В рабстве её любви (СИ)

Культивируя в себе недобрые намерения, я попросил о выходном, обещая вернуться к вечеру.
– Тогда я буду вас ждать, чтобы прокатиться верхом до нашего любимого места, – с улыбкой ответила она, плохо скрывая свою досаду от того, что придется расстаться на такое долгое время.
Ну почему ты так мила, Эстер? Почему я вообще решил, что завоевать твое доверие – это хорошая идея? Я собирался обставить тебя, разграбить то, что принадлежало твоему мужу, а ты в отместку оставила дураком именно меня.
Самое необъяснимое в этом то, что ты не сделала для этого совершенно ничего особенного, в то время как я медленно, старательно подбирался к тебе ближе и ближе, лелея корыстные намерения.
Нет, я не собирался убивать тебя. Но надеялся проучить, от имени всех вилланов показать всем на твоем примере, что власть титулованных особ не вечна. Все это время наблюдая за тобой, я понял, что все это время гонялся за собственным хвостом, подобно глупому псу. В итоге тем человеком, кого я проучил – оказался я сам.
Стоило принять свою роль обычного виллана после того, как моего отца и меня позорно лишили титула и отобрали все, чем владел мой род столетиями, выжить на улицах, связаться с отбросами под стать своему новому положению, обрести новую цель и смысл жизни, чтобы в итоге просто упасть ниц перед женщиной.
– Утешает одно, – сказал я сам себе с улыбкой, выходя из дома. – Она не обычная женщина. Очень добрая и чистая… Склониться перед такой не стыдно.
Люди, что ожидали меня в таверне, были совершенно иного мнения.
  
Глава 30
 
Пов. Адриан
– А ну-ка, повтори, что сказал?
Барни схватил меня за грудки, едва я поставил условие: тот, кто посмеет ступить на территорию поместья Брэйнхорт – будет иметь дело со мной.
– Никто не посмеет и пальцем тронуть графиню, – повторил я в лицо «товарищу» по несчастью. – Кто ослушается – сильно пожалеет об этом.
Барни расхохотался, немного растерянно оглянувшись на остальных ребят, обступивших нас со всех сторон – напрасно бармен распинался, пытаясь прогнать нас с таверны и не мешать ему принимать нормальных гостей.
– «Сильно пожалеет»?Такты сказал? – отпустил ворот моего нового сюртука парень. – И что же ты сделаешь? Убьешь? Ну, так давай. Можешь придушить меня прямо сейчас. Думаешь, твоей драгоценной вдовушке это поможет? Мы с ребятами потеряли столько времени, слушая твои россказни о том, что вскоре сможем поживиться! Бьюсь об заклад, ты и не собирался нападать на нее!
– Мои планы изменились, – честно признался я. Ибо поначалу, ведомый жаждой мести за своего отца, за свою исковерканную судьбу, я действительно хотел проучить каждого высокородного ублюдка в столице.
Поместье Эстер должно было стать нашей «тренировочной базой».
– Нонашипланы остались прежними, – отчеканил Барни, говоря за всех.
Устало потерев лицо ладонью, я сказал то, что думал:
– Тогда мне действительно придется убить каждого из вас.
– Ха! Сдурел? Из-за женщины!.. – выкрикнул кто-то из толпы.
– Не из-за женщины, – покачал я головой. – Из-за себя самого.
Перед тем, как отец попал в тюрьму, он вызвал меня, четырнадцатилетнего мальчика в свой кабинет, решая отдать фамильные часы и наставить. Я был ребенком, но уже тогда понял – это прощание.
Сильный и энергичный мужчина, который был моим примером для подражания, вдруг превратился с слабого, рассеянного старика – я смотрел на него и не узнавал.
– Кажется, ничто не способно остановить человека в погоне за собственной целью, – звучали в голове его слова. – Уговоры, обстоятельства, бедность, или, наоборот, богатство. Только одно чувство помогает прийти в себя, оглянуться назад и осознать, как же ты был не прав. И название ему…
– Любовь? – попытался угадать я, зная, как сильно он страдал из-за одной женщине в прошлом.
– Нет. Разочарование. Это разочарование, мой сын.
Разочарование – победа в забеге, финишная черта которого ведет в пропасть. Я попал в эту бездну, казалось, с того момента как родился. Сперва умерла мать, потом появилась женщина, любовь моего отца – но она отказалась от нас из-за политических убеждений. Позже я узнал все о ее жизни – как она вышла замуж за другого, родила ребенка. Эта женщина наслаждалась своим праздным существованием, не зная о том, что, останься она с моим отцом – с ним бы, вероятно, не произошло беды.
 
Но она была умнее: не позволила себе вступить на путь, что ведет к пресловутому разочарованию, едва поняла, что общение с моим отцом может поставить под вопрос ее беззаботное прозябание.
Я поклялся себе отомстить этой госпоже. Ее дочь, Эстер Брэйнхорт, единокровная владелица огромного куска земли, оказалась прекрасным вариантом для осуществления всех моих целей!
Но это было прекрасно лишь в теории.
– Барни, – обратился я к враждебно настроенному парню, понимая, что драки все равно не миновать. – Помнишь, как мы встретились? Я вытащил тебя из реки.
– Да… родители девчонки, которую я случайно придушил, пока развлекался, пришли прикончить меня – но им не хватило духу, – с усмешкой вспомнил Барни, залпом выпивая дешевый джин. – Судья не нашел доказательств и меня просто отпустили, но старый мясник решил вершить правосудие сам! Да только человек – не поросенок, расчленить его не так уж и легко. Даже если мастерски держишь тесак в своей руке.
– Да, как ты и сказал – ему просто не хватило духу. Вот он и скинул тебя в реку, где я тебя и выловил.
– К чему ты говоришь мне это? – раздраженно бросил парень.
– К тому, что я как тот мясник. Пусть я зол, пеняю на несправедливость, что произошла в моей жизни, но я не могу убить ее.
– Трусливый подонок! – принялся бросать оскорбления Барни, засучив рукава. – Если бы твой отец узнал, что ты пошел против вилланов, дабы защитить высокородную девку, на которую пускал слюни, – он бы перевернулся в гробу!
– Не тебе рассуждать об этом.
– Раз ты отказываешься сделать это сам – тогда я убью ее! Любой из нас будет счастлив это сделать! – Барни сделал первый выпад, но, будучи уже прилично набравшимся, промахнулся.
– Да что она тебе сделала?! – воскликнул я, увернувшись.
– Ничего. Но, как и сам говорил в самом начале, она всего лишь легкая мишень.
Ярость сдавила мои виски – руки сами собой сжались в кулаки. Я уже не мог рассуждать о жизни человека, что был мне не безразличен, высокопарно и отстраненно.
– Кажется, я уже сказал тебе, что не позволю! – кулак въехал под дых товарища выверенным движением, отчего тот закряхтел и тяжко осел на землю.
Отдышавшись, он принял командование нашей своры на себя:
– Ребята! Разорвем на части эту нерешительную мокрую курицу!.. Кха…
Началась потасовка. Бармен и владелец таверны тщетно пытались нас разнять, но ни увещевания, ни прямые угрозы вызвать полицию не имели значения. Мы колотили друг друга, борясь за свои убеждения и за свои никчемные жизни. Зная, что мне нельзя проиграть – я держался до тех пор, пока не закашлялся кровью.
Это конец, – подумал я. Но, поднявшись на ноги, столкнувшись глазами с министром юстиции мистером Блэйком собственной персоной, я поправил сам себя. Не конец – еще только начало.
– Так-так! – оглядел наше грязное сборище мужчина в сопровождении отряда вооруженных дубинками полисменов. – Вас-то я и искал, молодой человек! Ну, что, прогуляемся до полицейского участка вдвоем, или ещё кого с собой прихватим?
– Вдвоём, – ответствовал я, сплюнув сгусток грязной крови на деревянный пол. Переместив двоящийся взгляд в сторону Барни, я добавил немного насмешливо: – Главарь должен сам отвечать за свою банду, так?
– Вот и отлично, – прокомментировал мою реплику мистер Блэйк, давая знак помощнику связать мне руки. – Благодарю за то, что решили составить мне компанию, господин Вудд.
По дороге в полицейский экипаж я успел спросить, почему он вдруг сегодня явился самолично, а не присылал своих прихвостней, на что получил весьма ожидаемый ответ: