Рожденные волшебницами (СИ)

– Погибшим, – вслух подтвердила молодая женщина. – Мы не смогли узнать, выжил ли Джеймс, да он и не подавал никаких весточек.
– Отринул имя отца своего, – пробормотала Лили, заглядывая под пыльные гобелены и старательно, наморщив носик, простукивая отдельные камни.
– А поскольку история носила сугубо личный характер, давать объявление в газету мы не стали. – Глаза Жасмин нашли глаза Макса, два взгляда – спокойный и напряжённо-недоверчивый – скрестились обоюдоострыми мечами.
«Грации», похоже, всё поняли и сделали свои выводы, однако, согласно неписаному закону о неразглашении некоторой информации перед конкурентами, солидарно молчали.
– Поэтому, когда Скар впервые возник в поле нашего зрения, докопаться до его истинного происхождения было практически невозможно, – процедил Макс сквозь зубы.
Жасмин улыбнулась: «Кажется, его мнение о волшебницах упало ещё ниже».
– Ой, а тут что-то написано, – неожиданно сказала Лили.
Тера живо обернулась к подруге.
– Что-нибудь неприличное?
– Сама ты… неприличное, – беззлобно отмахнулась Лили и подняла уголок гобелена повыше, чтобы свет ночника коснулся столбика коротких, убористых предложений. – О-о… Девочки!.. Прошу прощения, и мальчик тоже… Да это заклинание! Отправка посланий телепортационным каналом!
– – –
– Что-то долго их нет, – задумчиво изрёк Лукас и посмотрел на Фиалку.
Молодая женщина ответила ему спокойным взглядом, ни на миг не прерывая тасования. Хотя уже начала волноваться сама. Позади – безликий вечер в компании Лукаса и бессонная ночь наедине с размышлениями и воспоминаниями. Здесь и сейчас – вязкая тревога за подруг, за коллег, за невинную девушку, угодившую в этот водоворот, и необъяснимый, панический ужас, возникавший при мысли о сыне. Кто или что он теперь? Не совершит ли непоправимого? Или… уже совершил?
Фиалка закрыла глаза, провела пальцами по неровной стопке.
«Где они? Почему задерживаются?»
Нащупала и вытянула карту, открыла глаза. Сидящий напротив, возле стены шатра, Лукас выжидающе смотрел на молодую женщину. Фиалка перевернула карту.
Спящая девушка.
– Они не могут пока действовать, – медленно проговорила Фиалка. – Им нужно время, чтобы восстановить силы.
Лукас отчётливо скрежетнул зубами. Молодая женщина бесстрастно изучала карту, как делала всегда, чтобы не нервировать клиентов раньше срока.
Стены на заднем плане. Они укрылись где-то и выжидают? Но где?
«Джейми должен был где-то жить… Джейми… Ведь он больше не Джейми… Скар».
Даже произнесённое мысленно, имя резануло надрывным хрипом.
Шрам.
Что побудило его взять именно такое прозвище?
«Что мне теперь делать? Как помочь подругам?»
Фиалка отложила карту, заново перемешала колоду, вытянула вторую карту.
Человек, связанный по рукам и ногам, застыл на краю пропасти.
Тупик.
«Нельзя сдаваться, нельзя!»
Молодая женщина взглянула на Лукаса.
– Что-то насмотрели? – поинтересовался мужчина, кивнув на карты.
– Проводите меня в особняк Аид.
– – –
Проснулась я в довольно странном месте: в изножье широкой кровати, почему-то лежа поперек оной, в просторной, полной зябких сумерек комнате. Перевернувшись с бока на спину, я оглядела ворох мятых простыней пополам с одеялом и покрывалом и поняла, почему так темно: окна спальни выходили не на восточную сторону. Зябко было оттого, что и на кровати, и в помещение я пребывала в гордом одиночестве. А необычное местоположение моего покрывшегося мурашками тела в доступной форме объяснила память, благодаря чему я густо покраснела и натянула ближайшую простынку до подбородка.
«Этой ночью мы узнали много нового и интересного».
Ну, не скажу, что нового… но интересного – это факт.
«Приличный мужчина после столь близкого знакомства с… э-э… девицей обязан на ней жениться!»
Так это приличный. Хотя если Скар не слинял отсюда с утра пораньше, могу с уверенностью заявить, что он не безнадёжный.
 
«А если слинял?»
Я поёжилась, ощупала шею. Вроде ничего подозрительного. И как я в такой мало подходящий момент ухитрилась сообразить, что Скар примеривается к моей шее? Ведь случись это минутой позже, и шута с два я бы разобралась в ощущениях и вычленила из них лишние. Честно говоря, даже и не стала бы…
Дверь распахнулась, и моему задумчивому взору предстал Скар, полностью – за вычетом плаща, – одетый, гладко выбритый – правда, я ещё не видела у него ни малейшего признака щетины и начинала резонно подозревать, что его каким-то образом сия обязанность миновала, – неприлично бодрый и не отягощённый моральными терзаниями. Обнаружив, что я не сплю, мужчина усмехнулся и бросил мне несколько ярких тряпок. Я едва успела сесть и поймать их.
– Это тебе, – сообщил Скар, повернулся к большому зеркалу над комодом, достал из кармана маленькую расчёску и принялся тщательно причёсываться.
– Ну да, и тебе доброе утро, – пробормотала я, разбирая тряпки, оказавшиеся женской одеждой.
Было совершенно очевидно, что баловать меня завтраком в постель и милыми девичьему сердцу (и ушам!) глупостями вроде «как спалось моему любимому солнышку?» мужчина не собирался.
«А чего ты хотела? Нежности, слюни-сопли?»
Мама! Белый корсет с алой вышивкой!..
– Где ты это взял?
– Нашёл.
– Не буду уточнять, где и у кого.
– Не стоит.
Я нашла его глаза в зеркале и выжидающе уставилась. Скар крепился секунд несколько, затем обернулся, глянул недоумённо.
– Что тебе теперь не нравится?
– Ты не мог бы?.. – Я указала на дверь.
– Зачем?
– Я хочу принять ванну, прежде чем одеваться.
Мужчина пожал плечами.
– Да на здоровье. Только недолго.
– А ты не мог бы выйти?
– Что? Тоже мне, вспомнила о девичьей застенчивости. Я и так уже всё видел… и трогал.
Мои щёки запылали, но я непреклонно ткнула пальцем в сторону двери. Скар хмыкнул, спрятал расчёску в карман и вышел.
Я омыла свои бренные телеса, выбрала из вороха одежды красную юбку длиной мне до колен и белую блузку, кое-как натянула на себя – юбка жала в бёдрах, блузка в груди, к тому же пришлось завязать её узлом повыше талии, а то она сидела на мне точно детская распашонка. На корсет махнула рукой – обойдусь, да и не спрячешь под него ничего… Обувь и нижнее бельё, хвала богам, остались при мне, так что в заключение я расчесала волосы, с непонятной грустью посмотрела на неприбранную постель и тоже вышла.
– – –
Скар сидел в столовой на краешке обеденного стола, смачно хрустел маринованными огурцами, доставая их прямо из большой банки, и напряжённо размышлял. Жизнь не то чтобы зашла в тупик, но определённо заплутала, словно заячьи следы. Вопрос: куда идти дальше? Будь он один, у него не возникло бы даже самого хилого сомнения. Но поскольку он совершенно добровольно взвалил на себя блондинистую ношу, то понятия не имел, куда с ней теперь подаваться. Ну привел её в дом внучки Джулии, второй сестры Бернда, ну скоротали ночку за весьма приятным занятием, а дальше что? Бросить Вэл на дороге? Ну так раньше надо было бросать, а сейчас вроде как внезапно проснувшаяся совесть (и откуда взялась?) не позволяет. Отвести в родной дом? И где гарантия, что за свою «поруганную» невинность Вэл не натравит на него весь Священный Круг? А не она, так «Грации» или «цветочницы»? Тащить за собой до победного? А на хрена?
Знакомый писк раздался неожиданно, прозвучав громом среди ясного неба. Скар послушно завертел головой в поисках материализующегося послания и лишь потом сообразил, что посылать письма ему, в принципе, некому. В этом же доме, насколько Скару было известно, магов не водилось отродясь.
– Ой!
Скар обернулся. Вэл застыла на пороге столовой, зачарованно глядя, как посреди тёмно-коричневой столешницы, в облачке красной мерцающей пыли, прямо из, казалось бы, ничего возникает непритязательный жёлтый клочок.