Хуже, чем ничего (СИ)

— Со своей девушкой — нет. Но ты же хочешь расстаться, — он немного опустил веки, а мне даже это показалось до дрожи жутким. — Или, может, тебя все устраивает в отношениях со мной?
— Да… Устраивает, — у меня губы сами со себе скривились. С какого черта меня все это должно устраивать?
— Неубедительно. Старайся лучше, Бертье.
Насколько же жуткий у него взгляд. Глаза у Этьена будто бы пустые. Лишенные эмоций. Но когда он вот так смотрел, в зрачках виднелось то, от чего становилось не по себе.
— Я счастлива в отношениях с тобой, — произнесла, еле шевеля губами.
— Отлично, — взгляд Этьена стал немного другим. Чуточку менее ужасающим и после этого он опять завел машину.
Дальнейшая часть дороги прошла в тишине, пока Этьен не остановился около заправки. Он вышел заправить машину. Затем направился в рядом стоящий маркет. Я же, выйдя из машины, решила немного размять ноги.
Этьен вернулся через десять минут. Одной рукой он подкуривал сигарету. Во второй держал кофе и какой-то бумажный пакет. Их он протянул мне.
— Держи, одноклеточное.
Я взяла кофе и пакет. Оказалось, что от него исходил запах выпечки. Наверное, там были булочки.
— Зачем это? — спросила, открывая пакет. Да. Булочки. Еще и с корицей. — Я не хочу.
— Пей.
— Не хочу, — я качнула головой.
— Я сказал, блять, пей, — мрачно произнес Дар-Мортер, убирая от губ подкуренную сигарету и выдыхая дым.
— А я сказала, что не хочу, — на всякий случай я решила немного отойти.
— С хрена ли ты мои ухаживания не принимаешь? — Этьен приподнял один уголок губ. Оскалился.
Я чуть воздухом не поперхнулась. Так это ухаживания? Серьезно? Мне казалось, что он мне эти кофе с булочками сейчас в глотку запихнет.
— Слушай… — я запнулась. — Это не совсем похоже на ухаживания. То есть… Ладно. Хорошо. Я выпью и съем.
Я поднесла к губам стаканчик с кофе, но даже глотка сделать не смогла. Нежелание пить что-то, что мне дал другой человек, слишком плотно въелось в сознание. Мне уже заведомо казалось, что там плевки или что-нибудь похуже.
Поэтому, я лишь сделала вид, что отпила, а, когда Этьен отошел, выбросила кофе и булочки.
— И нахрен ты это сделала? — услышав за спиной голос Дар-Мортера, я вздрогнула всем телом. Даже подскочила и, обернувшись, испуганно посмотрела на него.
— Просто… — я отошла назад. В голове вспыхнуло настолько много оправданий и каждое хуже предыдущего, что я в панике, произнесла то, о чем хотела бы умолчать. А именно, правду: — Я не пью и не ем то, что мне дают другие. То есть… Дело не в тебе. Даже если бы мне кофе дала подруга, я бы его не пила.
Сжавшись, я ожидала, что Этьен назовет меня ненормальной, а потом прибьет за то, что я выбросила то, что он купил. Но парень вполне спокойно спросил:
— Почему?
Я даже опешила. Немного не такого ожидала.
— Не знаю, — солгала. Рассказывать про Астора и его компанию я не собиралась. Я даже Дайон про них не говорила. Сама хотела бы забыть. — Просто с детства так.
Некоторое время Этьен молчал. Просто смотрел на меня, а затем спросил:
— Не хочешь что-либо принимать от других, чтобы не быть обязанной?
— Скорее боязнь того, что мне в напиток наплюют, — сказала и тут же прикусила губу. Дура. Ну зачем? Почему я просто не ответила «Да»?
— Были такие случаи? — мрачно спросил Этьен.
— Нет, — я качнула головой, после чего буркнула: — Просто я странная.
А вдруг он меня после этого бросит? Решит, что даже рядом находиться с такой ненормальной не захочет.
Но вместо этого Этьен сказал:
— Иди за мной.
Он развернулся и направился к маркету. Я хоть и нехотя, но направилась за ним. Там Дар-Мортер заказал еще кофе и булочек. Когда заказ был готов и уже находился на стойке, Этьен повернулся ко мне.
— Бери, одноклеточное. Ты видела, как его готовили. Теперь будешь пить?
Я кивнула. Взяла кофе и булочки.
— Спасибо, — произнесла, поднося стаканчик к губам, но вздрагивая от того, что Дар-Мортер оказался слишком близко. Опираясь рукой о стойку, он наклонился к моему уху:
— Пожалуйста, Бертье. Раз ты счастлива в отношениях со мной, я буду внимательным к тебе.
   
Глава 39. Девушка
 
Я открыла бумажный пакет и достала оттуда еще одну булочку. Откусывая кусочек, чуть ли не зажмурилась от удовольствия. Она была теплой, ароматной и свежей. До сих пор удивляло то, что даже чуть ли не посреди ночи на заправке можно купить только что приготовленную выпечку. Правда, тут же стало грустно. Я очень сильно соскучилась по пирогам из пекарни моей мамы.
Подняв взгляд, я посмотрела на Дар-Мортера. Он стоял примерно в двух метрах от меня. Курил. На его голове опять был капюшон толстовки, поэтому я толком не видела лица Этьена, но, кажется, он смотрел в сторону сейчас пустующей трасы.
— Расскажешь что-нибудь о себе? — спросила, опять откусывая кусочек булочки. Она еще и с изюмом была.
Дар-Мортер выдохнул дым и медленно повернул голову в мою сторону.
— Больше мне ничего не сделать? — спросил он так, что было в пору сжаться и вздрогнуть, но я лишь пожала плечами. Мне было слишком хорошо, чтобы бояться.
— Я просто предлагаю диалог, а то мы уже полчаса молча стоим, — я отпила кофе. Он уже давно остыл и почти закончился, но все равно был вкусным. — Мы можем поговорить о чем-то отстраненном. Например… — я задумалась. — Ты же родился и вырос на Корсике? Расскажешь, как там?
Этьен сбил пепел и одну ладонь положил в ладонь джинсов.
— Лучше, чем тут, — ответил он.
— Ну, дома всегда лучше. Я вот тоже не из Марселя. Я родилась в небольшом городке, но до сих пор мне кажется, что он лучше всех городов мира. Даже самых огромных и развитых, — я опустила взгляд и посмотрела на свой стаканчик. Вернее на пластиковую крышечку красного цвета.
Двоякое ощущение. Я не лгала. Мой родной город для меня был лучше всех. Я скучала по маме, ее пекарне, по парку, в котором проводила время после школе. Чаще всего там в беседке учила уроки.
Но, с другой стороны, я понимала, что больше никогда туда не вернусь. Слишком много плохого со мной там произошло. До сих пор я в снах оказывалась на той чертовой смотровой площадке, где меня при толпе за волосы таскали, били и на телефоны снимали. И каждый раз на моем лице подводкой писали все новые и новые фразы. Ужасные, унизительные. От них даже плакать хотелось. А ведь я до сих пор не знала, что именно Ивет в ту ночь написала на моей щеке.
— У тебя есть братья или сестры? — спросила, ногтем царапая крышку. Судорожно выдыхая. Пытаясь прогнать из головы все эти мысли.
Этьен слишком долго не отвечал. Мне даже показалось, что он так ничего и не скажет и, в тот момент, когда я уже смирилась с завершением разговора, Дар-Мортер произнес:
— Старший брат.
— Правда? — я удивленно приподняла бровь. Это было интересно. — А сколько ему лет? Где он живет?
— Теперь ты, одноклеточное. Рассказывай о себе.
— Ну… У меня есть мама. Она владеет пекарней. Она небольшая, но выпечка в ней самая лучшая, — гордо сказала. Даже растянула губы в улыбке. Своей мамой я восхищалась.
— А отец?
Уголки моих губ тут же поползли вниз.
— Его нет, — я с трудом сдержалась, чтобы не стиснуть зубы. — Он жив, но давно ушел из нашей семьи. Понятия не имею, где он находится.
И очень надеялась, что не узнаю. Раньше папа часто возвращался домой. В основном подобное происходило, когда у него заканчивались деньги. Это были самые адские отрывки жизни и заставить его уйти, мама могла лишь давая ему определенные суммы. Вернее, все, что у нее было. Тогда, папа довольный уходил и его совершенно не волновало, на что мы будем покупать еду и не прогорит ли после такого пекарня.
Теперь я больше всего жаждала заработать много денег и забрать маму в Марсель и помочь ей тут открыть пекарню. Чтобы папа нас больше никогда не нашел, ведь невыносимо жить, зная, что он в любой момент мог постучать в дверь.