Ферма "Копперсмита" (ЛП)

Глава 19
Рождество было через четыре дня, и Джесс вез нас на похороны Уэса Драммонда. Я хотела печь печенье. Или заворачивать подарки. И уж точно не идти на похороны наркоторговца.
Но это было важно для Джесса, так что мы с Роуэн пошли.
Ноэль тоже была с нами. Она довольно хорошо знала Уэса с тех пор, как он был лучшим другом ее сына и бойфрендом ее дочери, и его убийство сказалось на ее и без того хрупком рассудке.
На похоронах, скорее всего, будет весь город, поэтому они проходили в школьном актовом зале. Не было ни одной церкви, достаточно большой, чтобы вместить такую аудиторию.
Я никогда раньше не была в актовом зале, и, как и в случае с футбольным стадионом, я была впечатлена его размерами. В середине зала стояли две колонны кресел, еще одна слева от сцены и четвертая справа.
Гроб стоял в центре сцены. Это была простая конструкция, сделанная из блестящего дерева. Большие фотографии Уэса в рамках были заключены в квадратные скобки с обеих сторон, некоторые из них были сделаны в детстве со своей семьей, некоторые — в подростковом возрасте. Он не походил на тридцатилетнего мужчину, которого я знала.
Служба началась ровно в два часа, но прежде чем пастор поднялся на трибуну, он проводил пожилую пару к местам в первом ряду. Лицо женщины было красным и опухшим. Лицо мужчины было пустым, а кожа бледной.
— Бедные Джек и Энни, — прошептала Ноэль.
Джек и Энни. Родители Уэса.
Мое сердце мгновенно заболело за них, и боль продолжала усиливаться по мере того, как продолжалась служба. В основном пастор говорил о хороших вещах в жизни Уэса, но я оценила его признание того, что Уэс не был идеальным человеком и сбился с пути.
Похороны завершились, и все, шаркая, направились в кафетерий на прием. Узкое место у дверей дало мне возможность рассмотреть людей.
Небольшие группы по три-четыре человека жались друг к другу в проходах, а большая группа стояла вокруг родителей Уэса впереди.
Одна женщина стояла впереди в одиночестве, рассматривая один из коллажей с фотографиями. Она стояла в профиль, но была сногсшибательна. Ее медово-светлые волосы были собраны в закрученный пучок на затылке. Ее фигура была идеально очерчена в черной юбке-карандаше и шелковой блузке. И хотя мы были внутри, на ней была пара огромных солнцезащитных очков в оправе.
В ней было что-то знакомое, как будто я видела ее раньше в городе, но не могла точно вспомнить, где.
Я только открыла рот, чтобы спросить Джесса, кто она такая, когда из ниоткуда появилась светлая вспышка и врезалась в его тело.
Андреа Меркузо.
Поправка. Андреа Меркузо, обвившая руками талию Джесса и уткнувшаяся белокурой головкой ему в грудь.
Я пару раз моргнула и стиснула зубы, чтобы челюсть не отвисла.
Неужели у этой женщины действительно хватило наглости прижаться к нему своим телом, пока я стояла прямо там?
Да, да, именно это она и сделала.
Я думаю, она все-таки была невежественна.
Руки Джесса тут же взлетели в стороны, как будто он боялся прикоснуться к ней. Но после того, как шок прошел, он снял ее руки со своей талии и поднял ее, с силой поставив на землю в футе от себя. Она немного споткнулась, прежде чем восстановила равновесие.
— Какого хрена? — громыхнул он.
Она казалась удивленной. Чего она ожидала? Что Джесс заключит ее в свои объятия и выразит свою вечную любовь?
— Я просто подумала, что, возможно, я тебе понадоблюсь, — плакала она. — Мы оба знали Уэса долгое время.
Никогда в своей жизни я не была ревнивой собственницей. Но когда дело доходило до Джесса, я ничего не могла с собой поделать. Я была единственной, кто мог прикоснуться к нему. Я была единственной, кому можно было обнимать его.
Я.
Я сделала еще один вдох и закрыла глаза, напоминая себе, что последнее, в чем я нуждалась — это стать поводом для сплетен, потому что устроила драку на похоронах.
Когда я снова открыла глаза, Джесс тоже был близок к тому, чтобы потерять самообладание. Он наклонился к Андреа с видом, который был более чем пугающим.
— Андреа, вбей себе в голову. Мы закончили. Держись от меня подальше. Я с Джорджией. Женщиной, стоящей прямо тут.
 
Я одарила ее стервозной ухмылкой и помахала мизинцем.
Ее лицо скривилось в хмурой гримасе.
Я закатила глаза и отвернулась от Сканказавра, чтобы посмотреть на Джесса.
— Ты готов, милый?
Он закрыл глаза, и его грудь расширилась от долгого вдоха. Либо он все еще злился, либо пытался сдержать смех, потому что находил забавным сочетание моего закатывания глаз, взмаха пальцем и ухмылки.
Вероятно, было немного и того, и другого.
— Да. Пошли, — сказал он.
И мы все пошли в столовую, оставив раскрасневшуюся и злую Андреа Меркузо позади.

— Ты хочешь еще чего-нибудь поесть, милая? — спросила я Роуэн.
— Нет, я закончила.
Мы сидели за одним из длинных столов в кафетерии и только что покончили с быстрой закуской из множества подносов с едой на стойке регистрации. Мы с Роуэн ждали Джесса и Ноэль, которые отдавали дань уважения родителям Уэса.
В течение двух часов мы были здесь, в основном стоя без дела, в то время как к Джессу раз за разом подходили различные жители Прескотта. Каждый спрашивал, как продвигается его расследование. Я полагала, что в здании была лишь горстка людей, которые еще не разговаривали с ним, а это означало, что, если повезет, мы скоро сможем уйти.
Само собой, Роуэн была солдатом. Когда она уставала стоять, либо Джесс, либо я ненадолго поднимали ее. Но после нескольких часов стояния ей становилось скучно и она начинала нервничать. Четырехлетний ребенок не мог выдержать столько неподвижности.
— Ты отлично справляешься, малышка. Спасибо, что была хорошей девочкой. Я знаю, что это не очень весело, — сказала я.
— Мы можем идти? — умоляла она.
— Не сейчас, Роу. Но скоро.
— Ладно, — надулась она.
Решив, что нам нужно сменить тему, я заговорила с ней о Рождестве. Каждый третий день она меняла свое мнение о том, что хотела, чтобы Санта принес ей. К счастью, она перечислила три вещи, которые уже были завернуты и спрятаны в моем шкафу.
— Твой ребенок портит мое пальто, — огрызнулся женский голос позади меня.
Прямо за моим стулом стояла блондинка из зрительного зала, обе ее руки были твердо уперты в бедра.
Теперь, когда она стояла ближе и не в профиль, я понял, что она не просто сногсшибательна. Она была великолепна. У нее были высокие скулы, идеально прямой нос и полные губы. Я не могла видеть ее глаз, потому что она все еще была в темных очках, которые, вероятно, прикрывали заплаканные глаза.
— Простите, ваше пальто? — спросила я.
— Под детским сиденьем, — сказала она, дернув подбородком в направлении Роуэн, когда ее губы скривились.
Я нахмурилась. Было много других способов, которыми она могла бы объявить о проблеме с ее пальто. Лучших и приятных способов.
Наклонившись, чтобы заглянуть под стул Роуэн, я увидела, что у нее под ногами было черное шерстяное пальто, но я бы не сказала, что Роуэн его портила. Она даже не прикасалась к нему.
И не было похоже на то, что пол был мокрым или покрытым грязью. Все место было безупречно чистым. Уборщики, вероятно, убрались менее трех часов назад, когда последняя группа детей ушла после обеда.
Вытащив пальто из-под стула, я быстро осмотрела его. На нем не было и следа грязи. Но прежде чем я успела передать его женщине, она выхватила его.
— Она уничтожила его.
— Э-э… нет. И не она бросила его на пол. Его не было ни на одном из наших стульев, когда мы пришли, и я не видела его под стулом. В противном случае я бы подняла его.
Я встала со своего стула. То, что она возвышалась надо мной, не сработало бы. Я хотела, чтобы мы были на равных, хотя даже стоя, она была на пару дюймов выше меня.
Роуэн тоже встала и спряталась за одной из моих ног. Я потянулась назад и положила руку ей на плечо, крепко прижимая ее к себе.