Гайавата (СИ)
Для аборигенов не будет лишним знать, чего стоит ждать от англичан. Сначала они будут тихими, с благодарностью принимать помощь от индейцев, пока на ноги не встанут. Затем их число увеличится за счет поставок из метрополии, они станут наглее, злее, станут считать, что индейцы им должны. Тогда-то и начнется двухсотлетняя война могавков против колонистов. Народ из 20000 человек, как мог задерживал колонизацию в течение двухсот лет. Это достойно уважения, но ещё более это достойно помощи. Пусть могавки жестоки. Остальные здесь тоже не ангелы. Англичане в своём циничном двойственном гуманизме, не гнушались передавать индейцам одеяла, зараженные натуральной оспой, чтобы индейцы умерли и освободили свои земли для колонизации. Уже “американцы” расстреливали бизонов, чтобы лишить и так мигрирующих на крайний запад индейцев пропитания, чтобы они поскорее передохли с голоду и освободили богохранимую Америку от своего существования. Нет. Питер решил для себя, один убитый англичанин сейчас – это тысячи выживших могавков потом. А как же психика? Там будут женщины и дети, старики... Питер сделает всё, что должен. Миллионы не рожденных индейских детей – вот какова будет цена его гуманизма. Вьетнам, там он научился глядеть в лицо партизанам, перерезая им глотки в душных и узких тоннелях. Они не были людьми для него, он не являлся для них человеком, здесь будет то же самое.
Дальше пошла монотонная работа. В отличие от вчерашней, совершенно не утомительная. Изготовив пятьсот кирпичей, по-быстрому соорудили навес, так как начали собираться тучи.
Пронесло. Дождь пошел где-то в стороне, но воздух стал влажнее, что совсем не ускорило высыхание кирпичей. На следующее утро все залило водой. Спешно была вырыта небольшая водосточная траншейка вокруг навеса для кирпичей. Три дня Питер рисовал чертежи на полу длинного дома, рыбачил, вырезал из дерева различные фигурки, но в конце концов погода наладилась, солнце дало жару и кирпичи более или менее хорошо просохли. Питер отбраковал пятьдесят семь кирпичей. Это не значит, что остальные получились идеально, просто эти пятьдесят семь были реально негодными. У остальных были огрехи, трещинки, щербинки и прочее. Питер реально удачными мог бы признать штук сто, что довольно неплохой результат в его условиях и с погодой, которая стояла последние дни. На всякий случай, чтобы время зря не терять, он с помощниками изготовил ещё пятьсот кирпичей, делать всё равно было нечего, а кирпичи зря не пропадут. Ещё Питер разработал и изготовил один прибор у реки, но о нём позже.
На четвертый день Питер расчистил площадку под печь и, при посильной помощи помощников, начал строительство. Укладывая кирпичи, он замазывал стыки глиной. Придется, уже при непосредственной эксплуатации, либо нарастить ещё один слой кирпича, либо обмазать толстым слоем глины, чтобы уменьшить теплопотери печи, а лучше нарастить ещё один слой кирпича и замазать его глиной. Но это потом. Да и вообще, есть у Питера подозрение, что печь долго не продержится, так как этот кирпич и кирпичом можно назвать весьма условно. Нужен шамотный(1) кирпич, а это долгая и геморройная история...
Часов за двенадцать, Питер смог соорудить печь из примитивных материалов, но с применением инженерной мысли двадцатого века. Пробный поджиг для проверки тяги...
- Да, мать твою! – Питер был очень рад, что не ошибся с расчетами и тяга получилась просто обалденная.
Регулировать её предполагается специальной заслонкой из дерева, которую в первую же очередь нужно будет заменить на металл. Температуры будут не детские, дерево будет быстро сгорать.
Теперь следовало досушить печь. Для этого Питер уложил внутрь сухой валежник и поджег его. Слабая температура в течение нескольких часов окончательно вытеснила влагу из кирпичей и высушила глину в стыках. Пришлось повторно замазывать стыки, так как часть глины элементарно потрескалась и раскрошилась.
Когда печь уже была досушена, Питер распорядился притаранить со склада десять корзин меди и одну серебра. Пока помощники несли заранее промаркированные корзинки, Питер приготовил место для следующего ритуала.
Ошалевшие от тяжести помощники приволочили корзины и расселись перед Питером, который начал высыпать руду в специальное кострище с древесным углем. Загорелось хорошо и высокотемпературно. В ожидании прогорания, они провели беседу, в процессе которой Питер объяснил как мог, процессы, происходящие с рудой в костре. Через определенное время, когда руда прогорела и остыла, Питер взял несколько кусков руды на плоский камень перед собой и принялся размельчать их с помощью полукруглого куска яшмы. Яшма, ввиду отсутствия механического измельчителя, оказалась единственным из доступных измельчителей. Имея семь единиц прочности по Моосу, этот камень будет биться об руду и не добавит своих крошек в полученный порошок, ввиду того, что гораздо крепче чем порода и камень, по которому бьет.
Питер так и не понял, почему месторождение зелено-волнистой яшмы в трех милях от поселения никто не пробовал серьезно разрабатывать? Причем не пробовал никогда, нет никаких следов осознанной деятельности. Яшма – идеальный камень для каменного века. Очень прочный, поддается полировке. Пусть топор из него будешь два-три месяца неустанно полировать, но зато этот топор прослужит с честью тебе и твоим детям, а если повезет, то детям твоих детей, такой вот топороворот среди детей детей. Но аборигены даже пальцем не прикоснулись. Непонятно.
За подобными мыслями, касающимися поиска причин использования или неиспользования определенных технологий аборигенами, Питер перемолол достаточное количество медной и серебряной руды. Теперь настала очередь загадочного для местных прибора у реки.
Это был деревянный ящик, с довольно точно подогнанными корявыми досками, проконопаченный и имеющий полое дно. В самом ящике находилась ткань и сложный механизм из палок с неким аналогом лопастей. Этот монстр Франкенштейна нужен был для относительно быстрой флотации руды. Качество будет поганым, но хоть что-то в текущих условиях.
Флотация – способ обогащения медной и не только руды, путем взбаламучивания воды с нею в специальной ёмкости. Пузыри воды или пена поднимает пустую породу, тогда как медь уходит на дно, точнее в ткань. В теории.
Первую партию обогащенной меди они потеряли в реке, когда Бобёр отпустил коробку, чтобы почесать лицо, на которое сел шмель. Вторая партия прошла штатно, хотя Питер видел, что далеко не все примеси покинули порошок, но он и не ставил такой цели. Его цель – чтобы руда стала богаче, чем была до этого, а не самой богатой рудой на Восточном Побережье. Дальше началась холодная и мокрая рутина, которая закончилась, когда Питеру показалось достаточно.
Помощников он определил отогреваться у костра, а сам приступил к непосредственно изготовлению бронзы. Уверенности в успехе у него не было, в эти времена никто не знал все моменты, которые могут произойти не так, а Питер знал. Но зато мастера чувствовали эти моменты, а Питер нет.
Но печь собрана по образу и подобию одной печи реконструкторов, которую он видел в кампусе института Нью-Йорка. Там энтузиасты собрали настоящую плавильную печь, из собственноручно слепленных и высушенных кирпичей, но с применением современных инструментов, они же реконструкторы, а не мазохисты. Правда, печь была не для меди, но роли это не играет, Питер кое-что умеет и технологию производства на этой печи видел. Даже участвовал разок, уголь подбрасывал и металл в форму лил. Да, металлургия увлекала его тогда, он стремился взять знания из любого источника...
Уголь загружен, руда на месте, огонь и... процесс пошел. Помощников он отпустил, но велел Черному Соболю с братом принести ему что-то поесть. Ночевать он будет у печи.
С измерением веса была настоящая проблема, ведь нужно добавлять серебро в определенной пропорции... Питер частично купировал эту проблему мерной чашей, да и не сможет он обеспечить содержание серебра 0,030-0,050% на глаз. Придется пробовать, изучать полученные результаты, постепенно вырабатывая технологию. Ещё нельзя забывать про определение температуры, которое тоже проблема из проблем. Рекомендации те же.