Рафаил (ЛП)

― Ты сказал мне, что если я сбегу, если выйду из комнаты… меня ждет наказание. Но это… все это похоже скорее на награду.
Рафаил вздохнул, опустил голову, и посмотрел на нее сквозь свои неимоверно длинные темные ресницы. Он был самим совершенством. Мария боялась, что никогда не сможет привыкнуть к его ослепительной внешности.
― Я злился, когда ты сбежала, ― сказал он и уронил ее руку.
Мария не могла не отметить про себя, как пусто ей стало из-за этого.
― Временами я могу злиться. Но стараюсь контролировать себя.
Рафаил изогнул губы и на них заиграла улыбка.
― Я подумал, что сейчас самое подходящее время для этого.
Он провел рукой по задней части своей шеи. Марии это движение казалось признаком волнения. Но она сохраняла бдительность. Она знала, что не должна верить ни единому слову, вылетающему из его прекрасных уст.
― Я попросил персонал приготовить для тебя эту комнату на время твоего пребывания здесь.
Мария судорожно вздохнула.
― И… ― она расправила плечи. ― Как долго это будет продолжаться? Я буду находиться здесь… с тобой?
Она не хотела задавать главный вопрос ― как скоро он убьет ее. Мария предпочитала встретить смерть вслепую. Девушка не хотела отсчитывать оставшиеся дни.
Рафаил на мгновение сузил глаза и поднял голову. Улыбнулся Марии, провел обмотанным ниткой пальцем по ее щеке, а затем повернулся к вешалке для одежды, оставив без внимания ее вопрос. Он снял с вешалки одно из похожих друг на друга платьев из легкой струящейся ткани и показал ей.
― Переоденься.
Рафаил протянул платье Марии, и она взяла его.
― Ты, должно быть, голодна. С минуты на минуту принесут ужин.
Он пошел к выходу из комнаты, а Мария смотрела ему вслед. Обернулся и встретился с ней глазами, когда закрывал двери. Она слушала, как он удаляется. Только когда она убедилась, что он отошел достаточно далеко, девушка издала сдавленный вздох, опустилась на край кровати и обвела взглядом комнату, пытаясь понять, что все это означало. Она рассматривала роскошную обстановку комнаты и предметы мебели, но все еще чувствовала фантомное прикосновение рук Рафаила, прижимавших ее к стене в клубе и лишавших ее воздуха своим безжалостным давлением.
Мария сидела на кровати, прикрыв глаза. И молилась.
― Пожалуйста, помоги мне, ― тихо умоляла она Господа. ― Я здесь, чтобы направить его на путь к Твоей благодати? Я здесь, чтобы отыскать в нем хоть что-то хорошее, что еще осталось, чтобы привести его к свету?
Мария отогнала воспоминание о том, как он душил ее, и ухватилась за воспоминание о том, как он защищал ее и как прижимал к стене, чтобы его братья не могли увидеть ее. Странный трепетный огонек вспыхнул в ее груди. Мария закрыла глаза и почувствовала, как источаемое им тепло стелется по ее телу, словно одеяло. Она улыбнулась и откинула голову назад. В ту же секунду Мария поняла, что это был Господь. Он подтвердил, для чего она находится здесь.
«Спаси его, ― мысленно проговорила она. ― Ты здесь, чтобы спасти его. Любыми средствами. Ты здесь, чтобы спасти его проклятую душу».
Мария услышала тихий стук в дверь, ведущую в покои Рафаила. Вслед за этим из-за закрытых дверей гардеробной донесся запах еды. Желудок Марии заурчал. Но она не была уверена, что сможет есть. Ее внутренности словно скрутило в узел.
Она не понимала Рафаила. Да, он был жесток. Но при этом пощадил ее жизнь. Если бы он хотел ее смерти, ему достаточно было продолжать душить девушку еще несколько секунд. А то, как он вел себя сейчас… его доброжелательность, улыбки, эта комната… Он давал ей почувствовать себя в безопасности.
Мария знала, что эта встреча станет самым большим испытанием для ее веры.
Услышав, как закрывается дверь в покои Рафаила, Мария быстро сбросила с себя его футболку, натянула через голову белое платье и уставилась на свое отражение в зеркале в полный рост, прислоненном к стене.
Мария сглотнула.
Бо́льшая часть ее обнаженного тела была скрыта под одеянием. Но даже несмотря на то, что материал оказался не таким прозрачным, как она предполагала, девушка все равно могла видеть очертания своей груди и бледно-розовые соски.
 
Она обернулась, и дрожащими руками провела по волосам и спине. Облегчение охватило ее, когда она убедилась, что кожа спины прикрыта тканью. Вырез был не слишком глубоким ― он спускался вниз в виде буквы «V», слегка обнажая лопатки. Но так или иначе, не демонстрировал напоказ то, что так беспокоило ее, то, что были призваны маскировать и ее длинные волосы.
― Маленькая роза? ― произнес Рафаил с другой стороны двери. ― Принесли еду. Иди поешь.
Мария в последний раз взглянула на себя в зеркало и моргнула. Она сможет это сделать. Должна. На то была воля Божья.
Девушка открыла дверь гардеробной. Из комнаты, расположенной за спальней, доносилась музыка. Мария пошла на звук знакомых гимнов, которые пела в церкви. Бессловесные вариации исполнения, с мягкими негромкими и слаженными голосами, звучали достаточно громко, чтобы заглушить строгость тишины.
Пройдя через арку, которая вела в помещение, похожее на гостиную, Мария остановилась и увидела стол, который был накрыт на двоих, с куполообразными серебряными подносами на нем и высокими канделябрами в центре.
Рафаил стоял у большого камина и смотрел на пламя, не замечая присутствия Марии, наблюдавшей за ним. Он не переоделся и остался в черных шелковых штанах и с обнаженным торсом. Его темные волосы упали на глаза, мешая рассмотреть его лицо. Он стоял, прислонившись к мраморной каминной полке с одной рукой, сжатой в кулак. В успокаивающем свете огня он выглядел таким юным. Невинным и чистым. Подлинное совершенство архангела ― его тезки.
С точки зрения богословия, архангел Рафаил был великим целителем. Мария не чувствовала ничего, кроме печали от этой иронии. Этот Рафаил хотел только убивать ― полная противоположность тому, что символизировало его имя.
Должно быть, Рафаил, наконец, почувствовал присутствие Марии, повернув голову и увидев ее стоящей в дверном проеме. Глаза мужчины расширились, а губы приоткрылись, и Мария была уверена, что в этот момент Рафаил не притворялся, реагируя подобным образом на ее внешний вид.
Он окинул ее взглядом своих золотистых глаз.
Мария не была уверена, было ли это вызвано жаром от огня или тем, что он любовался ею, одетой в это белое платье, но на покрытых щетиной щеках Рафаила вспыхнул легкий румянец.
― Ты прекрасна, ― прошептал он.
Мария постаралась не думать о том, как этот комплимент отозвался в ее сердце. И хоть в ее жизни их было не так уж и много, смертный грех гордыни поднял свою уродливую голову в ее душе и заставил почувствовать стыд за свою реакцию на неожиданную похвалу Рафаила.
Она пригнула голову, пряча глаза от слишком пристального взгляда Рафаила, и руками стала разглаживать мягкий белый материал. Мария привыкла к подобной практике отведения глаз, привыкла фокусировать на чем-то свой взгляд, не отвлекаясь на посторонние вещи. Так она чувствовала себя в большей безопасности. Когда она думала о Боге и своих обязанностях монахини, не отвлекалась ни на что другое. Демоны ее прошлого были слишком близко, и витали рядом, в ожидании нападения.
Ей нравилось, что сейчас ситуацию контролировал Рафаил. Его власть над ней не позволяла думать о плохом.
В поле ее зрения появились босые ноги Рафаила, когда он остановился перед ней.
― Подними голову, ― скомандовал он.
Мария послушно выполнила приказ. Довольное выражение, промелькнувшее на лице Рафаила при виде ее послушания, подействовало на израненную душу как бальзам. Он поднял руку и Мария вздрогнула, инстинктивно приготовившись к удару. Но Рафаил отдернул руку, с удивлением смотря на нее.
― Я не причиню тебе вреда, маленькая роза, ― успокаивающе произнес он.
Мария сделала то, что ей было велено, перевела дыхание и подняла на него взгляд, увидев руках Рафаила цветок, который он закрепил в ее волосах.