В рабстве её любви (СИ)

  
Глава 18
 
– Кто этот мужчина? – также заметила молодого человека моя мама, ошеломляя следующим комментарием: – Он довольно красив.
– …Это мой конюх.
–Конюх? – вопрос прозвучал с некоторым недоверием. – У него осанка дворянина.
О, мама, это вы еще не видели, как он держится в седле.
Признаться честно, я и сама не раз думала о том, что было произнесено вслух. Однажды Адриан появился в моем поместье, и каждая наша встреча была окрашена в яркие цвета – иногда это был светлый и солнечный оттенок, а порою немного депрессивный темно-синий. Но даже самые противоречивые эмоции, что успел подарить мне этот человек, казались очень ценными.
Что это могло быть, если не искренней симпатией?
– Мама, вы когда-нибудь влюблялись?
Услыхав мой вопрос, родительница напрочь забыла о той мысли, что пыталась до меня донести последние пять минут. Поменявшись в лице, эта женщина приосанилась, нацепив самое строгое выражение лица из своего арсенала.
– Что за вопрос, Эстер? Почему благовоспитанную женщину вообще волнуют подобные вещи?
– И все-таки…
Я не знала, пойдет ли мама на поводу у моей просьбы – она всегда считала меня неразумным глупым ребенком, которому только и нужно, что прилежно выполнять указания взрослого, чтобы жить хорошо. И, конечно, разговоры на подобные темы, не входили перечень того, что должно меня интересовать.
Задавая свой вопрос, я просто сделала еще одну попытку хоть один раз поговорить с матерью, как с подругой, не особенно надеясь на желаемый результат. Но внезапно она и вправду ответила:
– Да. Было один раз. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять – любовь для неудачников.
Мама, куда девался ваш высокомерный, равнодушный взгляд? О, неужели мы с вами и вправду мать и дочь?!
– Вы меня удивляете. Не ожидала, что и вам не чуждо это ощущение…
– Ты должна понимать разницу, Эстер. Влюбиться – не страшно. Упасть в пучину страстного безумия – вот, что не простительно.
– Неужто какой-то джентльмен жесткого подставил вас в молодости? – аккуратно продолжила я свои вопросы, что есть силы подавив жгучее любопытство.
– Он сам себя подставил! – непривычно эмоционально проговорила моя собеседница, принимая окончательное решение рассказать свою историю. – Этот тронутый на всю голову идиот! И что я, Генриетта, вообще могла найти в подобном человеке? Да, он был крайне образованным, очаровательным герцогом и мое юное сердечко неизбежно трогательно переживало все его визиты. Конечно, все это было до встречи с твоим многоуважаемым отцом, Эстер.
Я сразу это поняла. Она никогда не говорила о моем отце более одного предложения за раз – как, например, сейчас.
– Тогда почему же вы с тем герцогом не могли быть вместе?
– Как я и сказала ранее, он был сумасшедшим, а себя же мнил человеком, опередившим свое время, революционером! Ополоумевший смутьян! Заявив мне о своих планах на свержение правящего режима, об освобождении всех вилланов, желании сделать людей равными, стерев само понятие «сословия» – он просто обрубил во мне любое желание любить хоть кого-нибудь в будущем. Да и его сын от первого брака… я хорошо отдавала себе отчет – растить чужих детей никогда не было тем, на что я бы с легкостью пошла.
Что ж, в той же степени, в какой моя мать была эгоистична, она была и честна. В этом ее было трудно упрекнуть.
Но, подумать только! Оказывается, в жизни моей дорогой матушки все это время тайно хранилась такая печальная история в сердце. Думаю, что моя жизненная неопределенность на самом деле не кажется таким непосильным крестом по сравнению с этим.
– И что же случилось с этим человеком? С тем герцогом.
– Известно, что! – болезненно помассировала свои виски мама. – Как только Его Величеству попались на глаза его провокационные записки, статьи в низкосортных газетенках, призывающих народ «раскрыть свои глаза» – его тут же лишили титула, описали замок и угодья, бросили в тюрьму, где он и сгинул, ах, этот несчастный, очаровательный бунтарь!
 
– А его сын?
– Никогда не интересовалась этим. И, знаешь, что? Правильно делала. Полагаю, ты спрашиваешь меня про любовь не из-за праздного любопытства, Эстер, и если тебя интересует материнское мнение – то упаси тебя господь хоть когда-нибудь полюбить, – немного подумав, она добавила: – Но если все-таки влюбишься – убедись, что он тот, за кого себя выдает, а не сумасшедший смутьян!
Улыбнувшись, я заверила:
– Это действительно лишь праздное любопытство. Сомневаюсь, что в моем возрасте я способна на такие пылкие чувства, мама.
– Очень хочется в это верить, – поднимаясь со своего места, отчеканила родительница. – Пора бы уже включить голову. И написать твоему деверю, господину Эданну Брэйнхорту!
Об этом человеке я даже говорить не хотела, не то что устраивать примирительную переписку! Нет-нет, лучше действительно быть одной.
И все же, возвращаясь к теме того, о чем мне рассказала мама… Я ведь уже слышала похожую историю. На скачках. Миссис Блэйк и ее супруг рассказывали о банде вилланов, что устраивали настоящие восстания и даже нападали на своих хозяев – их предводителем был кто-то из бывших дворян. Может ли бы так, что… тот герцог тоже имеет к этому какое-то отношение?
Проводив маму, я уже было решила, что волнительных моментов более на сегодня не предвидится, и для этого специально не выходила весь оставшийся день из кабинета, предоставив мистеру Оливеру полную свободу действий в моем поместье.
Однако спокойно завершить этот день все равно не получилось.
Я как раз подписывала последние платежные квитанции, что приготовил для меня управляющий, когда в тяжелые дубовые двери знакомо постучались: два коротких и один длинный – так заявлял о себе мистер Оливер.
– Войдите.
– Ваше Сиятельство, – проследовал внутрь кабинета мужчина – вежливый и собранный, как и всегда. – Кое-кто просит вашей аудиенции.
Его лицо почти ничего не выражало, поэтому я сперва не придала его высказыванию особого значения, снова уткнувшись в документы:
– Кто?
– Виллан Адриан, ваш конюх.
  
Глава 19
 
Перьевая ручка самым неловким образом выскользнула из моих рук, едва я услышала о том,ктожелает поговорить со мной с глазу на глаз – и, конечно же, после этого волнение было не та уж просто скрыть от внимательных глаз Оливера.
– Все в порядке? – не мог не спросить управляющий, довольно грациозно поднимая ручку с пола.
– В полном. Впустите его.
– Мне присутствовать при вашем разговоре?
«Рядом со мной вам нечего бояться. Все будет только так, как вы того пожелаете. Потому что в первую очередь – вы моя госпожа. А я ваш раб»
Это было то, что обещал мне Адриан в ту ночь. И, может быть, я была слишком наивной, но мне хотелось верить, что это правда. Убежденность в том, что он все равно меня не обидит, одержала верх над всеми остальными чувствами.
Виновата ли в том, что случилось между нами, я или он… Какая разница, если этот мужчина тотчас остановился, едва я попросила об этом? Мы оба не сделали ничего плохого.
– В вашем присутствии нет необходимости, – покачала я головой, стараясь подготовиться к встрече лицом к лицу с посетителем.
Оливер кивнул, уведомив, что в случае чего будет прямо за дверью – я не стала ему препятствовать. В голове ютились более важные мысли, например, что сказать Адриану при встрече? Зачем он вообще ищет моей аудиенции?
Когда молодой человек вошел, получив разрешение управляющего, я очень запоздало осознала, что даже не постаралась придать себе деловитый и равнодушный вид – так и смотрела на него в полнейшей растерянности.
Только одна мысль немного утешала – Адриан также не выглядел решительно и бодро, как бывало прежде. Но, не успела я порадоваться этому факту, как вдруг мужчина начал свое наступление – в прямом смысле этого слова! Он быстро пересек пространство кабинета, обошел стол, вплотную приблизившись к креслу, в спинку которого я испуганно сжалась, не имея смелости закричать «на помощь»!