Мой адрес - Советский Союз! Книга четвертая (СИ)
— Да за любым! Вы тут хозяин — вам и решать.
— Тогда сяду у окна.
— Я бы тоже это место выбрал. И сейф прямо за спиной.
— Кстати, а зачем он мне?
Тот пожал плечами:
— Мало ли… Документы там какие… секретные. Он тут испокон веку стоял. Ну и подумали, чего его с места на место таскать? Тяжеленный, зараза!
— А что здесь раньше было, в этом помещении?
— Архив был. Потом доку́ментов много стало, архив перевели в другое помещение на нулевом этаже. А сейф не стали тащить, им туда несгораемые ящики привезли. Так что, оставить или…
— Оставляйте, — махнул я обречённо рукой.
Невольно вспомнился фильм «Зелёный фургон», где герой Харатьяна, открыв сейф, обнаружил в нём сапоги. Оказалось — взятка новому начальнику милиции от местных сельчан. Я не удержался, тоже открыл сейф, но внутри было пусто.
— Нет там ничего, — подтвердил завхоз. — Ну что, осмотрелись? Тогда пойдёмте провожу в отдел кадров.
Полчаса спустя я выходил из стен обкома. Двигался на своих двоих, как и сюда пришёл, размышляя о том, что ждёт меня в будущем. В случае карьерного роста на руководящем посту я могу сделать больше, нежели просто боксёр, пусть и олимпийский чемпион, или композитор, который на самом деле ноты-то не так давно выучил. Хотя проект «Альфа» выглядит достаточно перспективно. Кто знает, каких вершин мне суждено достичь в костюме при галстуке… Кстати, костюм у меня имеется, неплохой костюм, но только один, тот, который сейчас на мне. Был у меня когда-то ещё костюм от «Большевички», купленный в Москве проездом пару лет назад, но он сильно поизносился, и я отвёз его домой, в Асбест. Бате он оказался впору, ему и оставил, а то его единственный костюм пребывал в ещё более плачевном состоянии. Хотя деньгами я родителей снабжал, но отец считал, что тратить их на одежду такого рода ему, простому работяге — непозволительная роскошь. А вот мне на работу придётся ходить пять дней в неделю, и менять костюмы нужно будет регулярно. А то свой единственный заношу до дыр, а это, согласитесь, не дело.
По пути из обкома заглянул в сберкассу. Раньше не заходил, опять же, из-за разноцветной морды, а сегодня решил: гулять так гулять! И к первому секретарю наведался, и вот в сберкассу. Со времени моего последнего визита сюда прошло почти два месяца, и за это время набежало ни много ни мало почти 6 тысяч. Неплохо, но всё же хотелось бы знать, когда мне наконец перечислят гонорар за бой с Али и проданные в Штатах пластинки. Не то что жить не на что… Просто человек должен за свой труд получать соответствующее вознаграждение. Тем более бо́льшую часть с боя забирает государство.
В СССР независимо от выпущенного тиража каждый музыкант получал за вышедшую пластинку 112 рублей. 448 рублей мне перечислили, равно как и всем членам моего коллектива, но я на такие суммы даже не обращал внимания. Всё равно свою часть с доходов от продажи пластинок — а это 50% от общего гонорара — пущу на благотворительность, и сотней больше, сотней меньше — роли не играет.
А вот 100 тысяч долларов за бой, которые после конвертации должны превратиться в 83 тысячи рублей, моё сердце неплохо бы так согрели. Их я собирался потратить только на себя и своих близких. Впрочем, скорее даже не потратить, а опять же положить на срочный вклад, дающий 3% ежегодного дохода вместо 2% на обычном вкладе до востребования. Мелочь вроде, но тем не менее… Вот и сейчас по традиции я 5 из «накапавших» почти 6 тысяч перевёл на срочный вклад.
На следующий день отправился шить костюм на заказ, потому как то, что предлагалось в наших магазинах, ни в какие ворота не лезло. Знал же ведь! Надо было купить бы приличный костюм в Штатах, пусть и пришлось бы заплатить солидно. В общем, по совету жены обратился в известное ей ателье, там сняли мерки, обещали пригласить на первую примерку где-то через неделю. Глядишь, одну неделю в старом костюме прохожу, а вторую уже в новом. Если портнихи, конечно, успеют доделать.
За два дня до закрытия больничного съездили с женой в Асбест. По приезду с родителями общался только по телефону, и в отчем доме меня серьёзно заждались. Трасса была очищена от снега, ровной, и я решил ехать на «Волге». Полина тоже напросилась, мол, всё равно репетиций и выступлений в воскресенье нет, в кои-то веки полноценный выходной. Завтра у меня первый рабочий день в Свердловском обкоме КПСС. Но это завтра, а сегодня мы едем к моим родителям.
В воскресенье обком не работал, как и гараж, поэтому «Волгу» пришлось забирать накануне и ставить на ночь во дворе. Кстати, надо будет установить самопальную сигнализацию. В прошлой жизни доводилось такие делать и на свою машину, и для товарища. Так-то она в обкомовском гараже стоит, но иногда могут выпадать вот такие случаи. Да и в другом городе придётся оставлять машину на улице, вот как сегодня в Асбесте. Правда, сегодня не на ночь — мы к вечеру собирались вернуться.
День выдался солнечным, даже пришлось опустить солнцезащитный козырёк. Я не гнал, ехал на скорости 80 км/ч, а куда, собственно говоря, торопиться… «Волга» двигалась плавно, радио негромко вещало на волне «Маяка», сидевшая от меня справа на переднем пассажирском месте Полина уже начинала клевать носом.
Миновали Берёзовский, Старопышминск… Далее следовал весьма протяжённый и относительно пустынный участок дороги, без приткнувшихся к трассе населённых пунктов. Неожиданно глаз зацепился за стоявшую чуть в стороне от трассы аккуратную деревянную церквушку с единственным куполом-луковичкой, тоже деревянным, увенчанным кованым, с завитушками крестом. Странно, сколько тут ездил — и ни разу этой церкви не видел. Может, недавно только в этой реальности построили?
— П-о-оль, — протянул я, не сводя взгляда с дороги.
— Что? — послышался её сонный голос.
— Ты не знаешь, что это за церковь? — кивнул я в ту сторону подбородком. — Вон, справа… Вроде раньше я её не видел.
Полина, прищурившись, всмотрелась в указанном направлении.
— Не-а, что-то не припомню.
— Может, зарулим? — спросил я, сбавляя ход. — Вроде как и дорога вон за поворотом расчищена.
— А если тебя там кто запомнит и доложит твоему новому начальству в обком?
— Я же не молиться собрался, так, чисто из любопытства, — сказал я, поворачивая направо.
Дорога в ширину, что едва могла проехать «Волга», и впрямь была расчищена прямо до церкви, ехать до которой с трассы было метров двести. Причём расчищена явно не трактором. Тут вообще не было ни гусеничных, ни колёсных следов, словно кто-то орудовал лопатой.
У входа ни машин, ни людей. Наверное, и церквушка закрыта, подумалось вдруг, хоть я и не увидел на дверях навесного замка. Заутреня по идее должна была уже пройти, до обедни ещё рано. Я вообще-то не большой специалист в церковных делах, так что мог и ошибиться, но что в церквях служат заутрени и вечерни — помнил точно.
— Ты посиди пока, я посмотрю, может, там закрыто, — сказал я Поллине, прежде чем выбраться наружу.
Ступени церкви были очищены от снега, я поднялся, дёрнул за витую ручку правой створки, и та с лёгким скрипом подалась. Я заглянул внутрь… Да-а, такое ощущение, что попал лет на сто в прошлое. «Царских ворот» нет, но имеется возвышенность напротив входа, со стен сурово взирают потемневшие от времени лики святых. Перед расположенной у противоположной стены большой иконой Спаса Вседержителя теплилась лампадка. При этом никакого намёка на электрические провода и лампочки накаливания, одним словом, ничего, что напоминало бы о том, что на дворе 20-й век. И запах… Да, точно, так пахнет ладан.
Раздавшиеся сзади шаги заставили меня обернуться. Это была Полина, в распахнутой дублёнке, под которой виднелась синяя кофта.
— Как здесь… необычно, — тихо произнесла она, оглядываясь.
Когда она говорила, из её рта вырывались клубочки пара. Понятно, что никакого отопления тут не было и в помине, а на улице стоял морозец порядка 15 градусов.
— Интересно, а почему никого нет, если двери открыты? — спросила она.