Революция и семья Романовых

От Тобольска до Тюмени, где находилась железнодорожная станция, отряду предстояло пройти около 300 километров. Дорога была тяжелая: весна шла широким фронтом, и приходилось переезжать Иртыш и Тобол по льду, в некоторых местах уже залитому водой.
Яковлев явно торопился, спешил скорее достигнуть Тюмени. Чего он опасался? Примечательна запись, которую сделала Александра Федоровна в дневнике 27 апреля: «В селе Борки пили чай… в крестьянском доме. Покинув деревню, вдруг встретили на дороге Седова!» [604] Это имя нам уже известно. Напомним, что Седов – тот самый офицер, который по поручению Маркова-2-го еще осенью 1917 г. выехал в Тобольск для разведки и связи с Романовыми и который установил контакты с Борисом Соловьевым, а позднее – с приехавшим в Тобольск по поручению Вырубовой Сергеем Марковым. Случайной ли была эта встреча «поезда Яковлева» на глухом сибирском тракте с человеком, находившимся в самой сердцевине монархической паутины, которая плелась вокруг Романовых?
Характерно, что сразу же после отъезда Яковлева из Тобольска там был арестован епископ Гермоген, который, как мы уже знаем, также был связан с Б. Соловьевым. «Известия Тобольского Совета» по этому поводу сообщали следующее: «Чрезвычайный комиссар Совета Народных Комиссаров В. В. Яковлев предложил исполнительному комитету выяснить причастность епископа Гермогена к политическому движению против Советской власти путем осмотра его бумаг и переписки» [605]. В ночь с 26-го на 27-е у Гермогена был произведен обыск, а на другой день он был арестован и увезен из Тобольска…
Но Яковлева явно беспокоило и другое. Не вполне доверявшие ему уральцы, по существу, взяли его в окружение. Впереди, выйдя из Тобольска несколько раньше, шел отряд Заславского, позади – другой отряд уральцев под командованием Бусяцкого. Конфликт чуть было не произошел у с. Ивлево, когда, как пишет П. Быков, у уральцев, уверовавших в «ненадежность» Яковлева, появилась мысль о необходимости отбить у него Романовых. Конфликт, по-видимому, назревал, так как Яковлев арестовал одного из людей Бусяцкого; вскоре, правда, он выпустил его. Обе стороны старались все-таки избежать открытого столкновения… Тем не менее, здесь, в Ивлеве, Яковлев произвел некоторую перестановку в командном составе. Командиром сводного отряда он назначил П. Гузакова, не успевшего застать Яковлева еще в Тобольске и встретившегося с ним как раз в Ивлеве. Чудинов стал его заместителем [606].
Отряд подходил к Тюмени. Сохранились телеграммы, которыми Яковлев и Я. М. Свердлов обменялись поздно вечером 26 апреля. Яковлев запрашивал: «Маршрут остается старый (т. е. Екатеринбург. – Г.И.) или ты его изменил? Сообщи немедленно Тюмень. Еду по старому маршруту. Ответ необходим немедленно» [607]. Текст этой телеграммы дает основание предположить, что еще при назначении Яковлева чрезвычайным комиссаром в Москве не исключалась перемена маршрута в случае возникновений каких-либо осложнений в пути. Из этого же текста, с одной стороны, видна полная готовность Яковлева выполнять «екатеринбургскую директиву» центра, а с другой – появившиеся у него сомнения в возможности ее благополучного осуществления. Из Москвы последовал ответ: «Маршрут – старый. Сообщи груз (условленный шифр. – Г.И.) везешь или нет. Свердлов» [608].
О том, что произошло дальше, свидетельствует срочная телеграмма, вечером 28 апреля направленная из Екатеринбурга в Москву на имя В. И. Ленина и Я. М. Свердлова. «Ваш комиссар Яковлев привез Романова в Тюмень, посадил его в поезд, направился в Екатеринбург. Отъехав один перегон, изменил направление. Поехал обратно. Теперь поезд с Николаем находится около Омска. С какой целью это сделано – нам неизвестно. Мы считаем такой поступок изменническим. Согласно вашего письма 9 апреля Николай должен быть в Екатеринбурге. Что это значит? Согласно принятому облсоветом и областным комитетом партии решению, сейчас отдано распоряжение задержать Яковлева и поезд во что бы то ни стало, арестовать и доставить вместе с Николаем в Екатеринбург. Ждем у аппарата ответ. Белобородов, Сафаров» [609].
 
Что же случилось? Почему Яковлев в какой-то момент изменил установленный маршрут, вызвав тем самым бурную реакцию в Уралоблсовете? Имеющиеся свидетельства сходятся на том, что решение Яковлева повернуть к Омску было обусловлено полученными им сведениями или дошедшими до него слухами об угрозе «взрыва поезда» у какого-то железнодорожного моста в районе станции Поклевская. Трудно сказать, была ли угроза вооруженного нападения на поезд действительной или мнимой. Но для Яковлева, который с момента прибытия в Тобольск оказался в весьма напряженной обстановке, она могла представиться вполне реальной. В этот момент он, вероятно, и доложил в Москву Я. М. Свердлову, прося об изменении «старого маршрута». О том, что такой вариант был согласован, свидетельствует телеграмма Уралоблсовета, направленная в Омск и в другие железнодорожные пункты 28 апреля. В ней, между прочим, отмечается, что, согласно письму Свердлова от 9 апреля, Яковлев не мог менять маршрут «без прямого приказа центра» [610]. Разрешил ли изменить маршрут Я. М. Свердлов? Есть основания полагать, что на этот раз Я. М. Свердлов дал Яковлеву положительный ответ. Быков в статье «Последние дни последнего царя» прямо писал, что ВЦИК «согласился на перевоз Романовых в Омск» [611]. Это сообщение подтверждается и Д. М. Чудиновым, который пишет: «В Тюмени Яковлев переговорил по прямому проводу с Я. М. Свердловым. Было получено распоряжение: ехать в Омск. Двинулись…» [612]
Итак, поезд с Романовыми повернул на юго-восток, на Омск. Как мы уже знаем, ответные меры Уралоблсовета последовали незамедлительно. Сообщив о происшедшем в Москву, уральцы направили вдогонку Яковлеву специальный поезд. Одновременно в Омск и другие железнодорожные пункты пошла телеграмма, объявлявшая комиссара Яковлева «стоящим вне рядов революционеров» и предлагавшая всем Советам «принять самые решительные, экстренные меры, включая применение вооруженной силы, для остановки поезда бывшего царя». «Предлагаем не обращать внимания на разные документы, которые будет предъявлять Яковлев, на них ссылаться, ибо все его предыдущие шаги бесспорно свидетельствуют о преступном замысле, осуществляемом Яковлевым, возможно, по поручению других лиц» [613]. Телеграмму подписал председатель Уралоблсовета Александр Белобородов, но в ней специально подчеркивалось, что с ее содержанием согласны областные комитеты партий большевиков, левых эсеров и максималистов.
Авдеев пишет: «С этой телеграммой Яковлев в сильно возбужденном состоянии вбежал ко мне и стал кричать, что все там с ума сошли…» По словам Авдеева, Яковлев стал уверять его, что «увоз царя по направлению к Омску означал только лишь гарантию полного выполнения возложенной на него директивы. Он хотел его (т. е. Николая. – Г.И.) вначале увезти на Южный Урал, а затем уже сговориться с центром» [614].
Между тем поезд быстро приближался к Омску. Получив сведения, что на станции Куломзино, откуда открывался путь на Челябинск, поезд с Романовыми будет остановлен омскими красногвардейцами, Яковлев на станции Люблинская отцепил паровоз и сам направился на нем в Омск. Отсюда он вновь связался с Я. М. Свердловым. Текст его довольно длинной телеграммы настолько важен, что ее следует процитировать полностью. Яковлев сообщал: «Несомненно, я подчиняюсь всем приказаниям центра. Я отвезу багаж туда, куда скажете. Но считаю своим долгом еще раз предупредить Совет Народных Комиссаров, что опасность вполне основательная, которую могут подтвердить как Тюмень, так и Омск. Еще одно соображение: если вы отправите багаж в Симский округ (Уфимской губернии. – Г.И.), то вы всегда и свободно можете его увезти в Москву или куда хотите. Если же багаж будет отвезен по первому маршруту (т. е. Екатеринбург. – Г.И.), то сомневаюсь, удастся ли вам его оттуда вытащить. В этом ни я, ни Гузаков, ни екатеринбуржец Авдеев – никто из нас не сомневается; так же как не сомневаемся в том, что багаж всегда в полной опасности. Итак, мы предупреждаем вас последний раз и снимаем с себя всякую моральную ответственность за будущие последствия. Еду по первому маршруту. Сейчас же выезжаем. Напоминаю, что при переговорах по аппаратам все время недоразумения. Подбельский (нарком почт и телеграфов. – Г.И.), кажется, запретил переговоры, а они для меня, как видите, очень существенны. Передай также Невскому (нарком путей сообщения. – Г.И.), чтобы он строгой телеграммой дал наказ всем железнодорожным начальникам не давать по телеграфу никаких других сведений, кроме тех, чтобы наш поезд шел без остановки и останавливался только для технических исправлений. Итак, еду по первому маршруту. Багаж сдам. Поеду за другой частью. Прощай. Будь здоров. Яковлев, Гузаков» [615]. Текст этой телеграммы подтверждает предположение, что главная задача Яковлева как чрезвычайного комиссара ВЦИК заключалась в доставке Романовых в «надежное место», надежное с точки зрения их недосягаемости для контрреволюционных сил. Таким местом еще в начале апреля признавался Екатеринбург. Однако не исключалось, что если бы какие-то обстоятельства осложнили и затруднили «екатеринбургский вариант», то Яковлев (как это вытекает из его переговоров с Я. М. Свердловым) мог по согласованию с центром искать и иные пути для выполнения своей главной задачи. Но к моменту получения «омской телеграммы» Яковлева Я. М. Свердлов уже располагал и «екатеринбургской» информацией. Представители Уральского облсовета еще раз связались по прямому проводу с Москвой и вновь сообщили следующее: «Письмом 9 апреля тов. Свердлов заявил, что Романов будет перевезен в Екатеринбург, сдан под ответственность областного Совета. Видя, что сегодня поезд с Урала ускользает по неизвестным нам причинам, явно вопреки распоряжению Свердлова, мы отдали распоряжение Омску и всей сибирской магистрали поезд задержать, Яковлева арестовать и вместе с Николаем доставить в Екатеринбург. Об этом одновременно сообщили Свердлову. Его ответ нас чрезвычайно удивил… Оказывается, что Яковлев гонит поезд на восток согласно его распоряжений, и он просит Яковлеву не чинить препятствий. На основании первоначального письма Свердлова мы должны были быть поставлены в известность об изменении намерений Совнаркома относительно Романовых, а это сделано не было». Далее уральцы предупреждали: «Единственный выход из создавшегося положения – отдать в Омск в адрес Яковлева распоряжение направить поезд Яковлева обратно в Екатеринбург. В противном случае конфликт может принять острые формы, ибо мы считаем, что гулять Николаю по сибирским дорогам не нужно, а он должен находиться в Екатеринбурге под строгим надзором» [616].