Наследница царицы Савской

– Я ни в чем не могу быть уверен, пока сам не увижу эту женщину и не услышу ее голос собственными ушами, – улыбнулся Соломон. – Я отправлюсь в Ецион-Гевер, чтобы приветствовать царицу на нашей земле.
– Царь мой, нельзя так рисковать. Что если это ловушка? – забеспокоился писец Елихореф.
– Хороша ловушка, – рассмеялся в ответ на эти серьезные слова Соломон. – Прибыть в мое царство и оказаться в моей власти!
– Возможно, это хитрая ловушка, – хмуро глядя на него, сказал Елихореф, – ведь женщины коварны, как змеи.
Соломон серьезно кивнул – не следовало задевать болезненную гордость старшего писца:
– Да, женщины похожи на змей: они такие же прекрасные, мудрые и утонченные. Вот еще одна причина встретиться лицом к лицу с женщиной, которая к тому же царица далекой страны. Царь благодарит за своевременное предупреждение.
Елихореф поклонился, на время успокоившись. Соломон изо всех сил старался не смотреть налево. «Ведь, если мы с Аминтором встретимся взглядами, я рассмеюсь». А мудрый царь не унижает своих слуг при посторонних.
– Я выслушал ваши речи, – сказал Соломон, – а теперь слушайте мою. Я отправлюсь в Ецион-Гевер, чтобы приветствовать царицу Савскую в моей стране. Она – не простая гостья, а правительница, и мы должны принять ее с почетом.
Садок нахмурился и покачал головой:
– О царь, я вынужден возразить. Неужели ты желаешь поступиться своим величием, отправляясь встречать эту чужеземку?
«Это ты, первосвященник, не желаешь поступиться своим уютом и удалиться от города хотя бы на дюжину шагов!» Но Соломон не стал бранить старика, а лишь улыбнулся:
– Никакие действия царя не могут умалить его величия, Садок, но не волнуйся. Я не требую, чтобы первосвященник сопровождал меня!
– Я в распоряжении царя, – ответил Садок, но дальше спорить ни о чем не стал.
«А если я передумаю и все же прикажу ему ехать со мной?» Соломон боролся с искушением еще немного пошутить над первосвященником. Садок был хорошим, надежным человеком, но слишком старым, слишком привыкшим к своей благоустроенной жизни, чтобы получать удовольствие от чего-либо нового. «Не беспокойся, Садок. Чтобы приветствовать эту царицу-путешественницу, священник мне не понадобится».
Соломон понял, чей совет ему нужен. Он положил свой львиноголовый скипетр на трон, отпуская приближенных. «Не счесть, сколько раз я уже слышал все то, что они могут сказать. Эту весть пора сообщить тому, кто скажет что-то новое, а не будет вспоминать, что и как делалось раньше. Как будто это повод продолжать идти старым путем!»
Веная
Веная не удивился тому, что понадобился царю. Соломон деликатно и терпеливо правил своими несговорчивыми подданными. Излагая им важные дела, он хотел узнать их мнение.
А выслушав драгоценные слова советников, он обращался к своему военачальнику. «В конце концов, все дела вершит клинок». Рано или поздно переговоры или семейные узы следовало подкреплять силой. А значит, рано или поздно царю, чье имя для многих людей стало символом мира, придется дать свободу действий Венае и объявить войну.
Сплетни и слухи носились по царскому дворцу быстрее ласточек. Веная смотрел с высокой стены на вившуюся вокруг крепости дорогу, по которой шел к нему царь. К тому времени он уже не один раз успел услышать весть о прибытии царицы Савской. И с каждым новым пересказом история преображалась, становясь все более похожей на сказку.
Когда царь заговорил, Веная поднял руку, останавливая его:
– Царь мой, правда ли, что царицу Савскую принесли сюда орлы? Что в подарок тебе она привезла сорок шекелей золота, а драгоценных камней – больше, чем звезд на небе? Что она – джинн, заколдовавший твоего флотоводца, колдунья, способная по собственной воле менять свои обличья?
Выслушав невозмутимое изложение самых диких выдумок, Соломон рассмеялся:
– Может быть, она и впрямь такова, не знаю. Я пока не видел ее. Что же касается подарков, ясное дело: она привезла то, чем надеется потешить мое тщеславие и склонить меня к выполнению своих желаний.
 
– И чего желает эта чужеземная царица?
– Этого я пока не выяснил, – улыбнулся царь. – Может быть, ей и впрямь захотелось испытать мою мудрость. Что скажешь, Веная?
– Что я скажу? Я скажу, что ни одна царица не оставит свою страну и не поедет через полмира, чтобы играть в загадки. Не бывает таких цариц.
– Может быть, эта как раз такова. Может быть, ей скучно и она хочет, чтобы я развлек ее.
– Может быть, – эхом откликнулся Веная на шутку царя, а сам в поисках истины на все лады обдумывал все услышанное.
Конечно, эта чужестранка чего-то хочет от Соломона. Иначе разве отправилась бы она сюда через полмира? Лишь одного Веная не мог понять: что надеется здесь найти царица Савская? Что могло оказаться для нее настолько важным, чтобы рискнуть собой?..
– Я отправляюсь в Ецион-Гевер, чтобы своими глазами взглянуть на эту сказочную царицу. Все мои придворные криком кричали, чтобы я не ехал. Они переживают за мое царское достоинство и свой уют. А что скажешь ты, Веная?
Тот задумался. Соломон его не торопил, терпеливо ожидая, пока Веная наконец не сказал:
– О царь, я думаю, что это верное решение. Лучше встретиться со змеей в поле, чем в доме.
– Мудрый мой Веная! Я отправлюсь в путь, чтобы встретиться с этой змеей, а ты поможешь мне понять, ядом или медом пропитаны ее зубы.
– Когда ты выезжаешь?
– Немедленно. Я хочу посмотреть на эту безрассудную царицу, пока она еще не освоилась в нашей стране.
– Как прикажет царь.
– Да, как я прикажу, так и будет, – мрачно улыбнулся Соломон, – после того как все до единого приближенные, служившие моему отцу, успели мне объяснить, почему я не должен этого делать и как хорошо царь Давид, ослепляя всех сиянием своего величия, уладил бы это дело… А что если отправиться в Ецион-Гевер под видом царского посланца? Я смогу оценить ее, прежде чем она успеет понять, кто перед ней.
– Такие решения хороши только в сказках.
Веная не особенно старался отговорить царя от этой безумной мысли. Он понимал, что Соломон на самом деле вовсе не рвется ехать один и в чужой личине. «Значит, придворные снова вывели его из себя. Кучка недоумков. Как же им невдомек, что, если злить его, от этого не станет легче его направлять?»
Соломон смотрел на юг, словно пытаясь взглядом преодолеть расстояние, отделявшее Иерусалим от далекого города, где ожидала царица Савская.
– В сказках…
Царь произнес эти слова так тихо, что Венае показалось, будто это вздох жаркого летнего ветра. Потом Соломон снова обернулся к Венае:
– Завтра на рассвете я выезжаю по главной царской дороге на юг, чтобы приветствовать царицу Савскую в Ецион-Гевере. Если придворные и слуги не готовы сопровождать царя, что ж, ему придется отправиться с теми, кто действительно любит его.
– Ты им объявишь или я?
– Пусть объявит Аминтор, – улыбнулся Соломон, – тогда они быстро уступят царскому желанию.
«Да, ты воистину сын Давида Великого. И царица Мелхола учила тебя недаром». Но Венае хватило мудрости не произносить этих слов, хотя они часто приходили ему на ум. Такие похвалы, словно обоюдоострый меч, могли ранить. Царь Соломон не любил, когда его сравнивали с отцом.
И уж тем более не стоило упоминать о его матери – о любой из двух его матерей.
Песнь Ваалит
Я опустилась на колени перед жерновом. Верхняя половина его была из сверкающего золота, а нижняя из тусклого железа. Браслеты, массивные, словно кандалы, тяжелые, словно камень, защелкнулись на моих запястьях. В жернове перемалывалось время. Каждый час сверкал, как хрусталь, сиял, будто жемчужина. Золотые цепи приковывали меня к золотому жернову, и я вертела его, перемалывая время в песок, который рассеивался, словно туман. Час за часом я перемалывала драгоценные камни времени, час за часом бесконечно крутила жернов…
Когда я проснулась, кровь так сильно билась в жилах, что пульсировала кожа. Сон. Всего лишь сон. К тому же не такой страшный, чтобы обливаться холодным потом. Так я твердила, уговаривая себя дышать медленно и лежать неподвижно, пока сердце не начало биться ровно.