеды (СИ)
— Э… — разошёлся Зуб. — Я не понял! Обед сегодня будет или нет?
— Не ко мне… — жевал чё-то Саня, пока не подавился.
— Так те и надо, хапуга!
— А чё я, когда это всё «дед»!
— Ага, вот так — да… — догнал Мих. — Ну, смотри…
В барак на его зов вломилась зверюга и… Маковец едва не сделал под себя.
— Выбирай сам — или мы берём то, что принадлежит нам по праву, или это чудо-юдо само выберет еду, и не факт, что откажется полакомиться мясом! А явно любит то, которое бегает от него! Дошло?
Саня закивал тем, пока было чем, и находилось у него на плечах.
— Терь понял, что Паштет нам не указ — и больше никто, и звать его никак! — присовокупил для красного словца Зуб. — Дошло?
От Маковца последовал кивок одобрения.
— Нет, ты не понял! — куражился Зуб. — Ты с кем — с ним или…
— Ясен пень… с вами, муж-Ик-и…
— И не поспоришь…
На том и сошлись.
— Где Кислый? Опять у баб? — заинтересовался Мих.
— А где ж ещё этот Ёбыр может быть? Охаживает сразу полбарака, всё равно как в последний раз перед смертью!
— И это правильно — потомство должно выжить…
— Да вы чё, пацаны!?
— Сам что ли до сих пор не уяснил, где мы?
— Не-а, Мих…
— Тогда лопату в руки и айда с нами на…
— Куда-куда?!
— Чё раскудахтался, — не унимался Зуб. — Ноги в руки, а в неё лопату и на… арбайтен!
Предстояли раскопки скотомогильника — геодезического знака носившего сие малоприятное название.
— Да вы ахуе… — отказался Мак работать.
— Дай сюда… — вырвал Мих у него из рук лопату.
— Не рой ему яму — пускай сам копает… — подначил Зуб, помогая выгребать из рытвины по краю камня землю со встречающимися в ней костями.
И впрямь могила животного происхождения, как во время эпидемии ящура. На что и намекнул Маковец.
— Видел бы ты, того ящера, которого мы с Михом, сейчас бы копался с нами, как в любимой с детства песочнице, — дал понять Зуб: спуску никому не будет.
Задрав ещё раз голову на Луну, нависающую над землёй, Мак встал на четвереньки и также стал выгребать по-собачьи землю. Со стороны могло показаться: им делать нечего — роют себе могилу. А при близком рассмотрении «геологам» стала очевидна их раскопка и находка.
— Да это головешка… — уставился Зуб с раскрытым ртом на то, что было погребено в кургане.
— Сам ты она… — пожурил Мих — любитель истории, а её изучение в своё время являлось его хобби. — Это Идол!
— И кто?! — растерялся Маковец.
— Каменный истукан — типа бога коему поклонялись наши праотцы с пращурами в древности.
— Че-чё?!
— Чур там или ещё кто, а скорее ты и заканчиваешься на ка…
— Ха-ха-ха… — язвительно зашёлся Зубченко.
— Не смешно… — словно обиделся Мак.
— Да ладно те, — выдал Мих. — Все ж свои. А и деваться терь некуда! Тут как на подводной лодке — один за всех и все…
— На одного… Это к мушкетёрам!
— Да, ща бы нам мушкет типа пищали, не было бы такой печали, как ночью — враз бы очистили округу от бомжей… — осознанно молвил Сергей.
— Точно — бомжей? Не дикарей?
— Да их как не назови, всё одно — варвары…
— Ы-ы-ы… — поддержал Вый-Лох заявление Зуба.
Маковцу делалось не по себе, когда странная и грозная на вид зверюга пыталась выражать свои эмоции, из-за чего он старался не поворачиваться к ней тыльной стороной тела.
Зверюга чем и занималась увлечённо — хрумкала останками костей животных.
— Так вот чем питается оно… — заулыбался Мих. — Хорошая собачка…
— Типа волкодава, но о двух лапах и… ещё передних… — напомнил Зуб: ходит это чудо-юдо, как и они на задних, используя на манер ног, и только по необходимости в виду большой опасности опускается на все четыре конечности.
Саньке от данного звука и вида зверюги было не по себе, зато его напарникам хоть бы хны. Из-за чего они казались ему бесшабашными и безалаберными. Вежновца ещё можно было понять — в армии служил, поэтому и наводил аналогичные порядки. А эти…
— О-о-ох… — последовал вздох не то разочарования, не то облегчения.
Раскопки закончились, толком не начавшись. То, чего добивались Мих с Зубом — получили. Им открылся истинный смысл. Оставалось в нём убедить, а точнее переубедить иных в лагере практикантов, что отныне они все практикантропы. Нравится кому-то это или нет, но факт на лицо — чудовище неизвестное науке и при этом довольно ручное и добродушное, плюс дикари на вид неандертальцы или кроманьонцы, если не вовсе питекантропы, да Луна почти что у Земли на расстоянии не более 50-100 тыс. км и прочие разительные изменения в ландшафте местности в виду отсутствия нормальных типовых населённых пунктов сельского проживания деревенского люда.
И потом день уже клонился к закату. Не успели Зуб с Михом перекусить, как Маковец разнёс их мысль, а точнее слухи по лагерю, подбивая Кислого присоединиться к сладкой парочке. Тот был не прочь, если и его девки примкнут к ним — те согласятся.
— Ты чё, совсем мозги отпил? Куда ж они без них! И мужики — проверено временем! А мной…
— Ох-хо-хо-Ой… — зашёлся Шавель с двумя девицами, что лежали рядом с ним на сдвинутых кроватях и не особо прятали свои прелести под одеялом. Тем более что одна была танцовщицей в баре, а иная… ни в чём не уступала по этой самой части — развлечений и любительница приключений на то самое место — всегда искала острых ощущений. И, похоже, что нашли их здесь.
На переговоры явились оба.
— Чё, жрать пришли? — встретил их соответственно ситуации Зуб. И поперхнулся.
Мих двинул ему по спине, валя на кровать.
— Вот ведь где медведь, Михей! Ей-ей…
— Мы это… — выдал Маковец за себя и Шавеля…
— Вот и мы о том же: чего надо? С чем пришли? А с пустыми руками? — подыграл Мих Зубу.
— Не, мы с девками — берёте? — ляпнул Кислый.
— Лучше б щавеля принёс, Шавель… — не сдержался Зуб. Одно слово — умора, а тот ещё юморист. Уж как начнёт рубить с плеча, как в том анекдоте про лес: чем дальше, тем толще партизаны.
— По делу базарить пришли, — настоял Маковец. — Мы с ним решили, а заодно и Лёлик с Павликом…
— Это кто, чё морозите?
— Ольга с Алёной…
— А… Морозовой… И?
— … присоединиться к вам!
— Куда? Сюда? Типа групповуху ночью устроить? — оскалился Зуб.
— Мы серьёзно, а вы…
Инициативу у Зуба перехватил Мих, опасаясь испортить отношения с теми, кто был готов примкнуть им. Начало образования группировкам по интересам было положено, а на деле полный разброд и шатания в лагере. Но лиха беда начала, а всегда трудно начинать с нуля — чистого листа и не запятнав.
Предложил парням присоединится к трапезе — выдал по бутерброду с салом.
— Я это — принесу чего выпить? — тут же подсуетился Маковец, пытаясь подмазать тех, кто проявил себя во всей красе за последние сутки здесь.
— Нет, — раздосадовал Мих Зуба.
— Ну хотя бы граммульку для храбрости… — взмолился тот, а не ради сладострастия и примитивной попойки.
— Нет, я сказал!
— И как! — явно обиделся напарник.
— Сухой закон! И моё слово — отныне для вас! Иначе я сам за себя!
— Вот только не начинай! Не надо — ля-ля! Мол, моя хата с краю…
— Барак…
— Дурак…
— Чудак на букву «М»…
Кислый с Маком не встревали, пока их собеседники общались мило меж собой. А тут ещё Паша явился — не запылился.
— Жрёте?
— Кушаем-с… — аристократично ввернул Зуб. — А ты чего стоишь — в ногах правды нет — вались рядом, дружище…
— И ты здесь? — укорил Вежновец Маковца.
— Я с ними…
— Заодно?
— Можно и так сказать, — заявил Мих.
Взгляды соперников встретились.
— Вот и поговорили, — дал понять Зуб: не пожалеет иных своих «клыков» за друга, если тот устроит драку с Паштетом. — Свободна, консерва! Ха-ха…
И добавил, добивая конкурента:
— Кто не с нами, тот против нас!
— Как знаете…
— Знаем, что говорим, и уж тем более делаем…
— Подумаешь, бабу каменную раскопали по голову — и чё?